Глава 7 ПЕРВЫЙ УДАР

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7

ПЕРВЫЙ УДАР

23-24 октября

Артиллерийская подготовка началась в двадцать один час двадцать минут по летнему египетскому времени. Вся наличная артиллерия 8-й армии открыла интенсивный огонь по батареям противника. Артподготовка преследовала двойную цель: прикрыть выдвигавшуюся на исходные рубежи пехоту и подавить артиллерию противника. Для того чтобы уничтожить 232 полевых, 40 средних и 24 тяжелых орудия немцев на его участке фронта, Лис располагал 426 полевыми и 48 средними орудиями. Приблизительно 80 орудий противника находилось в зоне досягаемости средних орудий британцев, которые по очереди каждые две минуты обрушивали на оборону немцев по 96 снарядов. Всего до часа ноль по артиллерии противника было выпущено 1800 снарядов. Ответ врага был ничтожно слаб, и, как утверждали артиллеристы, только к четырем часам утра его артиллерия стала по-настоящему отвечать на огонь. Впрочем, некоторые пехотинцы отрицают этот факт.

Массированная артиллерийская подготовка подняла боевой дух солдат, которые шли вперед, развертываясь в боевой порядок. Детали выдвижения отличались на различных участках фронта, но общая схема наступления была одинаковой от австралийцев на правом фланге до южноафриканцев на левом фланге. Под прикрытием плотного заградительного огня, который вскоре совершенно скрыл местность за завесой пыли и дыма, передовые наступающие роты, рассыпавшись в цепи с расстоянием между людьми 2-3 ярда, достигли края первого минного поля. В большинстве случаев для этого солдатам надо было пройти приблизительно полторы мили.

Таким образом, в первый час наступления не происходило ничего существенного. Наблюдателю, стоявшему позади наступающих, в лунном свете открылась бы следующая картина: пехотинцы и саперы в стальных касках, шерстяных свитерах и шортах неторопливо и уверенно, как на учениях, продвигаются вперед. Только рев орудий и разрывы снарядов впереди говорили о том, что это настоящая война, а не маневры. Для того чтобы помочь солдатам выбрать верное направление, в определенных точках были установлены прожектора, светившие в темное ночное небо, а сзади из зенитных орудий с короткими интервалами выпускали трассирующие снаряды в направлении окопов противника.

После длительного сидения на позициях в полной неопределенности солдаты восприняли атаку как большое облегчение. Вначале не было практически никакого сопротивления противника – несколько артиллерийских выстрелов, несколько шальных пуль и никаких мин до тех пор, пока атакующие роты не достигли края первого минного поля. Может быть, все так и пройдет – легко и безболезненно, вопреки всем переживаниям, страхам и предчувствиям, которые вскоре рассеются как дурной сон. Волна беззаботного оптимизма, охватившая было солдат и офицеров, быстро схлынула, разбившись о сопротивление противника, которое ощутили пехотинцы, достигнув глубокой ночью переднего края основных рубежей обороны противника. Началось то, чего так опасались. Наступавшие услышали свист неприятельских пуль, снаряды начали рваться среди солдат, преодолевавших проволочные заграждения и надеявшихся, что хоть там нет противопехотных мин. Размеренное наступление превратилось в борьбу за выживание, в необходимость выдержать, в боевой обстановке разобраться, где свои и что они делают в данный момент.

Первейшей задачей Лиса были захват и удержание плацдарма в проходе минного поля противника по крайней мере до рассвета; второй задачей было помочь танкам Ламсдена пройти минное поле и воспользоваться прорывом на обоих флангах. Предстояло расширить плацдарм от места в 2 милях севернее гряды высот «Почка», где находились позиции австралийцев Моршида, через его восточный склон к северо-западному краю хребта Митейрия. Эти две точки отмечали цели Уимберли. На его левом фланге Фрейберг должен был, развернув боевые порядки на 3 мили, пройти 1000 ярдов через хребет, а Пиенаар должен был наступать рядом с ним на участке также шириной 3 мили. На всем фронте наступление должно было осуществляться в две фазы. Первая предусматривала захват передовых позиций противника, в большинстве случаев не более чем на милю в глубину от передней линии первого вражеского минного поля. Этот рубеж получил наименование «красной» линии, и артиллерийская подготовка была спланирована при допущении, что пехота достигнет этой линии без пяти минут двенадцать, то есть через два часа после начала наступления. Затем предусматривалась часовая пауза перед следующей атакой, в ходе которой предполагалось пройти еще 2 мили и достичь конечной цели наступления, так называемой «синей» линии, проходящей по рубежам основной обороны противника. Если все пойдет по плану, то эти рубежи будут захвачены в два часа сорок пять минут.

За три оставшихся до рассвета часа пехота должна будет окопаться и подготовиться к отражению контратак, пользуясь поддержкой своей противотанковой артиллерии, мортир и пулеметов. В это время танки Ламсдена, начавшие выдвижение из пунктов сосредоточения в два часа ночи, пойдут по проходам, проделанным в минном поле инженерными подразделениями, и бросятся в неизвестность. Танки 23-й бронетанковой бригады Ричардса с пехотными дивизиями и 9-я бронетанковая бригада Карри с новозеландцами предполагалось использовать при необходимости, чтобы любой ценой обеспечить захват плацдарма. Эти соединения нельзя было использовать подразделениями меньшими, чем рота, а также на неразведанных и непроверенных минных полях. В приказе было сказано: «Необходимо сохранить состав этих частей, чтобы отразить утренние контратаки противника».

По достижении конечных целей наступления войска должны закрепиться на рубежах, выслать мобильные патрули, сделать все возможное для обеспечения продвижения вперед бронетанковых дивизий. С рассветом австралийцы должны были подготовиться к дальнейшему продвижению на север, а новозеландцам предстояло развить успех на 5 миль к югу. Южноафриканцы должны были нанести встречный удар и двигаться вперед на соединение с новозеландцами. Западный фланг наступающих войск, по интерпретации Лиса, должен быть прикрыт левым флангом Ламсдена. Особо было подчеркнуто, что войска, попавшие в окружение, должны сражаться до последней возможности, не может идти речи о сдаче в плен. Исключение делалось только для раненых. Завершало сходство с операциями времен Первой мировой войны использование голубиной связи.

На правом фланге у австралийцев Моршида операция развивалась почти по плану. 24-я бригада Годфри, которая удерживала фронт к северу от железной дороги, не участвовала в наступлении, выполняя отвлекающие маневры и выделив один из своих батальонов в резерв дивизии. 26-й бригаде Уайтхеда была поставлена задача продвинуться вперед на полмили на севере, после чего, прикрыв северный фланг, она должна была развивать успех дальше в том же направлении. Цели «красной» линии были достигнуты 2/24-м батальоном вскоре после полуночи. Противник практически не оказывал сопротивления, потери батальона были небольшими, а слева было обеспечено надежное взаимодействие с 2/17-м батальоном 20-й бригады. 2/48-й батальон прошел через их порядки ровно без пяти минут час и занял намеченные позиции, как и ожидалось, без четверти три, преодолев сопротивление противника, усилившееся в конце атаки.

Для обеспечения заградительного огня для пехоты по всему фронту не хватало артиллерии; по этой причине огонь концентрировался на определенных участках в нужное время. Большая часть артиллерийского сопровождения потребовалась для 20-й бригады Ригли на левом фланге. 2/17-й батальон бригады выдвинулся на «красную» линию на правом фланге, а 2/15-й батальон на левом фланге. Оба батальона выполнили свою задачу в полночь, понеся небольшие потери и встретив очень слабое сопротивление. После выполнения этой задачи через боевые порядки этих батальонов должен был пройти 2/13-й батальон с 40-м Королевским танковым полком, но танки задержались, так как минные поля были еще не разминированы. Пехотный полковник решил воспользоваться заградительным артиллерийским огнем, а не поддержкой танков, и отдал приказ атаковать, не дожидаясь танкистов. Вскоре он натолкнулся на жесткое сопротивление противника, батальон стал нести потери и остановился. Танки подошли только в пять часов утра, и наступление возобновилось. Они не дошли до намеченных рубежей 1000 ярдов, когда занялся рассвет. Пехота торопливо окопалась под прикрытием танков, которые в половине восьмого отошли на полмили, на более скрытую позицию. Бригада взяла в плен 127 немцев из 164-й дивизии и 264 итальянца из дивизии «Тренто». Огонь артиллерии противника был слаб, как и сопротивление, если не считать сопротивления на участке наступления 2/13-го батальона. В целом это была самая успешная атака в полосе наступления дивизии.

На левом фланге хайлендерская дивизия Уимберли столкнулась с большими трудностями. Конечная цель ее наступления имела по фронту ширину, в два раза превышавшую длину фронта исходного положения; на этом участке, кроме того, располагались самые мощные укрепления противника. Атака была направлена на сектор, который занимала северная бронетанковая дивизия противника, а сами они должны были обеспечить проход 1-й бронетанковой дивизии через свои боевые порядки. План операции был здесь намного сложнее, поэтому в него включили две промежуточные линии: «зеленую» между исходными позициями и «красной» линией и «черную» между «красной» и конечной «синей». Кроме того, каждой из известных основных оборонительных позиций противника было присвоено условное наименование какой-либо знаменитой шотландской местности, города или горы. В тот день до сведения каждого солдата был доведен специальный приказ Уимберли: «С гордостью находясь на высоком посту командира хайлендерской шотландской дивизии, я понимаю, что выражу все, что чувствует сегодня в своем сердце каждый шотландец, – Шотландия навсегда и превыше всех». Чтобы не оскорбить чувства многих англичан, сражавшихся в рядах хайлендерской дивизии, Уимберли тактично добавил: «Особо обращаюсь к упрямцам в наших рядах – Англия навсегда!» У каждого солдата было его личное оружие и снаряжение, небольшой пакет со свитером, шотландская шапочка или подшлемник, две гранаты, 50 дополнительных патронов в нагрудном патронташе, паек на один день и полная фляга воды. Кроме того, на спинном ранце был нашит белый крест святого Андрея из грубого холста для того, чтобы идущие впереди служили в темноте ориентиром для идущих сзади. Все солдаты имели киркомотыгу или саперную лопатку. Саперная лопатка крепилась к небольшому ранцу, на котором висели также четыре мешочка с песком. В ранце находилась подстилка, бритвенный прибор и неприкосновенный запас. Таким образом, каждый солдат был вооружен и экипирован для суточного боя, и даже если грунт оказывался слишком жестким, чтобы можно было надежно окопаться, мешки с песком могли послужить защитой от орудийного огня противника.

152-й бригаде Мюррея была поставлена задача удерживать фронт, разметить исходную линию, проделать в своих минных полях проходы и отметить их. 5-й сифортский полк сделал это за две предыдущих ночи, а 5-й камеронский проделал 11 проходов в своих передовых минных полях на западной оконечности. Справа находилась 153-я бригада Грэма, слева – 154-я бригада Хоулдсворта. В составе первой из них 5-й Королевский хайлендерский полк «Черная стража» должен был наступать до «красной» линии, откуда к конечной цели наступления – к «Абердину» – должен был пойти 1-й гордонский хайлендерский полк. 5/7-й батальон гордонцев должен был пройти весь путь от начала до конца, имея конечной целью захват «Страйчена».

154-я бригада, находившаяся на левом фланге, имела участок, составлявший 3/4 всего фронта дивизии. Справа полк «Черная стража» и 7/10-й аргайлский и сазерлендский хайлендерский полки имели задачу выйти к сильно укрепленной вражеской позиции «Стерлинг». На левом фланге бригады атаковать в направлении «красной» линии должны были две роты 5-го камеронского полка, после чего через их боевые порядки должен был пройти 7-й полк «Черная стража», чтобы соединиться с новозеландцами у крайней северо-западной оконечности хребта Митейрия. Между ними и аргайлцами должен был наступать 50-й Королевский танковый полк, причем наступать так быстро, как позволит разминирование минных полей. Его задачей было взятие «Нэйрна» на «синей» линии.

Солдаты получили горячую пищу в семь часов вечера. Люди были рады немного размять ноги после каждодневного сидения в тесных окопах и траншеях. С большим подъемом и не без эмоций был воспринят приказ двигаться вперед к линии развертывания под прикрытием заградительного огня. Вскоре после 10 часов вечера по всей линии послышалось пение волынок. Вот как увидел начало наступления капитан 5-го сифортского полка Грант Мюррей, находившийся в охранении на передовой:

«Стрелки моих наручных часов, казалось, застыли на месте, когда мы прислушивались и наблюдали. На нашем участке фронта было тихо, если не считать взрывов двух осветительных бомб и нескольких пулеметных очередей. Когда подошел час ноль, я оглянулся и осмотрел наши позиции. Внезапно весь горизонт позади нас озарился розовым светом. Секунду или две продолжалась тишина, которая затем сменилась неистовым грохотом орудий 8-й армии, от которого содрогнулась земля. Сквозь грохот можно было различить и другие звуки, вой снарядов, треск пулеметных очередей. Иногда звучали волынки. Потом мы увидели зрелище, которое навсегда останется в памяти всех, кто его видел. Шеренга за шеренгой, в стальных касках, с винтовками «на плечо», от штыков отражается лунный свет, под заунывный звук волынок... солдаты оглядывались на нас и бодро поднимали вверх большой палец. Мы видели, как они двинулись по направлению к линии противника, которую к этому времени заволокло дымом. В последний раз мы увидели, как они входят в эту пелену и между ними рвутся вражеские снаряды».

На правом фланге 153-й бригады Грэма 5-й полк «Черная стража» пересек исходную линию без десяти минут десять и под звуки волынок двинулся через первое минное поле, ведомый капитаном Истом. В одной из наступающих рот, задержанных проволочными заграждениями, в первых рядах оказался ротный парикмахер, вооруженный на этот раз кусачками. «Режь как следует, Джек, это тебе не волосы», – послышалось сквозь грохот огня. Вскоре после этого роты столкнулись с ожесточенным сопротивлением, и люди стали падать на песок. Среди убитых был и девятнадцатилетний волынщик Дункан Макинтайр, который, умирая, продолжал играть. Прямая линия наступающих шеренг, хорошо видная в лунном свете, скоро превратилась в ломаную, пыль и дым усиливали расстройство, вызванное огнем неприятеля. Темп наступления снизился, вычисление расстояний стало неверным. Казалось, что 5-й полк «Черная стража» был ближе к «зеленой» линии, чем к «красной», когда он остановился, чтобы пропустить вперед 1-й гордонский полк.

Пока в этом полку спорили, действительно ли они находятся возле «красной» линии, в 300 ярдах перед ними начали рваться артиллерийские снаряды. Некоторые утверждали, что это наши пушки, ведущие огонь по «Кинтору», но артиллеристы клялись, что это стреляет противник. Полковник гордонского полка решил подождать, пока огонь утихнет, и дал приказ двигаться вперед в двенадцать минут первого, то есть с девятиминутной задержкой. Первая рота прошла сквозь завесу артиллерийского огня без больших потерь, но дальше начало происходить нечто непонятное. Рота «A» понесла большие потери, пока добиралась до «Брэймара» в 1000 ярдах за «Кинтор» на «черной» линии. Позже к ним присоединилась рота «C», но никто из командования не знал достоверно, удалось ли какой-то из них по пути взять «Кинтор». Скорее всего, этого сделать не удалось. Две роты штурмовали «Брэймар» и взяли большую часть этого укрепления. К этому времени в ротах осталось всего 60 солдат и 3 офицера, к тому же была утрачена связь с командованием батальона, которая была восстановлена только к десяти часам утра следующего дня, когда в роту прибыл вестовой. Для взятия «Кинтора» была послана рота «D» вместе с ротой «A» 50-го Королевского танкового полка, после чего танки пошли на штурм «Абердина», но по дороге натолкнулись на минное поле.

1-му гордонскому полку тоже не особенно повезло, потому что при приближении к «красной» линии полк был остановлен сильным артиллерийским огнем противника. Пройдя 1000 ярдов под градом снарядов, они были остановлены пулеметным огнем с позиций «Страйчен» и «Кейт», прикрывавших обширное минное поле. Пытаясь обойти его, одна из рот наткнулась на другое минное поле, тоже прикрытое огнем, и была практически уничтожена. Другая рота не могла продолжать наступление и была вынуждена окопаться там, где находилась, то есть в половине мили от «черной» линии и в полутора милях от конечной цели атаки. Несмотря на узкий фронт наступления, бригаде Грэма по упомянутым причинам не удалось продвинуться к «красной» линии до рассвета, и главные оборонительные сооружения противника в этом секторе наступления остались практически нетронутыми.

На правом фланге бригады Хоулдсворта 1-й полк «Черная стража» быстро пошел вперед, держась очень близко к разрывам снарядов заградительного огня, от которого они даже понесли небольшие потери. Полк вовремя достиг «красной» линии, но после этого остановился, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением, которое удалось подавить только штыками и гранатами. Окончательно полк остановился скорее на «черной» линии, чем на «синей», и был вынужден там закрепиться. Рота на левом фланге продолжала движение к «Перту», который также располагался на «черной» линии, через поле противопехотных мин, прикрытое интенсивным пулеметным огнем. Прорвавшись к «Перту», эта рота потеряла связь со штабом батальона, в строю в ней остался только 1 офицер.

7/10-й аргайлский полк попал в такую же ситуацию. Все шло хорошо до «красной» линии, хотя по мере приближения к ней сопротивление и огонь противника постоянно нарастали. Когда полк подошел к линии и начал ее преодолевать, то очень скоро в двух передовых ротах осталось по 30 человек в каждой, одна была почти полностью выбита, а четвертая задержалась на минах вместе с ротой «С» 50-го Королевского танкового полка, который должен был вместе с пехотинцами брать «Стерлинг». Полковник Лорни Кэмпбелл принял решение окопаться на месте. Когда на место прибыли основные силы полка, они попали под интенсивный огонь со «Стерлинга» и о дневной атаке уже не могло быть речи.

На левом фланге бригады рот «В» и «С» 5-го камеронского полка без особых трудностей достигли «красной» линии. Когда 7-й полк «Черная стража» прошел через их позиции, то вначале встретил относительно слабое сопротивление, но затем артиллерийский огонь усилился, и шесть ведущих наступление офицеров были ранены или убиты. Когда полк остановился на полчаса возле «черной» линии, командир полка понял, насколько тяжелы потери в наступающих ротах. Одна из них, в которой осталось меньше взвода личного состава, была придана роте «D» капитана Кэткарта, остальные окопались на «черной» линии. Кэткарт пробился через гребень хребта Митейрия и в четыре часа взял «Кирккалди», после чего у него осталось всего 50 человек, 1 офицер был убит, а остальные, включая его самого, ранены. Он соединился с новозеландцами на левом фланге, и его рота стала единственной из хайлендерской дивизии, до конца выполнившей задачу. Установить связь с 21-м новозеландским батальоном оказалось нелегким делом. Командиры взводов, которые должны были осуществить эту связь, встретились перед наступлением и договорились о пароле «Джок» и отзыве «Киви». Но оба взводных были убиты до подхода к намеченному пункту. Убит был и гонец от «Киви» по пути к «Джоку». Это увидел рядовой Смит из полка «Черная стража» и, будучи сам ранен в плечо, по собственной инициативе пробрался к убитому, взял донесение и вызвался доставить ответ. Сам Кэткарт и 2 его раненых офицера оставались в строю весь следующий день. В этом ночном сражении 7-й полк потерял 15 офицеров, из них 5 убитыми, и почти 200 солдат, из которых было убито 65.

На центральном участке самые тяжелые испытания выпали на долю 50-го Королевского танкового полка. Все началось с попытки очистить брешь «F», именно здесь трудности начали следовать одна за другой. «Скорпионам» не удалось развернуться, не было миноискателей и саперов, поэтому попытка очистить проход в минном поле длиной 350 ярдов с помощью самодельных щупов из штыков закончилась тяжелыми потерями. Танковой роте «C» было приказано самостоятельно отыскать 7-й аргайлский полк, что рота и выполнила. Проход в минном поле был проделан в половине третьего, но при этом было обнаружено еще одно минное поле. Прошло не меньше часа, прежде чем танки смогли пройти через него и изготовиться к атаке на «Нэйрн». Они медленно пошли вперед и тут же наткнулись на огонь противотанковых орудий на правом фланге, который был открыт, вероятно, со «Стерлинга». После того как было подбито три танка, рота отошла к «черной» линии.

Хайлендерская дивизия сражалась с большим ожесточением и понесла значительные потери. При этом солдаты и офицеры проявляли большое личное мужество, множество таких подвигов было отмечено наградами, хотя другие не менее славные поступки остались неотмеченными. Несмотря на героизм и потери, наступление не увенчалось успехом, за исключением участка на крайнем левом фланге. В остальных местах оборона противника так и не была прорвана. Дивизия сумела самостоятельно проделать проходы в минных полях противника приблизительно к часу ночи, но задержки и трудности продвижения за «красную» линию, невозможность очистить от противника такие важные укрепленные пункты, как «Кинтор», «Стерлинг» и «Страйчен», задержали разминирование минных полей для 1-й бронетанковой дивизии и продвижение вперед ее танков. Пыль, дым, мины и неразбериха на поле боя очень мешали сами по себе, но ситуация усугубилась тем, что две дивизии разных корпусов пытались сделать проходы для своих боевых машин на одном, ограниченном участке минного поля, который был под огнем противника, что породило хаос, в котором никто не мог разобрать, где он находится, не говоря о том, чтобы выяснить, где свои, а где противник.

Перед Фрейбергом была поставлена задача, аналогичная задаче Уимберли. Фронт нужно было увеличить с 1,5 до 3 миль в конце операции. Но у Фрейберга было только две пехотных бригады. Он выбрал способ действий, отличный от Уимберли, обратив особое внимание на необходимость максимальной концентрации сил и нанесение самого мощного удара в конечной стадии операции. 5-я бригада Киппенбергера на правом фланге и 6-я бригада Джентри на левом фланге получили приказ атаковать «красную» линию силами только одного батальона каждая. После выполнения этой задачи через занятые позиции должны были пройти еще два батальона каждой бригады, которые по пути к конечной цели – хребту Митейрия – должны были остановиться на пятнадцать минут. За наступающими бригадами должен был следовать 28-й батальон маори с двумя приданными ротами для уничтожения оставленных в тылу наших войск очагов сопротивления противника. Главной задачей 8-й бронетанковой бригады Карри и дивизионной кавалерии было пройти сквозь боевые порядки пехоты у конечных целей наступления и занять позиции по фронту перед ними, чтобы отражать контратаки и развивать успех в южном направлении. Во время ночной атаки Королевский уилтширский йоменский полк с 14 «грантами», 10 «шерманами» и 13 «крусейдерами» должен был поддержать 5-ю бригаду, а уорвикширский йоменский полк с 5 «шерманами» и 4 «крусейдерами» – 6-ю бригаду. 3-й гусарский полк имел 9 «грантов», 12 «шерманов» и 16 «крусейдеров». Возможность использования танков зависела от скорости расчистки проходов в минных полях саперами на фронте наступления каждой бригады.

Дивизионная артиллерия, усиленная 6 батареями 10-го корпуса, сосредоточила огонь на выявленных пунктах обороны противника, а один полк обеспечивал весьма слабый заградительный огонь больше для того, чтобы задать направление наступающей пехоте. 23-й батальон 5-й бригады встретил на участке своего наступления сильный минометный и артиллерийский огонь противника на подступах к передовым минным полям, но сумел пройти их с небольшими потерями в течение получаса. Оставив позади «красную» линию, батальон встретил ожесточенное сопротивление и понес большие потери, прежде чем отошел назад к «красной» линии. Однако батальону помогли подоспевшие сзади маори. Всего 23-й батальон потерял 129 человек и не успел занять намеченные позиции, когда туда вышел 21-й батальон, который начал наступление второй фазы операции без пяти минут час силами трех рот. Без четверти три они вышли в условленный район, понеся потери от минометного и артиллерийского огня. Там они окопались на склонах хребта и нашли контакт с 7-м полком «Черная стража» справа и с резервной ротой, высланной для борьбы с орудиями противника. Трудности с разминированием и расчисткой проходов в минных полях задержали доставку противотанковых орудий, пулеметов и минометов.

Левофланговый 22-й батальон бригады столкнулся с еще большими трудностями. Укрепленный пункт противника, который доставил столько хлопот 23-му батальону, когда тот продвигался к своим целям, задержал на некоторое время и 22-й батальон, но потом был атакован с фланга и очищен от неприятеля. При дальнейшем продвижении батальон также встретил сопротивление, но вскоре после половины третьего все три наступающие роты были у своих целей, хотя и подвергались жестокому минометному обстрелу. Вперед были высланы патрули, которые вернулись с 60 пленными. Противник понес потери в 250 человек, батальон потерял только 110.

К половине пятого Киппенбергер укрепился к западу от хребта Митейрия. Там тоже произошла задержка с расчисткой путей продвижения; работы на первом минном поле не начинались до половины первого ночи. К половине второго сообщили о готовности северного прохода, после чего в прорыв пошли «Скорпионы». Инженерные подразделения занялись вторым минным полем за пять минут до четырех часов ночи и освободили путь только к половине шестого утра. К этому времени на вершине хребта Митейрия было обнаружено еще одно минное поле. Маори помогли разминировать его до того, как в половине седьмого были отведены в тыл. Таким образом, только после рассвета был освобожден путь к хребту Митейрия.

24-й батальон возглавил атаку Джентри на левом фланге силами трех рот. Вскоре на них обрушился пулеметный огонь слева – оттуда, где наступали южноафриканцы. В результате роты отклонились вправо и попали под еще более интенсивный огонь, когда достигли края первого минного поля. Одна рота отошла влево, чтобы подавить огневые точки противника, а остальные продолжили движение. В батальоне было 10 убитых и 77 раненых к тому моменту, когда он достиг «красной» линии.

26-й батальон, следовавший за наступающими на правом фланге, несколько задержался, а потом попал под артиллерийский обстрел; при этом никто не мог сказать, стреляют ли это наши орудия или неприятельские. Слева на них обрушился сильный пулеметный огонь, но к утру батальону удалось укрепиться на переднем склоне хребта Митейрия без артиллерийской поддержки, но зато во взаимодействии с 22-м батальоном справа и 25-м батальоном слева.

25-й батальон встретил сильное сопротивление, и к утру его роты были на значительном расстоянии от хребта, сдерживаемые укрепленными огневыми точками противника на флангах. Соседом справа был 26-й батальон, а 24-й батальон был отделен брешью шириной 40 ярдов. Слева не было никаких признаков присутствия южноафриканцев. Огневая поддержка прибыла только на рассвете и была немедленно развернута на восток от хребта. Две маорийские роты, защищавшие тыл 6-й бригады, не сумели отыскать передовые батальоны, но бодро пошли вперед по собственной инициативе, пока не достигли хребта, где заняли позиции на флангах 25-го батальона; одна из рот, занявшая позицию на левом фланге, по пути атаковала и захватила вражескую огневую точку.

Танки Карри медленно подвигались вперед в густой пыли, и только в три часа они начали движение через первое минное поле. Справа уилтширские йомены достигли гребня хребта на рассвете, но роты их тяжелых танков наткнулись на минное поле, потеряв 9 машин. Оставшиеся 35 танков продолжили движение, столкнувшись с 30-40 танками противника, после чего они отошли и дозаправились. Их сосед слева, уорвикширский йоменский полк, достиг восточного склона хребта к четырем часам. Пытаясь продвинуться дальше, передовая рота потеряла 6 танков на минах, а остальные машины перед рассветом заняли позиции на правом фланге 25-го батальона и в ближнем тылу 26-го батальона. 3-й гусарский полк, находившийся в резерве в тылах 24-го батальона, был подвергнут массированному артиллерийскому обстрелу в половине седьмого утра. Полк рассредоточился и позже выдвинулся на хребет справа от уорвикширского полка в тылу 22-го батальона.

Таким образом, к рассвету новозеландская дивизия выполнила свою задачу, перевалив за хребет, за исключением левого фланга, где ее войска вышли на хребет и укрепились на нем. Задержка с расчисткой минных полей означала, что большинство передовых рот не получили огневой поддержки, в которой они нуждались для отражения атак противника. Обнаружение неразведанных минных полей и сопротивление врага помешали танкам Карри продвинуться вперед. Оставался свободный от мин проход в боевых порядках сектора Киппенбергера. Но не было признаков того, что Гейтхауз сумел прорваться, поэтому не ставился вопрос о развитии успеха.

Задача, поставленная перед Пиенааром, и способ ее выполнения были очень похожи на ситуацию у Фрейберга. 2-я бригада на правом фланге и 3-я бригада на левом фланге использовали на первом этапе наступления по одному батальону для выдвижения на «красную» линию. Через час с четвертью два следующих батальона должны были пройти через боевые порядки первых батальонов и выйти за хребет к своим конечным целям. 1-я бригада использовала подразделения бронеавтомобилей, пулеметы и противотанковые орудия для защиты своего левого фланга, а мобильный резерв 8-го Королевского танкового полка и 2-го полка Бота для наступления в центре. Эти силы должны были овладеть намеченными целями и затем развить успех, двигаясь на юг. Дивизионной артиллерии, усиленной тремя полевыми батареями 10-го корпуса и батареей орудий среднего калибра, была поставлена задача в определенное время сосредоточить огонь на заданных целях, создать дымовую завесу на подступах к конечным целям для прикрытия перестроения войск и указания верного направления наступления.

1-й полк натальских горных стрелков захватил рубеж «красной» линии в секторе наступления 2-й бригады без особых трудностей. Кейптаунские хайлендеры, которые должны были наступать справа, с самого начала приняли бой и понесли тяжелые потери, включая командиров двух передовых рот. Это привело к тому, что артиллерийская подготовка второго этапа наступления несколько раз откладывалась, пока предпринимались попытки подавить сопротивление противника и навести порядок в собственных рядах. Артиллерийская подготовка началась в пять минут третьего, но наступление пехоты возобновилось только в половине пятого. Серьезное сопротивление противника было подавлено, и на рассвете наступающим удалось закрепиться на хребте Митейрия. На левом фланге 1-й и 2-й полевые батальоны столкнулись с трудностями, наткнувшись на неожиданно обнаруженное минное поле. После тяжелого беспорядочного боя они остановились на восточном склоне хребта, не дойдя мили до заданного рубежа, потеряв убитыми 42 солдата, ранеными 8 офицеров и 133 солдата, захватив в плен 36 немцев.

1-й рандский легкий пехотный полк, шедший впереди 3-й бригады, натолкнулся на сильное укрепление противника спустя всего четверть часа после выдвижения с линии развертывания. С помощью «бангалорской торпеды» они захватили этот пункт обороны, взяли некоторое количество пленных из состава немецкой 164-й дивизии и вышли к «красной» линии, которой достигли без десяти минут двенадцать. На правом фланге у этого полка возникли трудности, вызванные задержкой продвижения бригады, что привело к тяжелым потерям: 100 человек, включая 10 офицеров.

Задержка с артиллерийским сопровождением второго этапа наступления сыграла на руку имперскому легкому конному батальону на левом фланге, поскольку он не успел выйти на заданные рубежи в отведенный срок. После артподготовки ни конный батальон, ни Королевский легкий дурбанский пехотный батальон не испытывали трудностей в наступлении, хотя на правом фланге конного батальона возникли некоторые проблемы. Оба батальона достигли заданных рубежей к пяти часам. Легкий пехотный батальон потерял при этом 50 человек, а легкий конный – только 9.

Группа дивизионного резерва провела неприятную ночь в связи с задержкой в расчистке проходов в минных полях. Только с наступлением дня она достигла восточного склона хребта Митейрия, остановившись в тылу Королевского дурбанского батальона легкой пехоты. Трансваальский шотландский батальон и пулеметчики полка «Президент Стейн» вышли на левый фланг дивизии без трудностей, не понеся никаких потерь.

Таким образом, к рассвету дивизия, потеряв около 350 человек, вышла практически на заданные рубежи, кроме правого фланга, но не смогла по плану развить успех в южном направлении. Дальше к югу 4-я индийская дивизия успешно выполнила порученные ей рейды и отвлекающие операции.

Если личный состав и командование 30-го корпуса могли испытывать удовлетворение от выполнения своей части операции, то нельзя сказать то же самое о 10-м корпусе, на долю которого выпала тяжелая ночь. Танковые силы этого корпуса вечером 23 октября насчитывали 434 машины: 161 во 2-й бронетанковой бригаде Фишера (1 «грант», 92 «шермана» и 68 «крусейдеров»), 133 в 8-я бригаде Кастенса (2 «гранта», 93 «шермана» и 45 «крусейдеров») и 140 в 24-й бригаде Кенчингтона (57 «грантов», 31 «гдерман» и 45 «крусейдеров»). 1-я бронетанковая дивизия Бриггса должна была пройти на стыке между австралийской и хайлендерской дивизиями, а 10-я дивизия Гейтхауза должна была проделать то же на фронте новозеландской дивизии. На командование 30-го корпуса не была возложена задача расчистки проходов в минных полях противника, поэтому каждая танковая дивизия 10-го корпуса делала это собственными силами, сформировав саперные подразделения. Эти саперные подразделения должны были расчистить по меньшей мере три прохода для своих дивизий во всех минных полях противника, отметить их хорошо видимыми вешками, как и проходы в собственных минных полях, а также поддерживать взаимодействие с пехотными дивизиями, наступающими на соответствующих участках фронта. Для выполнения этой задачи были сформированы силы, состоявшие из моторизованного батальона, трех инженерных полевых рот и трех рот танков «крусейдер». Этим силам были приданы подразделения связи и военной полиции. В 1-й бронетанковой дивизии эти силы находились под началом командира моторизованного батальона, а в 10-й дивизии эта должность была возложена на офицера Королевского инженерного корпуса. Дивизии должны были покинуть пункты своего сосредоточения у станции Эль-Имайид после наступления темноты, их передовые машины должны были в половине первого ночи достигнуть тракта, идущего к югу от Эль-Аламейна и прозванного солдатами Козлиной тропой. Оттуда они должны были выступить, развернувшись в боевой порядок и дозаправившись, в два часа ночи, если от Монтгомери не поступит другого приказа. Каждая дивизия должна была наступать по трем трактам, находившимся на расстоянии 500 ярдов друг от друга. Первая дивизия направлялась на «Солнце», «Луну» и «Звезду»; 10-я дивизия двигалась на «Бутылку», «Лодку» и «Шляпу».

Командование надеялось, что передовые танки бригад Фишера и Кастенса к рассвету оторвутся от основных сил 30-го корпуса и его конечных рубежей и вырвутся на оперативный простор. Как только они выдвинутся к первому рубежу, называемому «Пирсон» (около 3 миль к западу), Кенчингтон выйдет на левый фланг Кастенса и танки всего корпуса смогут занять выгодную для отражения атаки противника позицию. На следующем этапе, не раньше рассвета, Фишер справа и Кенчингтон слева продвинутся вперед еще на 1 милю, и в это время стрелки Босвайла прикроют танкистам северный фланг, а моторизованная пехота Лиса – южный фланг. На заключительной стадии, уже при свете дня, Фишер продвинется к юго-западу еще на 2 мили, а Кастенс выйдет на позиции к югу от него, совершив переход в 4 мили на запад. В то же самое время бронеавтомобили должны продвинуться в северо-западном направлении на 10 миль, чтобы постараться остановить 15-ю немецкую танковую дивизию, а также к югу в направлении Дейр-эль-Шейн, чтобы предупредить продвижение к северу южной бронетанковой группы.

На всех путях своего движения корпус к двум часам ночи имел подавляющее превосходство над силами противника. Однако ни у кого не было иллюзий; ситуация могла в любой момент измениться. Все понимали, что бригады должны развернуться в боевые порядки и выбрать место для последнего прорыва в соответствии с обстановкой. Была надежда, что по крайней мере одной бригаде удастся обойти танки противника с фланга, а третья бригада (скорее всего, бригада Фишера) ударит противнику в лоб. Ожидалось, что таким способом удастся разбить северную группировку до того момента, когда к ней успеет присоединиться южная группировка войск противника. Вот заключительное предостережение генерала Ламсдена: «Ни в коем случае слепо не бросаться на противотанковые орудия противника или пытаться пройти сквозь бутылочные горлышки, прикрытые танками. В таких случаях надо на месте разработать координационный план и ввести в дело артиллерию и пулеметы для подавления противотанковых орудий».

Инженерные подразделения Бриггса приступили к разминированию с задержкой, что было обусловлено данным в последнюю минуту приказом новозеландцам использовать тракт «Звезда» с семи часов вечера до трех часов ночи, но на других трех трактах работы по разминированию и проделыванию проходов начались в двадцать минут первого. Инженерные подразделения сразу столкнулись со значительными трудностями. На тракте «Солнце» мин было немного, и проход шириной 16 ярдов был проделан уже к часу ночи. После этого были обнаружены многочисленные, установленные группами мины, но проход и через это поле был проделан быстро; все было готово к двум часам. Три часа спустя проход был проделан и в третьем минном поле и обеспечен широкий доступ к линии, на которую уже вышла пехота.

Группам на других направлениях повезло меньше, и они достигли более скромных успехов. На тракте «Луна» поиск мин велся с помощью щупов, так как миноискатели не работали, и поэтому проход шириной 16 ярдов был готов только в десять минут пятого. Быстрому проведению работ мешала огневая точка противника «Кинтор», которую 1-й гордонский полк не сумел нейтрализовать до девяти часов утра. Во втором минном поле работы также были завершены, но не было никакой возможности приступить к работам на третьем поле. На тракте «Звезда» разминирование проходило очень медленно. Проход в первом минном поле был проделан только к двум часам, а к половине пятого во втором минном поле был сделан проход шириной всего в 8 ярдов. Но даже этот проход не мог быть использован, поскольку минное поле прикрывала огневая точка противника «Страйчен», которую так и не смог подавить 5/7-й гордонский полк.

Несмотря на отсутствие проходов, танки Фишера медленно двигались вперед, как и предусматривалось планом: группа Бэйса по тракту «Солнце» справа, 9-я уланская группа и штаб бригады по тракту «Луна» в центре и 10-я гусарская группа по тракту «Звезда»; при этом головные подразделения колонн достигли первых минных полей противника вскоре после четырех часов. На рассеянных минах подорвались 3 «шермана», разгорелись споры о том, куда вышли подразделения. К этому времени вся местность была окутана пылью, повсюду стояли скопления машин и было очень трудно разглядеть маркировку проходов в минных полях. Достаточно было одной или двум машинам сбиться с пути, как исчезали все знаки разметки и шедшие сзади приходили в полную растерянность. Страсти накалялись, как моторы, пока танки и другая техника черепашьим шагом продвигались среди клубившихся облаков пыли.

В пять часов Бэйс доложил, что его часть подошла к тминному полю, но спустя час, когда начало светать, он был вынужден остановиться за спиной пехоты. Было уже совсем светло, когда Бэйс доложил, что его машины прошли последнее вражеское минное поле, встретились с противотанковыми батареями противника и обе роты тяжелых танков развернулись в боевой порядок. В действительности они находились в этот момент к западу от первого минного поля, не дойдя до «красной» линии 3 или 4 мили. Командир полагал, что его часть уже вышла к этому рубежу. Командование не сразу выяснило истину, и в течение нескольких следующих дней точное положение полка оставалось яблоком раздора.

9-я уланская группа была вынуждена остановиться у тракта «Луна» из-за того, что не были вовремя расчищены проходы. Группа начала продвижение по минному полю только на рассвете и развернулась в боевые порядки по обе его стороны в то время, как ее моторизованная рота и рота «В» йоркширских драгун пошли вперед, чтобы подавить огневую точку «Кинтор». На тракте «Звезда» 10-й гусарский полк оказался в таком же положении, не имея возможности использовать узкий проход во втором минном поле из-за огня с укрепленного пункта «Страйчен», а на рассвете полк развернулся в боевой порядок на местности, густо усеянной минами. Хотя артиллерия противника практически бездействовала и потери бригады были невелики, с наступлением дня она все еще находилась восточнее минного поля противника.

План разминирования, разработанный Гейтхаузом, основывался на допущении того, что проходы надо будет проделать только в двух минных полях. На тракте «Бутылка» первое поле было очищено к двум часам, а в половине пятого был проложен путь к хребту Митейрия. На тракте «Чернила» произошла задержка из-за сильного сопротивления противника, но к четверти шестого проход был готов и здесь, к этому времени «Лодка» была уже пройдена, несмотря на сходные трудности. Труднее всего пришлось саперам на тракте «Шляпа», так как здесь сопротивление противника было наиболее яростным, а мин оказалось больше, чем ожидали. Но инженерным войскам повезло: они нашли проход в минном поле, который был подготовлен противником для прохода его войск через второе поле. Таким образом, к рассвету были готовы четыре прохода к хребту Митейрия, но на западном крыле воспользовались только трактом «Лодка».

Имея в своем распоряжении только две бронетанковые бригады, Гейтхауз должен был совершить более сложный маневр, чем Бриггс. Бригаду Кастенса вели стаффордширская йоменская группа по тракту «Бутылка» справа, ноттингемширская йоменская группа на тракте «Лодка» в центре и группа 3-го Королевского танкового полка по тракту «Шляпа» слева. За бригадой следовали бронеавтомобили Королевского полка. В центре следовал штаб дивизии, затем бригада Кенчингтона с группой 41-го Королевского танкового полка по тракту «Бутылка», 47-й полк – по тракту «Лодка» и 45-й полк – по тракту «Шляпа». Наконец, в арьергарде следовала бригада Лиса с тремя батальонами Королевского суссексского полка; 1-й батальон справа, 4-й батальон в центре и 2-й батальон слева.

Стаффордширская группа успешно продвинулась по тракту «Бутылка» и в половине шестого приблизилась к гребню хребта Митейрия, но здесь наткнулась на минное поле противника, которое не смогла с ходу преодолеть из-за огня противотанковой артиллерии, прикрывавшего минное поле и мешавшего разминированию. Стаффордширцы окопались на противоположном склоне хребта, оказавшись на левом фланге своих старых товарищей по оружию из 1-й кавалерийской дивизии и уорвикширского йоменского полка бригады Карри.

Когда шервудские рейнджеры по тракту «Лодка» пересекли хребет, пройдя второе минное поле вскоре после пяти часов, шедшая впереди них рота «крусейдеров» попала под интенсивный огонь противотанковых пушек с близкой дистанции. Роты тяжелых танков рассредоточились вправо и влево и поставили дымовую завесу, чтобы скрыть направление своего отхода. Обе роты и батарея «В» 1-го Королевского конного артиллерийского полка, которая следовала за ними, отступили за гребень хребта, когда стало светло, но группа потеряла 8 «крусейдеров» и столько же «грантов».

3-й Королевский танковый полк сильно задержался в продвижении из-за трудностей с разминированием проходов на тракте «Шляпа». Саперы не приступали к разминированию первого минного поля до половины пятого утра и на рассвете все еще продолжали трудолюбиво, как муравьи, проделывать проходы. Им было приказано рассредоточиться, и они заняли позиции на хребте, слева от шервудских рейнджеров. Как и следовало ожидать, Королевскому полку не удалось добиться успеха на флангах, он потерял одну машину на мине на правом фланге, и две машины были подбиты огнем из 88-мм орудий на левом фланге. Штаб дивизии остановился в том месте, где Козлиная тропа пересекает тракт «Бутылка» в 3 милях к юго-западу от станции Эль-Аламейн. Бригада Лиса рассредоточилась в этом же районе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.