Итоги поездки: не договорились или договорились?

Итоги поездки: не договорились или договорились?

15 ноября 1940 г. ровно в полночь Молотов ступил на московскую землю, задержавшись относительно срока, указанного в упомянутом «Распределении часов …», лишь на пятнадцать минут. Казалось бы, он, несмотря на позднее время, должен был немедленно ехать в Кремль к Сталину и в подробностях рассказать ему и Политбюро о результатах этой важнейшей поездки. Однако по записям в Кремлевском журнале видно, что ни 15-го, ни 16-го, ни 17-го он этого не сделал, и только 18 ноября Молотов зашел вечером к Сталину, они побыли наедине всего лишь 25 минут, после чего Молотов ушел.

А заседание Политбюро, на котором Молотов отчитывался о своей поездке (о нем подробно рассказал историку А. Куманеву управделами Совнаркома Я. Чадаев (см. [48. С. 470–476]), и это единственное свидетельство об этом отчете), если верить Чадаеву, состоялось 14 ноября 1940 г. – то есть за сутки до возвращения Молотова! Для того чтобы как-то свести концы с концами в этой истории, Чадаев утверждал, что Молотов вернулся в Москву 13 ноября, но это дела не меняет, поскольку с 6 по 14 ноября 1940 г. в кремлевском кабинете Сталина приема не было. Значит, на самом деле это происходило 15 ноября, когда впервые после девятидневного перерыва Сталин принимал в своем кабинете. В этот день с 14.15 до 16.15 в кабинете Сталина находились 18 человек, но это не было заседанием Политбюро, так как из членов Политбюро там присутствовали только Сталин, Ворошилов и Жданов, да еще один кандидат – Берия. Скорее это было заседание Совнаркома, потому что в кабинете находились три зампреда – Ворошилов, Вознесенский, Малышев и один будущий – Ефремов, а также восемь наркомов, в том числе нарком обороны Тимошенко, и ряд высших военных и военно-промышленных руководителей страны. Показательно, что из присутствующих десять человек (Малышев, Ванников, Ефремов, Кулик, Мерецков, Носенко, Рычагов, Таубин, Шпитальный и начальник Управления вооружения ВВС Сакриер), возможно, участвовали в работе советской делегации в Берлине. В книге «Великая тайна Великой Отечественной. Новая гипотеза…» я уже высказывал предположение о том, что они могли вернуться в Москву самолетом 14 ноября. Тогда 15 ноября Совнарком вполне мог рассмотреть на своем заседании результаты поездки Молотова. При этом логично и присутствие на нем нового управделами Совнаркома Чадаева. А вести заседание мог… сам Молотов, возвратившийся в Москву 14 ноября самолетом с этой же группой, а может быть, и со Сталиным. По окончании заседания Молотов мог выехать на автомобиле навстречу спецпоезду, прибывающему из Берлина, где-то пересесть в него, и 15 ноября в 24.00 его вместе со всей делегацией торжественно встречали в Москве.

Каковы же были результаты этой поездки и переговоров? Когда участники этих событий начали писать свои воспоминания о них, то представители обеих сторон оказались крайне единодушны в оценке: результаты были никакими!

Кейтель: «Я спросил Гитлера об их результатах – он назвал их неудовлетворительными. Тем не менее решения о подготовке войны против СССР он все еще принимать не хотел, ибо намеревался дождаться реакции на эти переговоры в Москве у Сталина» [40. С. 155].

Василевский: «Следующим утром мы покидали Берлин. От помпезности и от показной приветливости хозяев не осталось и следа: холодные проводы, сухой обмен официальными фразами» [13. С. 103].

О том, какими видел результаты встречи в Берлине сам Молотов (тогда, а не потом), убедительно говорит подлинник черновика благодарственной телеграммы Риббентропу, посланной Молотовым со станции Малкине при пересечении границы. И его собственноручные исправления, и добавления на заготовленном его помощниками тексте – не просто дипломатическая вежливость, видно, что тут «строку диктует чувство».

«Благоволите принять, Господин Рейхсминистр, мою искреннюю[29] (зачеркнут какой-то длинный эпитет. – А. О.) благодарность за (радушный – зачеркнуто. – А. О.) широкий и теплый прием, оказанный мне и моим спутникам в памятные дни пребывания в Германии.

Молотов.

Малкиния, 14 ноября 1940 года» (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. Пор. № 160. П.15. Л. 12).

Телеграммы Молотова Гитлеру и Риббентропу

Через 34 года, беседуя с Ф. Чуевым, Молотов сказал о берлинских переговорах: «Они нас хотели втянуть и одурачить насчет того, чтобы мы выступили вместе с Германией против Англии… Мы с ним так и не договорились»[102. С. 36–37]. Но когда резко не договорились, такие телеграммы не шлют.

Совсем иную оценку результатов поездки дает в своих мемуарах Микоян: «После поездки Молотова в Берлин не только не было сделано выводов о необходимости готовить страну к скорому неизбежному столкновению с гитлеровской Германией, но, наоборот, был сделан вывод о возможности дальнейшего развития советско-германского сотрудничества» [38. С. 184–185].

Так о чем же все-таки договорились с Риббентропом и Гитлером Молотов и Сталин, участвовавший в этих переговорах очно[30] или заочно? Отметим, что в своем кремлевском кабинете в эти дни вождь не появлялся, а после каждого этапа переговоров Молотов посылал ему отчеты и получал указания, хотя вполне возможно, что таким образом скрывалось присутствие Сталина в Берлине. Ведь через 10 дней после возвращения делегации Молотов вручил послу Шуленбургу «Дополнение руководства СССР к проекту соглашения между державами тройственного пакта и СССР», превращающее Пакт трех в Пакт четырех (см. Приложение 10), а «треугольник» в «четырехугольник»[31]. А еще через два дня в Берлин прибыл новый посол СССР Деканозов с советскими дополнениями. Судьба же их неизвестна. Дал ли Берлин на них ответ, и если да, то какой? Совершенно очевидно одно – именно этот ответ внушил Сталину уверенность в том, что гитлеровские дивизии, накапливающиеся вдоль западной границы СССР, никакой опасности для нашей страны не представляют. И это в итоге и привело к катастрофе 22 июня 1941 года.

Прибытие Деканозова в Берлин

Прибытие полпреда СССР Деканозова в Берлин. 27 ноября 1940 г. Справа налево: Галем, Верман, Деканозов, Кобулов – советник посольства и резидент НКВД, неизвестный

Прием Гитлером полпреда СССР Деканозова. 19 декабря 1940 г. Справа налево: Мейснер, Риббентроп, Гитлер, Деканозов, переводчик Вермюлен