Набег (по отчету Дедиловского воеводы)

На дворе стояла весна 7142 (1633) года. Снег уже сошел, солнце пригревало, но пахать еще не начинали. По дворам деловито готовились к весенним полевым работам. И вдруг на сторожевой башне Дедиловского кремля забил вестовой колокол. Народ встревожился: «Крымчаки что ли? Да вроде рано, они обычно позже приходят». Но делать нечего каждый знает что по этому сигналу надобно делать, у каждого по тревоге свое место имеется, которое он должен быстро занять. В кремль, из воинских людей, бегут только пушкари да затинщики, да всякие неслужилые люди вооруженные дубьем и каменьями, которые занимают оборону на стенах, тоже по особому расписанию. Женщины, старики и дети также укрываются в кремле, для этого там построены клети – летние домики. А в мирное время в кремле только на государевом дворе воевода со свитой и писцами живет, да в некоторых осадных дворах знатных людей живут сторожа.

Бабы быстро собирают детей и пожитки, казаки и стрельцы осматривают оружие, возводят поперек улиц заграждения против конницы, перекрывают дорогу на Тулу, что идет под стенами кремля заграждениями из бревен, а далее в Рогатках устанавливали рогатки, чтобы задержать прорвавшуюся кавалерию.

Но из кремля бегут гонцы останавливают баб и говорят, что воевода проводит учения на случай набега.

После того как подготовка к обороне закончена воевода лично осматривает боевые порядки казаков, стрельцов, пушкарей и т. д. Делает замечания, ругает сотников и десятников за допущенные промахи и недостатки. Все недовольно бурчат, мол, от таких важных дел оторвал, посевная на носу, но в душе понимают, прав воевода. На следующий день все пошло по старому, командиры кое-как устранили недостатки, сделали разнос своим подчиненным, ну и успокоились на этом.

Готовилась к выходу на сторожи очередная смена. Сторожевые казаки проверяли оружие и коней, готовили припасы, они должны были три месяца сидеть в небольших крепостях на путях вероятного появления крымчаков. Воевода обеспечивал конями и оружием полковых казаков, которые должны были постоянно станицами (разъездами) курсировать между крепостцами и наблюдать за местностью и если вдруг появлялись крымчаки, оповещать сторожевых казаков, а те в свою очередь должны были разослать гонцов с тревожной вестью по ближайшим городам. Дорога предстояла им далекая почитай верст 200.

Воевода Дружина Бешенцов старый вояка, но одного боевого опыта мало чтобы управлять целым уездом, оборона обороной, а тут и посевную организовать и сенокос, и налоги собрать, и к зиме подготовиться, и склоки и жалобы все разобрать, а то взяли моду, чуть что, так сразу царю челобитную пишут, он-то, конечно, разберется, но при случае, выскажет свое недовольство.

Пошла посевная, первый сенокос, отцвели на полях пшеница, рожь и гречиха, собрали ягоду, пошли огурцы. Жизнь течет медленно и плавно, как вода в равнинной реке. И вдруг где-то в середине июля прискакал подросток на взмыленной лошади. Он сбивчиво рассказал: «Там, за рекой, крымчаки, много, наш табун отогнали, дружков моих Миляя, Микитку и Нечая в полон угнали».

Воевода, посетовав, на сторожей, что пропустили крымчаков, велел в вестовой колокол бить. Услышав тот звон, все поняли, что пришла беда на их землю. Недосчитались тогда трех конских табунов и людей, что в поле были, многих в полон забрали. Быстро и споро готовился Дедилов к обороне, добрым словом все вспомнили воеводу, его весенние учения и разносы. К вечеру все было закончено, все были на своих боевых постах, на улицах не было видно ни животных, ни людей, только кое-где прогуливались взбалмошные куры.

Утром крымчаки подошли к Дедилову и ударили по слободе вновь приборных казаков. Мужественно сражались казаки, но силы были неравны. Да и у вчерашних крестьян было маловато боевого опыта. Бой переместился в Луговою слободу, где более успешно воевали казаки Луговой сотни, обороняя каждый дом, каждую улицу, каждую канаву, но удалось крымчакам оттеснить казаков и приблизиться к крепости. Они уверовали в свою победу настолько, что стали под стенами города на поле разбивать лагерь. Но тут в бой вступили пушкари и затинщики. Как только собрался враг у стен города ударили они по нему из всех стволов.

Враг пытался отстреливаться, но русские пушкари были искуснее и удачливее крымских татар. Под ударами артиллерии падали убитыми люди и лошади, рушились палатки и шатры, взрывались запасы боеприпасов. По крымчакам опять начали наносить удары в слободе новоприборных казаков и Луговой. Крымчаки недоумевали, вроде только что всех защитников поубивали, откуда они опять там взялись. К вечеру бой стих. В лагере у крымчаков горели костры, по которым стреляли пушкари из крепости. Дрогнули крымчаки и поутру подались домой. В тот набег сожгли крымчаки 29 дворов пушкарей, затинщиков и казенных плотников, 40 казачьих дворов и 12 стрелецких, а многие дома просто на дрова разобрали. Потравили и вытоптали поля и сенокосы, разграбили и пожгли деревни в уезде.

Узнали мы обо всем этом из рапорта Дедиловского воеводы Дружины Бешенцова царю. В рапорте обо всем отписал царю воевода и сколько чего уничтожено, сколько свинца и пороха израсходовано, сколько денег потрачено, но нет у него в рапорте, сколько народу погибло и пленено при отражении набега.