ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА 1
Кабинет Брежнева. Входит Семенов.
СЕМЕНОВ. С наступающим праздником Октября, Леонид Ильич.
БРЕЖНЕВ. Спасибо. Правда, 48 лет не 50, но... Я вижу, тебя что-то встревожило?
СЕМЕНОВ. Я обобщил некоторые данные по Королеву.
БРЕЖНЕВ. Ему все еще мало? Неблагодарные люди.
СЕМЕНОВ. У него появилось второе дыхание. Похоже, рвется к власти.
Никак не может забыть Хрущева, который к нему очень благоволил. Вроде, даже обещал раскрыть его инкогнито. Но не успел. После ухода Хрущева на роль лидера стало вырываться конструкторское бюро Челомея. Вы знаете – у них очень перспективные предложения по созданию орбитальной станции, транспортного корабля, носителя. Королев понял, что теряет позиции, и решил, что теперь ему терять нечего. А может быть чувствует чью-то поддержку. Короче говоря, начал выпускать коготки.
БРЕЖНЕВ. Может быть, резковато мы на него насели? Подбрось ему что-нибудь для успокоения.
СЕМЕНОВ. Нет, Леонид Ильич. Ему этого уже мало. Он популярности хочет. Настоящей власти.
БРЕЖНЕВ. Ладно. Что там у него... С самого начала...
СЕМЕНОВ. После полета Гагарина мы дали ему возможность ежегодно выступать в газете «Правда» с программными материалами по вопросам космоса. Правда, под фамилией Сергеев. И вот в статье за январь 1965 года он ни словом не упомянул о роли партии и советского правительства в освоении космоса.
БРЕЖНЕВ. А куда редактор смотрел?
СЕМЕНОВ. Королев сказал, что с ЦК текст согласован. Сроки поджимали и ему поверили. А мы вовремя не обратили внимания.
БРЕЖНЕВ. Продолжай.
СЕМЕНОВ. После выхода в открытый космос Леонова в марте 1965 года история повторилась. Выступая перед корреспондентами, он основно упор сделал на значении и возможностях науки, хотя и советской. Мол, только она даст народу по Циолковскому горы хлеба и бездну могущества. Хотя на этот раз я лично рекомендовал ему некоторые выдержки. Вы по доброте души простили его тогда, и мы снова заказали ему статью на первое января 1966 года. Однако,... все говорит о том, что и на этот раз он не измени своего понимания роли прогресса и места компартии в нем.
БРЕЖНЕВ. Вы уверены?
СЕМЕНОВ. Абсолютно. Знакомился с черновиками... Что-то он замышляет.
БРЕЖНЕВ. Жаль... Хороший руководитель был. Нам бы таких побольше... Ты говоришь, что партия ему больше не нужна?
СЕМЕНОВ. Он и ваше имя лично вычеркнул из всех материалов, которые мы ему рекомендуем для включения в статьи. Уже несколько раз ваше имя не упоминалось. Вероятно, надеется на скорое изменение обстановки. Может быть, на возврат к старому...
БРЕЖНЕВ. Жаль. Очень жаль.
СЕМЕНОВ. Он считает, что была совершена ошибка, когда вам присвоили звание Героя Социалистического Труда за вклад в освоение космоса.
БРЕЖНЕВ. Да он еще и мальчишка! Зачем ему это надо? Ай, ай, ай. Как нехорошо...
СЕМЕНОВ. Да. С его стороны это уже и антигосударственное преступление. И еще... Мы только недавно узнали, и виновные конечно будут наказаны, но... в 1964 году под прикрытием юбилея конструктора Егера состоялось нелегальное собрание всех бывших лагерников, с которыми сидел Королев. Впервые после войны он встретился там и с Туполевым. Правда, похоже, они тогда ни чем не договорились. Потому и из комитета нам об этом сразу не доложили. Решили не тревожить.
БРЕЖНЕВ. Черт побери. Это уже серьезно. Его действительно давно пора хорошенько проучить... Да, но... хоть он и инкогнито для большинства, но в мире его все равно хорошо знают... А он не сбежит?
СЕМЕНОВ. Вы имеете в виду 1938 год? Тогда он действительно ляпнул в каком-то обществе, что заграница лучше относится к выдающимся ученым. Это сочли попыткой к бегству, а взяли вроде как за вредительство.
БРЕЖНЕВ. Может быть рецидив?
СЕМЕНОВ. Не та порода. Он и тогда просто высказал свое мнение... А тогда он здорово перетрусил. Его в туполевской шарашке называли пессимистическим фаталистом. Он считал, что всех в конце концов расстреляют без суда и следствия, и никто об этом даже не узнает. Это потом он стал прекрасным исполнителем и организатором. Не без помощи КГБ, между прочим.
БРЕЖНЕВ. Зря мы его вытащили из грязи. Надо было в общие руководители толкать Глушко. Тот умнее.
СЕМЕНОВ. Сейчас его тоже можно заменить. Нужные материалы подберем быстро.
БРЕЖНЕВ. Слишком высоко поднялся. Хватит нам Сахарова. С этими учеными нужно быть поосторожнее. Может быть, попытаться поговорить с ним еще раз? Не дурак же он... Да, да. И пока никакой самодеятельности.
СЕМЕНОВ. Есть еще одно обстоятельство. Королев имел встречи с некоторыми видными экономистами. Судя по всему, разговор шел об экономической реформе и ходе научно-технической революции в нашей стране.
БРЕЖНЕВ. Но ведь мы пришли к выводу, что эта реформа нам ни к чему. Она развращает некоторых, пугает наш народ, которому нельзя терять твердой опоры под ногами. Иначе все может быть.
СЕМЕНОВ. Наверное, Королев думает иначе. Похоже, началось это после посещения Чехословакии, и особенно обострилось после октябрьского пленума ЦК в 1964 году. Королев будто стал другим.
БРЕЖНЕВ. Чем он занимался в Чехословакии?
СЕМЕНОВ. Разработал свою программу и вместо отдыха мотался по институтам, конструкторским бюро, заводам. Два-три дня всего и отдыхал на водах.
БРЕЖНЕВ. Чехословакия. И кому только пришла в голову эта идиотская мысль отравить его туда? Неужели нельзя было предвидеть? Тем более вы знаете, что там уже тогда начало активизироваться охвостье капитализма.
СЕМЕНОВ. Мы не рассчитывали на такую активность... И потом, мы же предполагали посмотреть, что он там будет делать. У нас были сигналы, но ни одного факта.
БРЕЖНЕВ. У нас и сейчас их нет. А он нахватался там лозунгов, в которых нам теперь и не разобраться... Ладно. Продолжай. С техникой то у него все в порядке? Или опять будет клянчить отсрочку старта?!
СЕМЕНОВ. Программу полетов на Луну Королев же согласовал с Челомеем. Он разрабатывает беспилотные и пилотируемые корабли, а Челомей ракетоноситель. Но это только для облета Луны и автоматических аппаратов. Для высадки на Луну Королев хочет создать свой мощный ракетоноситель, который пока не идет. Тут ему хорошо мешает Глушко. Слишком уж Королев независим от него. Вот Глушко и сговорился с Челомеем. А, может быть, всерьез считает его разработки более перспективными.
БРЕЖНЕВ. А что у Челомея на самом деле с орбитальной станцией?
СЕМЕНОВ. Она уже разработана. Носитель «Протон» может вывести ее на орбиту хоть сегодня. Но мы пока тормозим эту работу. Посмотрим, как будет с Королевым, а потом решим, кому передать станцию для внедрения в производство. Это хороший пряник. А на две самостоятельных программы у нас финансов не хватит.
БРЕЖНЕВ. Выдели ее разработку в отдельное конструкторское бюро. Потом решим, что с ней делать. Разберись, что у Королева уже готово, а что в надежной перспективе? На какое время хватит этих разработок?... Может быть и придется решать этот вопрос основательно...
СЕМЕНОВ. Хорошо.
БРЕЖНЕВ. Не дает мне покоя это сборище зэков... Ты уверен, что он сейчас один?... А если успел найти общий язык с Гагариным? Или с кем-нибудь еще...
СЕМЕНОВ. Нет, Леонид Ильич. Конечно, наша ошибка была в том, что не учли в полной мере улыбку Гагарина. Однако, нам все же удалось сдержать его опасное сближение с Королевым. До откровенности у них пока не дошло. Тут здорово помогли наши первые шаги. Но сейчас, боюсь, Королев может решиться на более серьезные шаги.
БРЕЖНЕВ. Нельзя этого допустить. Вместе они могут натворить бед. У Гагарина большая популярность в народе. Может взбаламутить людей. А Королев любит власть... хотя и привилегии тоже. Отказаться от них ему будет трудно.
СЕМЕНОВ. Совершенно точно, Леонид Ильич. Он даже считает, что ученые должны работать, а генералы обеспечивать им комфортные условия для труда и отдыха. Встречать, провожать, создавать удобства, обеспечивать всем необходимым как на работе, так и в быту. Некоторым молодым талантливым конструкторам, которые на первых порах стесняются использовать свое преимущество, он даже делает выговоры. Нам только и остается, что подсовывать им вкусные пироги. Потенциально Королев работает на нас. Как он однажды сказал: «Пока система существует, нужно использовать все ее преимущества!»
БРЕЖНЕВ. Все-таки он опасен. Может быть, принять окончательное решение? Он в любой момент может совершить непредсказуемый поступок...
СЕМЕНОВ. Мы его всегда успеем остановить. Я теперь каждую его мысль знаю, каждый шажок.
БРЕЖНЕВ. Ну, уж. Таких много.
СЕМЕНОВ. За Королевым уследим. Комитет хорошо работает. Ну и про запас имеем кое-что. Ученые.
БРЕЖНЕВ. Хрущев, похоже, сильно недооценил вас... Жаль, женщину ему не смогли подсунуть. Тут уж он от нас бы не ушел.
СЕМЕНОВ. Зато Гагарин и другие космонавты чистые жеребцы. Любят повеселиться. Мне даже не верится, что они до сих пор ни о чем не догадываются. Как вам последний фильм об их похождениях?
БРЕЖНЕВ. Да. Никуда теперь они от нас не денутся. Можно будет кое-что подсказать строптивому человечку.
СЕМЕНОВ. Может быть, не будем пока дразнить Гагарина? Он не так закален, как Королев. Да и от обидчивости до конца не избавился. Может сгоряча и дров наломать.
БРЕЖНЕВ. Ладно, ладно. В одном твои хлопцы все-таки опростоволосились. Не сумели заснять, как супруга застукала Гагарина у этой медсестры. Он, говорят, так убегал, что лоб до крови рассек.
СЕМЕНОВ. Никто не ожидал от нее такой прыти.
БРЕЖНЕВ. О! Меня ждут какие-то дипломаты. А тебя ждут в Гохране. Я им звонил. Они вчера уценили какие-то безделушки. Посмотри. И поторопись, а то мои короеды все уметут.
СЕМЕНОВ. Уже иду. Через час представлю полный отчет.
БРЕЖНЕВ. Постой... Может быть, попробуешь последний раз поговорить с Королевым. Я бы не возражал против статьи, в которой он признает мои заслуги в освоении космоса. Ну, не полный же он дурак, действительно! Я боюсь, что ты ему нагрубил, и ничего толком не объяснил. Ведь он должен понимать, что без меня не получил бы ни копейки на свои исследования. У него же сейчас сплошные неудачи... Покрутись, дорогой. Покрутись вокруг этого дела. Если выгорит... попросишь чего хочешь... Вот теперь все. Иди работай. Семенов уходит.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.