УРАЛЬСКИЙ АВТОМОБИЛЬНЫЙ

Пять лет не видел Павел Михайлович родного города. Тем разительнее оказались происшедшие в нем перемены. Вокруг домишек старого Миасса образовалось ожерелье крупных рабочих поселков. Оно тянулось на север от Миасса вдоль лесистой стены Ильменского хребта. Тысячами огней сверкал в ночи Уральский автомобильный завод. Он заполнял север Миасской долины громадными производственными корпусами и жилым городком.

Пирогов начал работать в старой термичке напилочного завода.

Однажды он поехал на автозавод. Получил в отделе кадров «переговорный» пропуск и весь день ходил по цехам, разговаривая с людьми. К вечеру снова зашел в отдел кадров и попросил выписать назначение в первый литейный цех, в очистной пролет.

— В очистной? Считается довольно тяжелым. Не трудновато ли будет? — спросил работник отдела кадров, заглянув в документы: офицер, старший лейтенант, год рождения — 1901.

— Трудно тому, кто закалки не имеет, — посмеиваясь, ответил Пирогов. — А мы закалкой не обижены — две войны пройдены. Пиши, пиши, товарищ!..

…Переливчатым звоном встретил его очистной пролет. Звон этот явственно проступал сквозь другие производственные шумы и звуки: сквозь перестук формовочных станков, пронзительное стрекотание вибраторов, мощный гул воздуха в вентиляционных трубах. Казалось, металл пел, когда била по нему кувалда обрубщика, когда чокались одна с другой погружаемые в электрокар чугунные отливки.

Обязанности обрубщика не сложны, но легкими их назвать нельзя. С помощью кувалды, молотка и зубила надо выбить из отливок стержни, обрубить литники и весь лишний металл. А ведь некоторые детали весят 70 килограммов, в смену их надо перебрать не менее 100 тонн. Но руки Пирогова легко, быстро ворочают тяжелые детали. Его движения скупы, неторопливы. Есть в них что-то спортивное, как говорят физкультурники, — отработанное. Эта предельная точность и экономность в движениях позволяет Павлу Михайловичу добиваться высокой производительности, вдвое перевыполнять нормы.

Когда смотришь на этого молодо работающего, оживленного и веселого человека, — с трудом веришь, что ему идет уже шестой десяток и что работает он на таком участке, который даже молодые рабочие считают трудным.

Не раз Павлу Михайловичу предлагали перейти на более легкую работу — ну, хотя бы мастером. Пирогов покачивал своей поседевшей головой и неизменно отвечал:

— Напрасный разговор! Рабочим был — рабочим и останусь. Тут я на месте: поработаю и вижу, что я что-то сделал, что и увидеть можно, и пощупать, и пересчитать. Мне нравится здесь…

Да, ему нравилось здесь работать. Понемногу он познакомился с людьми, разговорился с кадровыми рабочими-москвичами, и перед ним встала во всей красоте история трудового подвига, совершенного на Урале в то время, когда он воевал на фронтах Отечественной войны.

Стояла тревожная осень 1941 года. Вражеские орды рвались вперед, подходили все ближе и ближе к столице. На Московском автомобильном заводе днем и ночью шла напряженная работа: в вагоны и на платформы грузили оборудование, незавершенную продукцию, инструмент, всевозможные материалы. Красавец-завод, гордость советского автомобилестроения, вставал на колеса, готовясь к пути на Восток. Вскоре состоялось решение правительства об организации в Миассе автомоторного производства. Московские автомобилестроители выехали из столицы, чтобы занять трудовой рубеж на границе Азии.

Почерневшие от теплушечной копоти, перенесшие все трудности дальнего переезда, автозаводцы выходили из вагонов, вдыхали кристально чистый воздух горного Урала, осматривали местность. Приземистый вокзальчик приткнулся к подножию высокой горы. Гудки паровозов гулким эхом перекатывались в скалистых ущельях.

Все это было непривычно жителям черноземных равнин запада. Пейзаж казался мрачноватым. Мощью и силой веяло от каменных громад.

Эшелоны повернули на север и по проложенной еще до начала войны ветке отошли в глубь Миасской долины. Здесь была площадка, на которой москвичам предстояло организовать выпуск моторов. Жилой поселок в то время состоял из семи домов и шести бараков. На промплощадке высилась наполовину покрытая кровлей коробка одного из цехов и несколько небольших вспомогательных зданий. Это было все, что успели построить до начала войны.

Поселок превратился в плацдарм для трудового наступления. Здесь разместилась особая строительно-монтажная часть, здесь устраивались автозаводцы-москвичи. Людьми были заполнены все уголки, прибывающих расселяли по окрестным селам, в старом городе. В клубе спешно строили трехъярусные нары.

Одновременно с людьми на площадку хлынул мощный поток оборудования. На сотни метров по обе стороны рельс тянулись нагромождения механизмов и материалов. Среди них, тяжело громыхая, передвигались подъемные краны. Они выуживали многотонные станки из полувагонов и хопперов, легко поднимали и ставили на изрытую гусеницами землю. Открытые платформы и крытые вагоны разгружались вручную.

Днем и ночью горели костры. Днем и ночью по ухабистой дороге вереницей двигались тракторы или попарно сцепленные автомашины, волоча за собой поставленные на стальные листы станки.

Когда наступал вечер, люди поднимали головы и смотрели на тусклое зимнее небо. Идти ли сегодня домой или прилечь здесь же, в углу строящегося цеха? Квартиры многих находились в окрестных селах. Автомашины не могли пробиться через двухметровые сугробы. Нужно было идти пешком, по пояс увязая в сыпучем снегу. Но утром в назначенный час все были на своих местах.

Было тяжело, чрезвычайно тяжело, но все понимали, что там, на фронте, еще тяжелей. В цехах и на строительных площадках возникали партийные и комсомольские организации. Они становились политическими штабами. Коммунисты и комсомольцы собирали людей в минуты передышки и читали тревожные сводки Советского Информбюро. А потом разговор сам собою переходил на близкую тему: во что бы то ни стало и возможно быстрей дать фронту моторы!

«Современная война есть война моторов. Дадим же Красной Армии больше моторов!»

Этот призыв Центрального Комитета партии вдохновлял на труд тысячи людей. Под вьюжными ветрами, в морозе и холоде, в лишениях и страданиях военного времени они ускоренными темпами строили завод…

…На языке инженеров это называлось совмещенным графиком. Суть его заключалась в том, что одновременно велись строительные и монтажные работы. Каменщики еще выкладывали стены, а в цехе уже устанавливались станки. В инструментальном цехе кузнечное отделение начало работать под открытым небом: крышу на нем сделали много позднее.

История инструментального цеха — один из многих примеров трудового подвига строителей. В январе 1942 года на этом месте была бугристая площадка, заметенная сугробами. Через 21 день строители соорудили стены, смонтировали железобетонные колонны, установили перекрытия и фермы, настлали полы и кровлю. Цех начал выпуск инструмента.

Такими же темпами было сооружено здание электроподстанции. Бригады каменщиков и штукатуров работали здесь почти непрерывно семь суток. Станция была готова к приему тока в назначенный срок.

Легендарной славой овеян подвиг строителей высоковольтной магистрали. Работы шли в глухом лесу, при 40-градусных морозах. Все делалось одновременно: расчищалась трасса, вырубались ямы в мерзлой земле, ставились опоры. За лесорубами, землекопами, плотниками и такелажниками монтеры катили тяжелые бухты проводов. За 14 дней строители протянули 18 километров проводов и включили завод в общую систему питания электроэнергией.

Моторный цех был почти пуст, когда начала работать линия поршневых колец. Мастер отделения Хиронников стоял у ряда работающих станков и ждал, когда будут сняты первые кольца. Чем-то вся обстановка уже немного напоминала Москву: те же люди, та же работа, те же станки. «Дело пошло!» — подумал мастер. Тесной кучкой обступили его рабочие. Они вытирали покрытые ссадинами и царапинами ладони и только тогда брали кольца. Улыбка пробегала по их лицам. Они внимательно рассматривали чистенькие, сверкающие кольца — первую автомобильную деталь, сделанную на Урале.

Цех заполнялся станками. Автозаводцы завоевывали, точно солдаты на фронте окоп за окопом, одну линию станков за другой. В конце января 1942 года был опробован конвейер сборки моторов. Вскоре на него был поставлен первый блок цилиндров. Обрастая деталями, по конвейеру медленно поползли первые моторы. Рождался первый десяток трудно. Порой моторы на несколько часов застревали на каком-нибудь участке, дожидаясь, когда дадут недостающую деталь. Деталь появлялась, и мотор двигался дальше. Простой малярной кистью двигатели красили в зеленый цвет — защитный цвет войны. 30 апреля 1942 года — день пуска автомоторного завода.

Так на Урале возникла автомобильная промышленность…

Через год завод твердо встал на ноги. В июле 1943 года на заводском дворе, перед празднично украшенной трибуной, директор завода Хламов преклонил колено перед знаменем Государственного Комитета Обороны, присужденным заводу за высокие производственные показатели. Автозаводцы обязались все усилия посвятить выполнению второй задачи, поставленной правительством, — превратить автомоторный завод в автомобильный.

Так начался второй этап борьбы за создание автомобильной промышленности на Востоке.

Не покладая рук работали строители. Коммунисту-плотнику Лоскутникову ни дождь, ни снег не служили помехой, когда надо было выполнять задание. С первых дней строительства ни разу не потеряла звания передовой бригада бетонщиков Мурдасова. Часто рано утром можно было видеть небольшую группу людей — они шли на работу с красным знаменем в руках. Встречные приветливо улыбались: «Фомичевцы идут!» Это была бригада каменщиков Фомичева.

В создании автомобильного завода участвовали не только его рабочие и строители. Им помогала вся областная партийная организация. Здесь более десяти месяцев работала бригада областного комитета партии, выездной редакцией издавалась газета. Сюда с предприятий и строек шли эшелоны со строительными материалами. Сюда ехали коммунисты и комсомольцы. Тысячи миассцев приходили на воскресники помогать строителям. Завод строила вся область.

К апрелю 1944 года был закончен огромный механосборочный корпус. Вновь появились на заводских путях эшелоны с оборудованием. Свыше тысячи станков было доставлено в цехи, размещено по рабочим местам.

Вечером 27 апреля приехавшая из Ульяновска сверловщица Шура Кадушкина встала к станку и нажала пусковую кнопку. Глухо рокоча, сверло впилось в кронштейн передней оси. В новом цехе была снята первая стружка.

Через несколько дней шевельнулись и бесшумно поползли цепи главного конвейера. Взволнованно смотрел на плоды своего труда бригадир монтажников Ясаков. Его бригада в короткий срок смонтировала 23 тысячи деталей в сложный механизм конвейера.

Еще через месяц в конце конвейера стояли подготовленные к выезду новые автомашины. На радиаторе — марка: «УралЗИС». Под радиатором заводские номера: 00001, 00002, 00003…

К красной ленте, преграждавшей машинам сход с конвейера, подошел заместитель Наркома среднего машиностроения Кучумов. Он перерезал ленту. В тот же миг зарокотал мотор. Первая машина, которую вел Дмитрий Колесов, сошла с конвейера.

Так 8 июля 1944 года, вступил в строй действующих предприятий Уральский автомобильный завод. Светлые слезы радости блестели на глазах у многих, кто видел выход первой машины.

— Наша страна в эти годы воевала и строилась, строилась и воевала, — говорил на митинге секретарь областного комитета партии Н. С. Патоличев. — Это было общим законом для всех, и в особенности для нас, южноуральцев. За время войны мы построили много заводов, пустили много домен, коксовых батарей. Но автомобильный завод построен один, и один не только на Урале, но и во всей стране. В этом его особенность!

Через несколько дней у платформы разгрузочного тупика уже стояла колонна готовых автомашин. Лязгая буферами, подошел состав. На плечах готовы были уральские автозаводцы заносить машины на платформы. Но машины забирались в вагоны самоходом. Оставалось только покрепче их закреплять, чтобы выдержали далекий путь…

…Плавно отошел от погрузочной площадки эшелон. Долго смотрели ему вслед автозаводцы, пока не скрылись в синей дымке зеленые борта уральских трехтонок.

Газетный лист тех дней, как всегда, на первой странице содержал сводку Советского Информбюро:

«Северо-западнее города Полоцк наши войска с боями продвигались вперед»…

Рядом со сводкой — сообщение о пуске автомобильного завода, рассказы о самоотверженном трудовом подвиге уральцев…

…Павел Пирогов слушал эти рассказы и думал о том, что он видел на фронте автомобили Уральского автозавода, а к концу войны стал встречать особенно часто. Видел, как безотказно работали грузовики. И каждый раз, заметив угловатую зеленую трехтонку, испытывал особенное чувство, в котором была и тоска по родным местам, и гордость за своих земляков…

…Шли годы. Павел Пирогов работал все там же, в литейном цехе, обрубщиком и упорно отказывался переходить на руководящую работу. Выполнял обязанности группарторга в очистном пролете. Несколько раз его избирали членом городского и областного комитетов партии. Участвовал в работе народного суда заседателем. И всюду он отдавал порученному делу все силы.

В 1957 году Павел Михайлович ушел на пенсию. И вот теперь, на отдыхе, частенько поднимается в горы и смотрит на шумную, деятельную жизнь долины.

Вечереет. Над горами пылает закат. В долине вспыхивают тысячи огней, образуя целые созвездия. Призывно трубя, пронизывая вечернюю полумглу лучами прожекторов, проносятся поезда.

Преображен край. Преображен волею партии, силой народа!