Спи, Август

Спи, Август

А вот вам спич о любви, в самом неприкрытом гиде… ой… виде, разумеется, виде;прощенья просим у Ги!

Меня всегда забавляло отношение к любви у большинства людей. Оправданное, надо сказать, отношение; так относятся к работе массажиста. Чем не оправдание, раз такое есть?

Вот если чувство было неделю — то это не любовь. А если год — то любовь. Кто-то закладывает больше года. Кому-то достаточно 5-7 месяцев. Месяц... Ну, черт знает, да, нет… Но, вообще-то, если не твердое «да», то, очевидно, «нет». То есть, месяца тоже мало?

Ранжирование как с вредом алкоголя: до 18 лет — вредно, после 18 — сразу все хорошо, и даже полезно; и, главное, просветлению способствует, от стресса лечит, общению помогает, и в горе и в радости поддерживает. Чудеса, да и только!

Кстати, по одной из статистик «британских ученых» (да-да, не хмурься, Август) страсть длится в среднем 11 месяцев. Любовь без страсти? Почему бы нет. Так и проверяется, настоящая ли. Настоящая любовь требует жертв!

В любом случае, эти 11 месяцев — шутка, анекдот, хоть и явно с долей правды. А еще мне нравится, что 11 месяцев — обычный срок аренды жилья. Символично.

Я не согласен с этими цифрами. Год ничем не лучше, чем минута, учитывая, что бывает и 70 лет. Я считаю, что даже если чувство длится несколько секунд — оно все равно оно, и оно искреннее. И оно почти стопроцентно пройдет рано или поздно.

Тут, я думаю, со мной на словах многие согласятся, как будто сами считают так же. Согласятся, но все равно — когда дело коснется их собственной «рубахи», будут использовать тот же способ определения любви.

И не только обвинят в ее отсутствии тех, кто «разлюбил раньше времени»; но еще и сомневаться в себе — а было ли, поймавшись на потере чувств «вдруг», «не в срок».

Я люблю людей.

И в этом можно не сомневаться, ибо моя к ним любовь длится уже явно больше года.

…В одном северном городе жил мальчик по имени Ги. Он знал все закоулки в городе, и умел без помощи рук пройти от центральной площади до пирса, находящегося на самой границе, в самом отдаленном районе. Другие люди не могли без рук; они тыкали брусчатку тростями, и пытались делать вид, что все у них под контролем. Но никто не видел их вида, а значит, и верить было не во что — и некому.

Однажды Ги проснулся утром и понял, что прозрел. Чувство оказалось новым, незнакомым, ведь Ги никогда не видел. И никто никогда не видел, хотя мифы про зрение и прозрение все слышали в детстве.

А через пару дней Ги дошел до пирса, повесил на шею тяжелый камень и утопился.

Когда ты, наконец, прозреешь, ты поймешь — почему. Хотя, скорее всего, этого не будет; не бойся. Спи. Укройся своей гранитной плитой. Спи, Август.