ЛЮДОВИК XV И ЛЮДОВИК XVI
ЛЮДОВИК XV И ЛЮДОВИК XVI
Обычно считается, что революция 1789 года была вызвана рядом изменений в жизни государства: упадком монархии, недовольством и бездействием дворянства, подъемом буржуазии, обладавшей революционным потенциалом или даже революционным настроем, а также оформлением революционной идеологии Просвещения. Фюре утверждает, что при этом не упомянуто главное.2 Историки–марксисты в корне ошибаются, полагая, что революция является неизбежным следствием социальных и экономических перемен. Уникальность революции 1789 года заключается в том, что она породила такую политическую практику и идеологию, которая не была связана ни с одним из ранее существовавших образцов. Она стала громом среди ясного неба и полностью изменила язык и традиции политики. Резкая перемена политического климата направила историю Франции в новое русло, таившее еще много неожиданностей. Выход народа на политическую арену положил начало формированию демократической культуры, поскольку теперь речи и призывы произносились не только для образованной части населения, но и для широких масс. Мобилизация толпы создала совершенно новую политическую силу. Но если революция имела уникальное значение в истории Европы, это еще не означает, что столь же неординарными были ее причины.
1 Sherman J. H. 1968. The Parlement of Paris. Eyre and Spottiswoode. P. 306-307.
2Furet F. 1981. Interpreting the French Revolution. Cambridge University Press.
P. 22-24.
Административные проблемы, с которыми французская корона сталкивалась в последние годы своего существования, были характерны для большинства монархий XVIII века. Даже ее финансовые трудности были менее серьезными, чем обычно утверждают, хотя при этом в государстве существовали и неразрешимые проблемы. Приемщики, которые собирали и выплачивали королевские налоги, были частными предпринимателями и ссужали государство его же собственными деньгами под проценты. Правительство затратило немало сил, чтобы заставить дворян, большинство из которых обеднело, платить более высокие подати. Между тем буржуазия, различными способами уклоняясь от налогов, зачастую не платила ничего. Однако к 1774 году Терраю удалось увеличить налоговые поступления на сорок миллионов ливров, сократить дефицит и вдвое увеличить ожидаемые доходы.1
Наконец, в традиционном описании событий 1789 года особое значение придается участившимся конфликтам между короной и парламентом, короной и янсенистами, короной и «просвещенными» философами, между дворянством и буржуазией, дворянством и крестьянством. Хотя все это могло бы стать хорошей прелюдией к выступлению революционного хора, историки упускают из виду то, что ancien r?gime имел потенциал для разрешения и сглаживания конфликтов. Ни один из этих конфликтов не был характерной чертой именно конца XVIII столетия, и ранее политическая напряженность устранялась таким способом, который мог бы стать действенным и в царствование Людовика XVI, то есть посредством тонкого политического расчета и благодаря гибкой системе управления. Ситуация во Франции не была исключительной. В Австрии также широко распространилась тенденция к отрицанию аристократических ценностей. Отдельным, но ярким примером тому является опера Моцарта «Женитьба Фигаро» (1786). Первоначально в ней присутствовали черты театрального апартеида: аристократы и простолюдины изображались с помощью контрастирующих музыкальных стилей: один из них был изящным и вычурным, другой строился на народных танцевальных ритмах. Фигаро, слуга, изъяснялся речитативом под аристократический аккомпанемент оркестра.2 Попытки правительства возродить консультативные органы и стимулировать их участие в управлении после 1760 года предпринимались везде, от Лондона до Санкт–Петербурга. Питт начал проведение парламентской реформы, а Екатерина II учредила ассамблеи, в которых было представлено дворянство, горожане и даже крестьяне. У нас нет оснований рассматривать аналогичные процессы во Франции конвульсиями обреченного режима.
Black J. 1990. Eighteenth?Century Europe. Macmillan. P. 353. Mann W. 1977. The Operas of Mozart. Cassel. P. 427-428.
Скорее, их можно объяснить распространением грамотности и политических знаний в эту эпоху.
Французская монархия вовсе не была консервативной и старомодной, как часто считают. Людовик XVI старался идти в ногу со временем, но испытывал приступы ностальгии во время таких важных моментов, как, например, коронация и встреча с Генеральными штатами в 1789 году. Его правление принесло много нового. Подданные чаще всего сопротивлялись и не желали проводить нововведение в жизнь. Будь то планы уравнять налоги или освободить промышленность и торговлю от экономических препон, реформистские устремления правительства сталкивались с трудностями. Главной проблемой оставалась религия. В 1787 году терпимость по отношению к протестантам была популярна только в узком кругу прогрессивно мыслящих людей. Несмотря на то что историки никогда не включали Бурбонов в число «просвещенных деспотов», сами они считали себя именно «просвещенными». Когда же они старались смягчить религиозную конфронтацию и становились на сторону разума и гуманности, их популярность неизменно падала. После 1789 года католическая контрреволюция приобрела огромный размах, а после 1793 королевские останки стали реликвиями. Это говорит о том, что использование идеи священной верности и обращение к союзу трона и алтаря были бы самым безопасным ходом короны в отношениях с подданными.1