Советское военное планирование: план обороны 41 (ПО-41) и «ответный удар»

Советское военное планирование: план обороны 41 (ПО-41) и «ответный удар»

Как ни странно, но Пакт о ненападении Молотова – Риббентропа, о котором Сталин договорился с Гитлером в августе 1939 г., фактически внес свою мрачную лепту в катастрофическое поражение Красной армии на начальных этапах операции «Барбаросса». Подписывая договор, Сталин надеялся предупредить возможную немецкую агрессию против Советского Союза и, попутно захватив Восточную Польшу и Балтийские государства, создать своего рода «буфер» или зону безопасности. Однако последующее советское вторжение и оккупация Восточной Польши в сентябре 1939 г. и Балтийских государств осенью 1940 г. поставили Советский Союз в непосредственный контакт с территориями, оккупированными фашистской Германией. Это, в свою очередь, вынудило правительство Сталина повторно проанализировать потенциальные стратегические угрозы СССР и соответственно откорректировать свои военные, оборонительные и мобилизационные планы»[3].

Короче говоря, к июлю 1940 г. Советский Союз рассматривал Германию как своего наиболее вероятного будущего стратегического противника, а Генеральный штаб Красной армии считал гитлеровский вермахт наиболее опасной военной угрозой для коммунистического государства Сталина. Основываясь на проведенном анализе, Генеральный штаб Красной армии, на тот момент возглавляемый Маршалом Советского Союза Борисом Михайловичем Шапошниковым, при подготовке плана обороны область к северу от реки Припять и прилегающие болота считал наиболее вероятной осью будущей немецкой военной агрессии⁷. Сталин, однако, не согласился с предположениями Шапошникова и в октябре 1940 г. настоял, чтобы Генеральный штаб подготовил новый план. Он должен был основываться на его, Сталина, предположении о том, что в случае нападения Германии на СССР вермахт, скорее всего, нанесет удар южнее Припятских болот, чтобы захватить жизненно важную для себя в экономическом отношении область Украины⁸. С незначительными модификациями октябрьский вариант плана обороны стал основой Мобилизационного плана Советского Союза (МП) 41 и связанных с ним военных планов, в частности Государственного плана обороны 1941 г. (ПО-41).

Утвержденные Сталиным и подготовленные в начале 1941 г. генералом армии Георгием Константиновичем Жуковым, который был назначен начальником Генерального штаба в январе 1941 г., положения ПО-41 были основаны на кардинальном предположении о том, что «Красная армия начнет военные действия в ответ на агрессию противника»⁹.

Несмотря на явно оборонительный характер в стратегическом смысле, в значительной степени из-за наступательного акцента советской военной мысли в 1930-х гг., которые стали периодом развития тактических наступательных концепций «глубокого сражения» и «глубоких операций», ПО-41 содержал немало черт наступательного толка, сформулированных в духе необходимых и неизбежных наступательных ответных действий, то есть «противодействия» потенциальной агрессии противника. Например, чрезвычайный план, подготовленный начальником Генерального штаба Жуковым 15 мая 1941 г., который предусматривал нанесение превентивных ударов против Германии в ответ на наращивание немецких вооруженных сил на западных границах Советского Союза, был в конечном счете принят в качестве «ответного удара» в ПО-41 для Киевского Особого военного округа (Юго-Западный фронт)¹⁰.

Государственный план обороны 1941 г. и связанный с ним вспомогательный мобилизационный план требовали, чтобы Красная армия развернула 237 из 303 своих имеющихся стрелковых, кавалерийских, танковых и моторизованных дивизий в Прибалтике, Западном и Киевском Особом военных округах (а также в 9-й отдельной армии Одесского военного округа), которые в случае войны должны были стать Северо-Западным, Западным, Юго-Западным и Южным фронтами (фронт эквивалентен по размерам группе армий)¹¹. В целом Красная армия сосредоточила свои силы в западной части СССР в виде двух стратегических эшелонов как для того, чтобы обеспечить глубину обороны, так и с целью усилить любые контрнаступательные операции, которые она собиралась предпринять. Первый стратегический эшелон, как предполагалось, должен был состоять из 186 дивизий, дислоцированных в четырех западных военных округах (в военное время это четыре действующих фронта), в то время как второй стратегический эшелон должен был состоять из 51 дивизии, организованных в пять армий, которые после мобилизации должны были действовать из глубины, а именно к востоку от Западной Двины и Днепра, под контролем Генерального штаба и советского Верховного командования (Ставки).

В свою очередь, эти четыре военных округа (действующие фронты), образующие первый стратегический эшелон, должны были развернуть войска в трех последовательных оперативных эшелонах. По сути дела, это были три широких полосы обороны, выстроенных впереди и позади западной границы СССР 1939 г. Первый оперативный эшелон состоял из относительно легких боевых прикрытий в форме укрепленных районов (сформированных из пулеметно-артиллерийских частей и соединений, размещенных на фиксированных оборонительных позициях) и передовых полков из дивизий первого эшелона армий военных округов, развернутых вдоль границ совместно с пограничными частями НКВД. Второй и третий оперативный эшелоны, относительно равные по численности войск и их технической укомплектованности, состояли соответственно из главных сил армий военных округов и приданных этим армиям механизированных корпусов, а также армейских резервов вместе с механизированными корпусами, подчиненных непосредственно конкретному военному округу. Указанные оперативные эшелоны усиливали глубину обороны и обеспечивали возможности для проведения контратак, контрударов либо вполне полноценных контрнаступлений, предусмотренных Планом обороны – 41.

Однако за период с апреля до июня 1941 г. множество проблем наложили негативный отпечаток на, казалось бы, последовательный и безупречный план обороны Советского Союза. Наиболее серьезные из них были связаны с вспомогательным мобилизационным планом, который препятствовал полноценному и своевременному выполнению ПО-41. Среди упомянутых проблем были хаотичный и медленный процесс оповещения и трудности с транспортировкой и переброской войск, которые мешали вовремя сосредоточить силы на нужных участках фронта. Например, когда Сталин попытался организовать скрытную частичную мобилизацию пяти армий в период с апреля по июнь 1941 г., то никто не смог уложиться в намеченные сроки. В результате к 22 июня 1941 г. первый стратегический эшелон Красной армии остался без мощной поддержки второго эшелона, как на то рассчитывал советский вождь.

К 22 июня три оперативных эшелона первого стратегического эшелона состояли из 57, 52 и 62 дивизий соответственно, а также 16 из 25 механизированных корпусов Красной армии, размещенных в европейской части Советского Союза. Здесь не набиралось 186 стрелковых дивизий, предусмотренных ПО-41¹². Поскольку частичная предварительная мобилизация Сталиным пяти армий из внутренних военных округов СССР была неполной, 22 июня первый стратегический эшелон был подкреплен примерно 57 дивизиями, дислоцированными вдоль линий Западной Двины и Днепра. Правда, неполная мобилизация пяти новых армий осталась фактически незаметной для немецкой разведки, что явилось некоторой компенсацией их неукомплектованности. Этот факт в значительной степени опровергал предположения немцев о том, что большая часть соединений Красной армии была дислоцирована в западных военных округах Советского Союза и что разгром советских войск к западу от Двины и Днепра устранит любые военные препятствия для последующих наступлений на Москву, Ленинград и Киев.

Задача второго стратегического эшелона Красной армии состояла в том, чтобы начать общее контрнаступление в соединении с контратаками и контрударами четырех передовых оперативных фронтов. Однако, поскольку ни приграничные военные округа, ни пять резервных армий не завершили к 22 июня свое развертывание в соответствии с намеченными планами, вторжение по плану «Барбаросса» захватило военно-политическое руководство СССР врасплох¹³. Эта агрессия также застала Красную армию в ее переходный период, когда так называемые реформы Тимошенко, санкционированные Сталиным после некоторых удручающих уроков советско-финской войны 1939–1940 гг., были завершены лишь наполовину, и она оказалась не в состоянии осуществить мобилизацию и предписания Плана обороны. Усугубляя положение дел, Сталин значительно недооценил стратегическую ситуацию, и, поскольку старшие генералы беспрекословно выполняли инструкции вождя, советские военные планировщики чересчур выдвинули к границам силы первого стратегического эшелона Красной армии и сосредоточили их в областях, уязвимых для быстрого охвата противником, таких как, например, Белостокский выступ. Хуже того, поскольку эти планировщики ожидали, что немцы нанесут первый удар к югу от Припятских болот, то сосредоточили основные силы Красной армии вдоль юго-западной оси. В результате наступательный удар главных сил танковых и моторизованных сил вермахта севернее Припяти вывел Красную армию из равновесия и обусловил череду катастрофических поражений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.