Глава 6 ШТУРМ ВИЛЛЫ
Глава 6
ШТУРМ ВИЛЛЫ
Москва, РОУП, 15 декабря 1994 года
Совещание было назначено на двенадцать дня, однако затем его перенесли на два часа, затем – на четыре. За это время Андрей очень устал. Ему после ночного дежурства безумно хотелось спать, отдохнуть немного. А тут жди какого-то совещания! Да что это за совещание, в конце концов! Андрей несколько раз подходил к начальнику и пытался отпроситься, но тот стоял на своем: очень важное совещание, и присутствие твое на нем обязательно.
– Потом отдохнешь, – добавлял Саркисянц.
– Когда потом, на пенсии, что ли?
– Да, хотя бы и так, – улыбнулся Саркисянц. – Скоро начнем.
Около четырех часов Андрей увидел, что к зданию РУОПа стали подъезжать небольшие автобусы с зашторенными окнами. Андрей понял, что предстоит какая-то важная операция, так как из автобусов стали появляться бойцы в камуфляжной форме – бойцы СОБРа.
СОБР – специальный отряд быстрого реагирования – был образован так же, как и РУОП, только немного позже, в качестве силового подразделения. Нельзя же было подставлять при задержании оперативников! Вот собровцы, одетые в камуфляжную форму, в бронежилетах, касках, с небольшими автоматами, и выполняли эту функцию – шли впереди. А за ними уже шли оперативники.
Прибытие большого количества собровцев утвердило Андрея в мысли о том, что предстоит крупная операция. Но в стенах РУОПа не было принято интересоваться, что это за операция. Проявление излишнего интереса не приветствовалось. Если начальство сочтет нужным – само скажет.
Около пяти часов к РУОПу стали подъезжать черные «Волги» с министерским начальством. Прибыло несколько сотрудников из Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД, приехал еще какой-то генерал, и все они прошли в кабинет к начальнику РУОПа.
Минут через двадцать в актовом зале началось совещание. На нем присутствовали все участники будущей операции – сотрудники СОБРа, оперативные работники отдела Андрея и еще несколько человек из непонятных служб.
Всего было около пятидесяти человек. «Неужели все они будут участвовать в штурме? – подумал Андрей. – Наверное, все. Иначе какой смысл им участвовать в совещании?»
На импровизированную трибуну поднялись начальник РУОПа, начальник отдела Андрея и два генерала из ГУОПа.
Слово взял генерал. Он стал говорить, что в этом году резко обострилась криминальная обстановка, привел статистические данные по убийствам. Затем сказал, что в криминальной среде также начались свои разборки, перечислил хорошо известные Андрею и другим его коллегам фамилии и клички убитых уголовных авторитетов. Преступный мир обнаглел, о чем свидетельствует то, что в Бутырской тюрьме была проведена сходка, однако доблестные сотрудники РУОПа при поддержке СОБРа и других спецчастей предотвратили ее.
Таким образом, генерал подвел всех к мысли о том, что правильным решением руководства МВД является устранение, точнее, выведение из сферы деятельности лидеров криминального мира. К таковым относятся крупнейшие воры в законе, поэтому операция будет назначена по взятию одного из крупнейших уголовных авторитетов, известного вора в законе, фамилию которого он, к сожалению, пока называть не может.
Затем генерал добавил:
– В связи с последним инцидентом по взятию другого криминального авторитета, Сергея Мансурова по кличке Мансур, который оказал яростное сопротивление сотрудникам милиции, у меня есть приказ руководства МВД живым этого законника не брать, конечно, в том случае, если он окажет сопротивление.
Андрей внимательно слушал генерала. Это выражение «в случае, если он окажет сопротивление» было сказано между прочим, подразумевалось: если будет возможность, просто пристрелите этого гада.
Потом генерал представил непосредственного руководителя операции. Как ни странно, им оказался не начальник отдела, в котором работал Андрей, а его заместитель майор Рогачев, человек с ярко выраженной агрессивностью в отношении криминальных элементов. Тот, в свою очередь, развернул большой план места, где будет проходить операция, больше похожая на штурм. По расположению коттеджа и ограждений Андрей сразу узнал виллу Цируля. Другие, кто не участвовал в разработке по Цирулю, конечно, не знали, кого они едут брать.
Замначальника отдела майор Рогачев разделил всех участников будущей операции на группы и подгруппы. Каждая состояла из бойцов СОБРа и оперативников РУОПа.
– Собровцы, естественно, идут вперед и одновременно по сигналу проникают со всех углов огражденного особняка законника. Руоповцы идут уже через открытые железные ворота, которые собровцы должны открыть сразу же.
Затем Рогачев стал подробно разбирать детали операции, концентрируя внимание слушателей:
– Главное – будьте очень внимательны. Ведь на самом деле отбить этого лидера криминального мира, этого законника могут приехать и другие бандиты. Потому не исключается, что может завязаться перестрелка.
После двадцатиминутного подробного инструктажа майор произнес стандартную фразу:
– Вопросы есть?
Обычно у оперативников никаких вопросов не было. Но тут Андрей решил высказать все, что у него наболело.
– Есть вопрос!
Все посмотрели на Андрея. Он встал, одернул китель и сказал:
– У меня вопрос к начальнику РУОПа.
В зале воцарилась тишина. Андрей продолжал:
– Вот я сегодня целый день стоял у тумбочки и видел, как в наше здание приходят всевозможные потерпевшие, свидетели, подозреваемые, обвиняемые. Все они видели меня. Вот у меня и возник вопрос: какая эффективность моей будущей работы, работы моих коллег, которые, как и я, стоят на вахте, если весь преступный мир всех нас знает в лицо?
– Это и есть твой вопрос? – перебил его Рогачев.
– Так точно, товарищ майор.
– Но это же вопрос не по теме. Ты можешь задать этот вопрос на еженедельном совещании, которое мы проводим регулярно.
– Почему же? – заговорил начальник РУОПа. – Я сейчас отвечу на вопрос. Вы совершенно правы, задавая вопрос о целесообразности нахождения оперативных сотрудников РУОПа на дверях, в роли вахтеров. Но, к сожалению, сейчас материальная база не позволяет нам иметь специальное охранное подразделение, – и, улыбнувшись, он посмотрел на генерала из главка: – Но есть надежда, что в ближайшем будущем нам все же выделят специальные средства, позволяющие решить эту проблему.
Генерал утвердительно кивнул.
Теперь Андрей понял, что он попал в точку. С одной стороны, выражаясь уголовным языком, он «забил тему» для руководства, а руководство ее подхватило и продолжило, намекнув вышестоящему начальству о том, что пора, мол, улучшать условия службы оперативников.
Вскоре совещание закончилось. Сотрудники СОБРа стали постепенно рассаживаться по своим автобусам. Андрей обратил внимание, как несколько сотрудников РУОПа внимательно наблюдали за бойцами СОБРа, чтобы те не пользовались телефонами.
Затем наступила очередь сотрудников РУОПа, которые садились в легковые автомобили, и вся кавалькада двинулась в направлении Мытищинского района. Всего Андрей насчитал около двенадцати автомобилей, направлявшихся в поселок Жостово, чтобы брать Пашу Цируля.
Дорога до поселка заняла не более часа. Автобусы прибыли на место около восьми часов вечера, остановившись, не доезжая виллы Захарова. Было установлено наблюдение. Все ждали условленного сигнала к началу штурма.
Андрей сидел в легковой машине вместе с Сашей и еще несколькими оперативниками из своего отдела. Андрею так и не удалось переодеться в гражданское. Он сидел в тесном милицейском кителе, придерживая кобуру со штатным «ПМ».
Александр, в отличие от него, был в гражданском, поверх свитера он надел бронежилет, вытащил из-под мышки штатный пистолет «макаров». Все ждали времени. Разговаривать по рации было категорически запрещено, поэтому все молчали.
Первым нарушил молчание Александр. Он сказал:
– Интересно, а стрелять он начнет?
– Кто?
– Да Цируль.
– А с чего ему стрелять?
– Как же? Бывают же случаи, что стреляют.
– Да, бывают, только ему стрелять резону нет. Смотри, сколько нас вокруг! – сказал Андрей, показывая в направлении машин. – Человек пятьдесят, если не больше!
– Да, – кивнул Александр.
– Завтра, небось, во всех газетах будет, – продолжал Андрей, – «в результате крупномасштабной операции с поддержкой тяжелой артиллерии на земле и истребителей в воздухе был взят опаснейший уголовный преступник, известный вор-рецидивист, вор в законе Павел Васильевич Цируль…»
– «Погибший смертью храбрых при исполнении служебных обязанностей», – добавил Александр.
– Ладно, вы, сыскари, – неожиданно послышался голос коллеги Андрея и Александра с переднего сиденья машины, – чего развеселились?
– Виноват, товарищ майор, – давясь от смеха, ответил Александр, хотя впереди сидел такой же лейтенант, как и они.
Все еще громче заржали.
Вдруг из рации донеслось шипение, а затем громкий голос:
– Минутная готовность!
Все одновременно взглянули на часы. Без одной минуты девять.
– Ну чего, ребята, с богом! – сказал Александр.
Все стали открывать дверцы машины, вылезая наружу и на ходу вытаскивая пистолеты. Тем временем собровцы, приехавшие на автобусах, уже вышли из них. Кто-то держал небольшие лестницы, которые в дальнейшем будут приставлены к четырехметровому забору виллы Цируля.
Андрей посмотрел – везде темень. Конечно, в декабре, в девять вечера – самое темное время. Это время было выбрано не случайно. К тому же, небось, Павел Васильевич, – подумал Андрей, – смотрит программу «Время», а тут на тебе – непрошеные гости!
– Ну что же, Паша, принимай гостей! – сказал негромко Андрей.
Тут по рации вновь раздался командный голос:
– Пошли!
Моментально рванулись бойцы СОБРа с автоматами, подставляя лестницы к забору, и со всех сторон быстро перемахнули через препятствие.
Раздался мощнейший взрыв.
– Что это? – спросил Андрей.
– Ворота, наверное, взорвали, – ответил Александр. – У него ворота очень крутые, из стали сделанные. Ты же помнишь, когда мы с тобой вокруг крутились, мы их видели.
Но Андрею разговаривать было некогда – он махнул через забор. К этому времени операция по захвату Цируля была в самом разгаре.
Создавалось такое впечатление, что все оперативники с поддержкой СОБРа шли на штурм какой-то мощной крепости, бастиона. Уже раздавался звон разбитого оконного стекла, автоматные очереди, крики.
Через несколько минут Андрей с Александром уже были внутри помещения виллы Цируля. Андрей быстро направился по лестнице на второй этаж. По плану он первым должен быть в спальне Цируля в то время, как другие штурмующие занимали другие позиции.
Впоследствии, когда пройдет несколько дней после штурма, Андрею в отдел принесут газету, где будут опубликованы воспоминания жены Цируля, Розы Захаровой. Он запомнил каждую строчку.
«После того как я поставила мужу капельницу, я спустилась на первый этаж. Мы сидели там впятером: я, двадцатилетняя дочь Павла, моя подруга и двое наших детей – ее дочь и мой сын. Когда раздался звон разбитых окон, я подскочила к двери. В ответ на мой вопрос мне сказали, чтобы я открыла дверь поскорее. Пришла милиция. Открыв дверь, я услышала автоматные очереди. Стреляли в воздух, поверх моей головы. Дальше все было как в страшном сне. Нас положили на пол, в дом ворвались люди в масках. Они кричали, стреляли, били посуду, ломали мебель, потом разбежались по комнатам. Нас заперли в одну из комнат. Я слышала крик мужа: «За что убиваете, гады?» Но в тот момент, когда я попыталась подняться, милиционер наступил мне ногой на шею и сказал, чтобы я лежала спокойно. Примерно через два с половиной часа мужчина в штатском привел меня в другую комнату и, выдвинув буфетный ящик, достал оттуда обойму с патронами. Подполковник Рогозин, как он позже представился, заявил мне, что мужа они не нашли. Через три дня я узнала, что мой муж задержан сотрудниками РУОПа и находится в следственном изоляторе на Петровке».
После того, как Андрей прочел эту статью, ему стало не по себе. Но в момент штурма ситуация складывалась по-другому…
После того, как он с Александром поднялся на второй этаж, они рванулись в первую комнату. Дверь была закрыта. Они выломали ее. Там оказалась какая-то кладовка, вероятно, для хранения спальных принадлежностей и белья. Тогда они рванулись в другую комнату. Она была пуста. В третьей же горел свет.
Через несколько секунд Андрей уже влетел в эту комнату. Первое, что он увидел, – на кровати, к которой был придвинут специальный металлический штырь на колесиках с прикрепленной к нему капельницей, лежал Цируль. Трубки капельницы уже были отсоединены, и Андрей с ужасом увидел, как над головой Цируля чернело дуло пистолета.
Подполковник Рогозин, куратор их отдела из ГУОПа, уже взвел курок. Еще минута – и раздался бы выстрел.
Позже Андрей так и не мог понять, что его заставило выразить протест. Не то чтобы он питал любовь к Цирулю, скорее, наоборот, для него это был враг, стоящий по ту сторону баррикады. Наверное, осознание несправедливости: человек беззащитный, в преклонном возрасте – и куча вооруженных солдат и офицеров собирается расправиться с ним.
Андрей крикнул:
– Не стрелять!
Рогозин от неожиданности обернулся. Глаза у него были удивленные. Вероятно, он хотел сказать: куда лезешь, пацан! Я же старше тебя по званию! У меня же приказ негласный – не брать его живым!
Но Андрей был полон решимости. Он выстрелил в стену из своего «макарова». Вероятно, именно тот выстрел привлек внимание других участников операции. Через несколько секунд в комнату ворвалось несколько собровцев с автоматами и несколько оперативников.
После того, как обстановка изменилась, конечно, Рогозин уже не мог выстрелить в Цируля. Он грязно выругался и, сплюнув, бросил недобрый взгляд в сторону Андрея. Но тому было все равно. Он смотрел на Цируля. Цируль матерился, плевался, но продолжал лежать неподвижно на кровати. Тогда к нему подошли несколько офицеров СОБРа и скинули его с постели.
Тут же Цируль получил удар сапогами в лицо. Он рассвирепел. Сплюнув, он вновь выругался, снова получил удар. Теперь в избиении принимало участие несколько собровцев. Они стали бить его ногами, кто-то заносил приклад для удара.
– За что, гады, бьете? Суки, крысы! – раздавался голос Цируля, который пытался увернуться от ударов.
Вскоре избиение закончилось, и офицер в штатском, наклонившись, стал говорить:
– Оружие, наркотики, деньги, драгоценности где лежат, Павел Васильевич?
Но Цируль только мотал головой. Тогда – Андрей потом спрашивал себя, почему это случилось, может быть, потому, что у офицеров СОБРа опасная работа, нервы были на пределе, – один здоровый верзила подскочил к Цирулю и, отстранив руоповца, стал кричать:
– Я тебя спрашиваю, сука! Оружие, наркотики, золотишко где, падла, прячешь?
Цируль в ответ отрицательно качал головой, а потом плюнул собровцу в лицо:
– Мусор поганый!
Собровец вновь обрушил удары на Цируля.
Андрей, не вытерпев, вмешался:
– Подожди, командир! Ты его сейчас до смерти забьешь, а нам он на допросы живой нужен!
Вероятно, это остановило собровца.
Андрей понимал, что сейчас Цируль – мишень, которую надо добить до конца. В какой-то мере он взял Цируля под свою опеку. Он встал около него и никого не подпускал. А все непременно хотели ударить Цируля, вероятно, считая это выполнением долга.
– Что же вы деретесь, ребята? Он же безоружный! – пытался остановить их Андрей.
И тут услышал за спиной злой голос Рогозина:
– Тебе бы, Грушин, не сыщиком, а адвокатом быть, уж больно у тебя хорошо получается!
Но Андрей ничего не отвечал. Плевать ему было на этого мясника.
Вскоре на вилле Цируля началось что-то наподобие обыска. Андрей видел, как все ринулись по комнатам, заглядывали в подвальные помещения, что-то искали.
Обыск представлял собой крушение мебели, разбрасывание вещей. Появились два человека с видеокамерами и один с фотоаппаратом, фиксируя все происходящее. Конечно, фиксировать было что. Мебель была – настоящий антиквариат, с инкрустациями, почти царская. Везде хрусталь, ковры, много дорогого фарфора.
Но самому Цирулю, Андрей это видел, все происходящее было совершенно безразлично. Его взгляд выражал усталость, отрешенность от всего.
Через некоторое время Андрей заметил, что началась какая-то паника. Все забегали, многие собровцы направились к окнам, выхватив автоматы.
– Что случилось? – спросил Андрей у пробегающего мимо Александра.
– Там вроде бандюки приехали, Цируля отбивать! Сейчас бой будет. Ты уж тогда стой с ним, держи, а если что – кончай его, – на ходу крикнул Александр.
Цируль улыбнулся злорадно.
– Ну что, мусора, струхнули? – процедил он разбитым ртом.
– А ты молчи, – крикнул Андрей, – я тебя, можно сказать, спас! Шлепнул бы тебя Рогозин, если бы я вовремя не подоспел, а ты меня мусором обзываешь!
Цируль ничего не ответил.
Андрей слышал, что в последнее время ходили слухи, будто в перестроечные годы Цируль был держателем общака славянской группировки. Братва даже называла его министром финансов. Он прекрасно понимал, что желание отбить Цируля или, вернее, захватить деньги, спрятанные на вилле, у братвы было велико. Неужели они решатся? Но они же не знают, сколько тут руоповцев. Может быть, их тут в два раза больше.
Андрей знал, что по оперативным данным многие группировки насчитывали сто, двести, а то и триста человек. Подтянут несколько бригад, будет в пять или в шесть раз больше, чем нас. Что же, они не смогут нас перестрелять? Вооружены ведь не хуже, а то и лучше.
Андрей достал из кобуры «ПМ». Он боялся, что в общей суматохе Рогозин снова может подбежать и пристрелить Цируля, списав все на оперативную обстановку.
В комнату вбежал еще один собровец с автоматом. Увидев Андрея, он сказал:
– Ну что, как у тебя тут – все нормально?
– Да, все нормально. Что там происходит? – спросил Андрей.
– Четыре или пять машин едут сюда, с включенными фарами. Черт его знает, кто едет – может, бандюки, может, кто-то еще. В общем, мы приготовились, – сказал собровец, занимая позицию у одного из окон.
«Пять машин, – подумал Андрей, – если в каждой по пять человек, то всего двадцать пять. Нет, нас больше. Но, может быть, они едут и на других машинах, которые мы не видим?»
Неожиданно из рации послышалось:
– Отбой! Это свои!
Андрей взял свою рацию и нажал на кнопку приема, громко сказав:
– Первый, первый, я седьмой. Ответьте, что происходит?
«Седьмой» означало не просто седьмой порядковый номер, а седьмое подразделение офицеров РУОПа. На другом конце послышалось:
– Все нормально. Это менты из соседнего отделения милиции приехали, думали, у хозяина виллы поножовщина с перестрелкой началась. Мы их отправили обратно.
Андрей выключил рацию.
Минут через двадцать в комнату вошли несколько оперативников и с издевкой обратились к Андрею:
– Ты чего, ангелом-хранителем у него будешь или телохранителем нанялся к законнику?
Андрей только махнул рукой.
– Ладно, мамочка, – обратился к Андрею один из руоповцев, – забирай своего подшефного. Только не забудь обыскать. На базу его повезем.
Подполковник Рогозин, зашедший через минуту, подтвердил приказ. Вместе с оперативником Андрей тщательно обыскал Цируля. После этого на него надели наручники и вывели к машине. Перед тем как сесть в машину, Рогозин повернулся к Андрею и сказал:
– Что ты переживаешь? Без тебя довезем, в целости и сохранности. Садись в другую машину. А нам с ним поговорить надо.
Андрей сел в другую машину вместе с Александром. Они поехали в Москву, в сторону Шаболовки. В голове у Андрея мелькали разные мысли: почему они не посадили его в машину с Цирулем? Конечно, он допускает, что там идет интересный разговор, так как какие-то двое в штатском подсели к Рогозину.
Конечно, передвижение в машине – самый пиковый момент для выяснения чего-либо важного. Но Андрей не думал, что они могут решиться на убийство. Хотя существует попытка к бегству, которую легко можно инсценировать. Все может быть списано, и прокурор признает применение оружия правомерным. Но теперь Андрей уже ничем не мог помочь Цирулю.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.