Агрессия в Китае: война и политика

Агрессия в Китае: война и политика

Ночью 7 июля 1937 г. севернее моста Лугоуцяо, близ Пекина, возникла перестрелка между китайскими солдатами и японскими военнослужащими из состава так называемой «гарнизонной армии в Китае». Согласно японской версии, это был инцидент, который якобы по вине китайской стороны был расширен до масштабов войны. Однако японские документы свидетельствуют о том, что японское военно-политическое руководство использовало эти события для реализации существовавших в Японии планов захвата Китая.

В середине 30-х годов японский генеральный штаб армии приступил к планированию операции по овладению Северным Китаем. В 1935 г. один из таких планов предусматривал сформировать специальную армию, которая включала бы японскую «гарнизонную армию в Китае, одну бригаду из Квантунской армии и три дивизии из состава сухопутных сил в метрополии и Корее, которые должны были овладеть Пекином и Тяньцзинем[62].

В августе 1936 г. японское правительство разработало программу установления господства Японии в Восточной Азии и районе стран южных морей. Политические цели империи были сформулированы в документе «Основные принципы государственной политики», в котором провозглашалось превращение Японии «номинально и фактически в стабилизирующую силу в Восточной Азии». Одновременно была принята программа покорения Северного Китая, где говорилось, что «в данном районе необходимо создать антикоммунистическую, проманьчжурскую зону, стремиться к приобретению стратегических ресурсов и расширению транспортных сооружений…»[63] Это полностью отвечало целям и задачам, изложенным в меморандуме Танаки.

Хотя в этих документах отмечалось, что желательно по возможности добиться целей «мирными средствами», в Японии сознавали, что дальнейшая экспансия на Азиатский континент может вызвать сопротивление великих держав. В связи с этим было принято решение об активизации подготовки к войне на двух направлениях: северном – против СССР и южном – против США, Великобритании, Франции и Голландии. В пересмотренном в 1936 г. «Курсе на оборону империи», а также в документе «Программа использования вооруженных сил» главными потенциальными противниками Японии определялись США и СССР, следующими по важности – Китай и Великобритания[64].

В Токио считали, что Китай не сможет оказать серьезного сопротивления Японии и легко станет ее добычей. Поэтому в планах Японии на овладение Китаем выделялась лишь часть вооруженных сил империи. Разработанный в 1936–1937 гг. генеральным штабом армии план войны в Китае «Хэй» предусматривал силами пяти (в зависимости от обстановки – трех) пехотных дивизий оккупировать Северный Китай. В Центральном Китае должны были действовать пять, а в Южном Китае – одна японская дивизия. В результате наступательных операций намечалось в качестве опорных пунктов захватить китайские города Тяньцзинь, Пекин, Шанхай, Ханчжоу, Фучжоу, Сямэнь и Шаньтоу. Считалось, что, овладев этими городами и прилегающими к ним районами, Япония сможет контролировать всю китайскую территорию[65]. Захват всего Китая намечалось осуществить за два-три месяца[66].

Оккупация всего Китая означала серьезное нарушение интересов западных держав в этой стране. Китайский рынок имел важное значение для экономики США. По сравнению с 1929 г. общий экспорт США в 1937 г. сократился на 34 процента[67]. В обстановке падения спроса на американские товары в Европе монополии США все в большей степени стремились к расширению дальневосточных рынков. Если к концу 1930 г. капиталовложения США в Китае составляли 196,8 млн долларов, то в 1936 г. они уже достигли 342,7 млн долларов. Удельный вес США во внешней торговле Китая в 1936 г. составлял 22,7 процента[68].

Еще большей была заинтересованность в Китае Великобритании, которая, как известно, начала экспансию на Азиатский материк гораздо раньше других стран. Она имела здесь большие капиталовложения в железнодорожном транспорте, морских перевозках, связи, банковском деле. К 1936 г. инвестиции Великобритании в Китае составляли 1141 млн долларов[69]. Широкое проникновение в китайскую экономику привело в 30-е годы к углублению как экономического, так и политического сотрудничества Великобритании с Китаем.

Как уже отмечалось, в Токио понимали, что обострение соперничества в борьбе за Китай создавало опасность вооруженного столкновения с США и Великобританией. Готовясь к новым захватам китайской территории, японские лидеры стремились избежать такого развития событий. В середине 30-х годов в Японии была развернута шумная пропагандистская кампания под лозунгами «борьбы с коммунистической опасностью», «агрессивности большевистской России», «кризиса обороны Японии». В начале 1936 г. премьер-министр Японии Хирота заявил в парламенте, что самой большой проблемой на Дальнем Востоке является борьба с «угрозой коммунизма»[70]. В Токио считали, что антикоммунистический и антисоветский характер планов расширения экспансии на Азиатский континент, как и во времена захвата Маньчжурии, будет способствовать тому, что западные державы, в первую очередь США и Великобритания, вновь не окажут сопротивления японской агрессии в Китае.

Однако, поскольку на сей раз речь шла об овладении Японией Центральным и Южным Китаем, где были сосредоточены основные интересы США и Великобритании, требовалась более гибкая политика, обеспечивающая невмешательство в войну этих держав. Военно-морское министерство и главный морской штаб (гунрэйбу), 16 апреля 1936 г. представили правительству «Предложения по вопросу внешней политики».

В документе рекомендовалось, «воспользовавшись сложной ситуацией в Европе и ослаблением позиций Великобритании в Азии, установить тесные связи с английскими колониями, чтобы они удерживали англичан от проведения антияпонской политики». США предлагалось «обратить самое серьезное внимание на увеличение мощи (Японии), вынуждая Америку признать позиции Японии в Восточной Азии, а с другой стороны, установить с США дружественные отношения на основе экономической взаимозависимости»[71].

Как показали последующие события, расчеты Японии в значительной степени оправдались. Нельзя сказать, чтобы в США не видели опасностей своим позициям в Китае, которые повлечет за собой расширение японской агрессии. Посол Дж. Грю телеграфировал 14 июля 1937 г. в госдепартамент: «Одной из основных целей внешней политики Японии является устранение влияния западных держав как фактора дальневосточной политики, особенно как фактора в отношениях между Китаем и Японией»[72]. Тем не менее правительство США считало, что в конце концов с японцами удастся договориться. Об этом свидетельствует переписка американских послов в Китае и Японии с госдепартаментом США. Дж. Грю в телеграмме от 27 августа 1937 г. писал: «Мы полностью согласны с мнением (посла США в Китае Джонсона. – А.К.), что любая попытка Соединенных Штатов воспрепятствовать развитию японской политики в Китае путем демонстрации нашего осуждения не даст полезного эффекта. Если мы будем осуществлять нажим, это приведет к ликвидации тех элементов дружбы между Японией и США, которые накопились и накапливаются в результате тактики, методов и способов поведения нашего правительства, используемых в отношении нынешнего конфликта»[73]. Посол рекомендовал правительству США «избегать вовлечения в войну, решительно защищать жизнь, имущество и права американских граждан (в Китае), продолжать политику строгого нейтралитета, сохранять с обеими воюющими странами отношения традиционной дружбы». При этом подчеркивалась необходимость «предпринять особые шаги к укреплению наших отношений с Японией». Грю считал, что политика «умиротворения» будет оценена японцами, которые «не забывают применявшиеся нами во время маньчжурских событий методы»[74].

Предложения посла совпадали с позицией Вашингтона. В ответной телеграмме от 28 августа госсекретарь США дал положительную оценку точки зрения Грю[75]. О том, что правительство США не желает поддерживать жертву агрессии, оно заявило практически сразу после начала боевых действий Японии в Китае. 16 июля 1937 г. было опубликовано заявление государственного секретаря США К. Хэлла, в котором прямо давалось понять, что Америка не намерена активно противодействовать агрессивным акциям Японии в Китае. В заявлении говорилось: «Мы воздерживаемся от вступления в союзы и вовлечения в принятие обязательств…» Не делая разницы между агрессором и его жертвой, Хэлл призывал правительства Японии и Китая «к сдержанности в интересах мира во всем мире». Для того чтобы у японцев не осталось никаких сомнений в позиции США, американское правительство дало указание своему послу в Токио сообщить японскому министру иностранных дел о том, что США «желают избежать малейшего вмешательства»[76].

В Лондоне сообщения о начале Японией нового этапа войны вызвали тревогу. Английское правительство острее ощущало непредсказуемые последствия своих уступок Японии. Заместитель наркома иностранных дел СССР Б.С. Стомоняков отмечал 29 июля 1937 г.: «Хотя, судя по всем сведениям, Англия встревожена японской агрессией в Северном Китае, я убежден, что она несет значительную ответственность за эту агрессию… В переговорах с английским правительством в Лондоне она (Япония) почерпнула убеждение, что Англия не окажет сопротивления ее новой агрессии в Северном Китае»[77]. Позже, в конце сентября, он писал полпреду СССР в Японии М.М. Славуцкому: «Мы точно осведомлены о том, что Япония, перед тем как прибегнуть к новым военным действиям в Китае, а также после этого, делала и делает большие усилия, чтобы смягчить свои отношения с Англией и договориться с ней по ряду спорных вопросов, включая и вопрос о разделе сфер влияния в Китае. После начала военных действий официальные переговоры в Лондоне были прекращены, однако неофициальные разговоры продолжались. Попыткам договориться содействовали и содействуют те круги консерваторов, которые являются сторонниками необходимости договориться во что бы то ни стало с фашистскими государствами, не останавливаясь даже перед более или менее серьезными уступками за счет империалистических интересов Великобритании»[78].

Стремясь обезопасить свои весьма уязвимые в создавшейся обстановке интересы в Китае, правительство Великобритании пыталось привлечь США к совместному выступлению трех держав – Великобритании, Франции, США. Английский министр иностранных дел А. Иден писал, что «без США Англия едва ли сможет пойти дальше платонических демаршей перед японским правительством»[79]. Однако, видя нежелание США противодействовать японской экспансии, английское правительство стало склоняться к тому, чтобы найти какой-то компромисс с Японией. В одном из своих писем американскому президенту Чемберлен рассуждал: «Для того чтобы ослабить угрозу со стороны Германии, мы рассчитываем на помощь США. Изолированная, лишенная помощи Великобритания хотела бы избежать одновременного возникновения проблем в Европе и на Дальнем Востоке. Поэтому не стоит ли нам постараться достичь согласия с Японией?»[80]

В сентябре 1937 г. послом Великобритании в Токио был направлен Р. Крейги, известный своей приверженностью политике умиротворения. Основной смысл его рекомендаций правительству сводился к тому, что решительные действия западных держав в отношении Японии лишь приведут к повышению роли военных в японской политике, а значит, усилению воинственности этого государства.

Не проявляла активности в вопросе организации коллективных действий против Японии и Франция, также ожидавшая вовлечения Японии в войну против СССР. 26 августа 1937 г. министр иностранных дел Франции Дельбос в беседе с послом США в Париже Буллитом заявил, что, «по его мнению, японское наступление в конечном итоге направлено не против Китая, а против СССР. Японцы желают захватить железную дорогу от Тяньцзиня до Бейпина (Пекина) и Калгана (Чжанцзякоу) для того, чтобы подготовить наступление на Транссибирскую железную дорогу в районе озера Байкал и против Внутренней и Внешней Монголии». В ожидании этих событий Дельбос рекомендовал, чтобы правительства западных держав способствовали разрешению японо-китайского конфликта невоенными средствами[81].

Тем временем японская армия быстро продвигалась в глубь Северного Китая. В августе японцы открыли фронт в Центральном Китае, 13 августа при поддержке авиации и флота начали наступление на Шанхай, создали угрозу столице Китая – Нанкину. США ответили на вторжение японских войск в Центральный Китай отправкой в Шанхай контингента американских моряков численностью 1200 человек. Одновременно послы США, Великобритании и Франции по поручению своих правительств предложили Японии и Китаю превратить Шанхай в нейтральную зону. Японцы, по существу, игнорировали эти и последующие акции западных держав.

Политика попустительства агрессору создавала крайне тяжелое положение для Китая, грозившее потерей его самостоятельности. Во время многочисленных встреч с американскими и английскими дипломатами в Китае Чан Кайши убеждал их, что единственный путь остановить японскую агрессию – это совместные действия США, Великобритании и других государств. При этом он, с одной стороны, указывал на перспективу серьезного нарушения их интересов в Китае, а с другой – взывал к моральным обязательствам, которые западные державы возложили на себя, подписав Вашингтонский договор 1922 г., декларировавший «независимость» и «целостность» Китая. Чан Кайши настойчиво призывал к сотрудничеству западных держав «теперь и незамедлительно» с тем, чтобы добиться прекращения японской агрессии. Однако западные державы, не желая сколько-нибудь серьезно задевать Японию, по существу, оставляли Китай наедине с агрессором.

В начале августа министр иностранных дел Китая Ван Чунхой следующим образом характеризовал позиции западных держав:

«1. Америка – полное невмешательство и отказ от какой-либо коллективной акции.

2. Англия старается удержать Японию от дальнейшей агрессии в Китае. В Токио Англия сделала «дружественные» представления японскому правительству. Во всяком случае Англия заявила Японии, что всякие переговоры между ними прекращаются…

3. Франция относится наиболее дружественно к Китаю, но не может решиться ни на какую акцию без Америки»[82].

Планируя войну в Китае, японские лидеры весьма опасались распространения на Японию принятого конгрессом США в 1935 г. закона о нейтралитете, ограничивавшего экспорт военных материалов в воюющие страны. Незадолго до вторжения японских войск в Северный Китай 29 апреля 1937 г. этот закон был расширен и дополнен. Президенту США предоставлялось право запрещать экспорт оружия и военного снаряжения в находящиеся в состоянии войны государства. При этом введенное законодательство не предусматривало запрета на вывоз из США в воюющие страны стратегического сырья.

Поставки из США стратегического сырья и материалов имели жизненно важное значение для Японии. В 1937 г. на США приходилась одна треть всего импорта Японии. Как указывают японские историки, «Америка находилась в положении, позволявшем определять судьбу японской экономики»[83].

Профессор О.Б. Рахманин в своем недавнем труде отмечает: «Со стороны США фактическое пособничество Японии выразилось в проведении так называемой политики «нейтралитета»… В первую очередь от этого пострадал Китай»[84].

Стремясь обойти американский закон о нейтралитете, японское правительство сознательно не объявляло Китаю войну, упорно выдавая свою агрессию как «инцидент». В официальном заявлении японского правительства от 15 августа 1937 г. говорилось, что военные действия японских вооруженных сил в Северном Китае следует рассматривать лишь как «наказание за жестокости китайской армии с целью побудить нанкинское правительство к признанию своей вины».

В свою очередь монополии США всемерно противились признанию американским правительством «состояния войны» в Китае и распространению на Японию закона о нейтралитете. Война Японии в Китае позволяла американскому крупному бизнесу извлекать из нее огромные барыши. В 1937 г. поставки из США в Японию выросли в 2–3 раза. При этом, если по сравнению с 1936 г. весь американский экспорт в эту страну увеличился в 1937 г. на 41 процент, экспорт военных материалов на тот же период возрос на 124 процента. Военные материалы составляли 58,5 процента от общего экспорта США в Японию[85]. Американский экспорт в Японию увеличился в 1937 г. по сравнению с предыдущим «мирным» годом в следующих размерах: по железному и стальному лому – в 2,7 раза, самолетам и запчастям к ним – в 2,5 раза, металлообрабатывающим станкам – в 3,5 раза, сырой нефти – в 2,5 раза, бензину – в 1,5 раза, меди – в 2,4 раза, свинцу – в 1,1 раза, чугуну и стали – в 16,3 раза[86].

О подлинном смысле «применения» США закона о нейтралитете в японо-китайской войне свидетельствует заявление американского сенатора Швеленбаха, который говорил: «Ни у кого не может быть сомнения в том, что мы активно участвуем в войне, которую Япония ведет в Китае. Получается так, что поведение японцев можно рассматривать как более честное, чем наше. Они, по крайней мере, посылают своих людей, которые рискуют быть убитыми. Мы не рискуем своими жизнями в этой войне. Все, что мы делаем, – это посылаем наши товары и материалы, которые они требуют для военных целей, и получаем за это прибыль»[87].

Столь явная прояпонская политика встречала возраставшее осуждение широких кругов американской общественности, среди которой росло число сторонников объявления экономического бойкота Японии. Учитывая это, а также стремясь ограничить японское наступление на интересы США, американская администрация была вынуждена прибегнуть к словесному осуждению Японии. 5 октября 1937 г. президент США Ф. Рузвельт выступил в Чикаго с речью, в которой призвал к организации «карантина» против агрессоров. Однако этот демарш не был подкреплен какими-либо существенными действиями. В речи заявлялось о стремлении американского правительства оставаться вне войны. «Мы примем меры, которые сведут к минимуму риск вовлечения (в войну)»[88] , – подчеркнул президент.

Последствия были трагичны для Китая. 12 ноября 1937 г. силами 150-тысячной ударной группировки японцы захватили Шанхай. Через месяц они ворвались в столицу – Нанкин, где учинили кровавую резню мирных жителей.

Среди великих держав только Советский Союз оказал Китаю поддержку, заключив с ним 21 августа 1937 г. договор о ненападении. Заключение этого договора не ограничивалось лишь обязательствами не совершать агрессивных действий друг против друга. Это было, по сути дела, соглашение о взаимопомощи в борьбе с японскими интервентами[89]. 23 июля 1937 г. Ван Чунхой с горечью говорил послу СССР в Китае Д.В. Богомолову: «Мы все время слишком много надеялись на Англию и Америку, теперь я приму все меры к улучшению советско-китайских отношений»[90].

Следует отметить, что в США и других западных странах были недовольны заключением советско-китайского договора о ненападении. Считалось, что он нанес удар по планам Токио, предусматривавшим включение Китая в «антикоминтерновский блок»[91].

О решимости советского правительства воспрепятствовать японской агрессии, противопоставить ей объединенные силы ведущих стран мира свидетельствовала позиция, занятая СССР в Лиге Наций. В речи советского представителя 21 сентября 1937 г. отмечалось: «На Азиатском материке без объявления войны, без всякого повода и оправдания одно государство нападает на другое – Китай, наводняет его 100-тысячными армиями, блокирует его берега, парализует торговлю в одном из крупнейших мировых коммерческих центров. И мы находимся, по-видимому, лишь в начале этих действий, продолжение и конец которых не поддаются еще учету…»[92]

В Лиге Наций, а затем на открывшейся 3 ноября 1937 г. в Брюсселе специальной международной конференции советские представители требовали принятия конкретных мер по пресечению японской агрессии. Советский Союз предложил в соответствии со статьей 16 Устава Лиги Наций применить против Японии коллективные санкции, вплоть до военных. Однако представители западных держав сделали все, чтобы это предложение было отклонено. Отвергнуто было и поддержанное Советским Союзом предложение Китая о применении против Японии экономических санкций. Определяющей на конференции в Брюсселе была позиция США, которая, по словам государственного секретаря США Хэлла, состояла в том, что «вопрос о методах давления на Японию не входит в задачу данной конференции»[93].

Отказываясь от предлагавшихся СССР коллективных мер по обузданию японских интервентов, западные державы стремились подтолкнуть Советский Союз на самостоятельное выступление против Японии, ссылаясь на то, что он-де является соседом Китая. Во время брюссельской конференции западные представители явно в провокационной манере заявляли, что «лучшим средством сделать Японию сговорчивее было бы послать несколько сот советских самолетов попугать Токио»[94]. Было очевидно, что вовлечение СССР в японо-китайскую войну рассматривалось западными державами как наилучшее развитие событий, ибо это означало бы отвлечение внимания Японии от Центрального и Южного Китая.