Александра Ивановна Осипова (1864–?)

Александра Ивановна Осипова

(1864–?)

Алина. Падчерица Прасковьи Александровны Осиповой, дочь второго ее мужа от первого его брака, росла и воспитывалась в Тригорском вместе с дочерьми Прасковьи Александровны. В 1824 г. Пушкин написал ей следующее стихотворение:

Я вас люблю, хоть я бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам…

Пора, пора мне быть умней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей:

Без вас мне скучно, – я зеваю;

При вас мне грустно, – я терплю;

И мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!

Когда я слышу из гостиной

Ваш легкий шаг, иль платья шум,

Иль голос девственный, невинный,

Я вдруг теряю весь свой ум.

Вы улыбнетесь – мне отрада;

Вы отвернетесь – мне тоска;

За день мучения – награда

Мне ваша бледная рука.

Когда за пяльцами прилежно

Сидите вы, склонясь небрежно,

Глаза и кудри опустя, –

Я в умиленье, молча, нежно

Любуюсь вами, как дитя!..

Сказать ли вам мое несчастье,

Мою ревнивую печаль,

Когда гулять, порой, в ненастье,

Вы собираетеся вдаль?

И ваши слезы в одиночку,

И речи в уголку вдвоем,

И путешествие в Опочку,

И фортепьяно вечерком?..

Алина, сжальтесь надо мною!

Не смею требовать любви:

Быть может, за грехи мои,

Мой ангел, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня нетрудно!..

Я сам обманываться рад!

Подчеркнутые фразы говорят о том, что у Пушкина был в этой любви счастливый соперник. Теперь из дневника Алексея Вульфа мы знаем, что этим соперником был он – всегдашний счастливый соперник Пушкина в любовных делах. В 1824 г. их роман только что начинался, но Пушкин ревниво отмечал уже и дальние их прогулки в осеннее ненастье, и одиночные слезы девушки, и «речи в уголку вдвоем». Под настроением этой «ревнивой печали», возможно, Пушкин написал и свое «Подражение А. Шенье»:

Ты вянешь и молчишь; печаль тебя снедает;

На девственных устах улыбка замирает,

Давно твоей иглой узоры и цветы

Не оживлялися. Безмолвно любишь ты

Грустить. О, я знаток в девической печали;

Давно глаза мои в душе твоей читали.

Любви не утаишь: мы любим, и как нас,

Девицы нежные, любовь волнует вас.

Счастливы юноши! Но кто, скажи, меж ними,

Красавец молодой с очами голубыми,

С кудрями черными?.. Краснеешь? Я молчу,

Но знаю, знаю всё; и если захочу,

То назову его…

Увенчание роман Алексея с Сашенькой получил в конце 1826г., когда Пушкин уже уехал. Вульф применил на Сашеньке ту «науку любви», которую не раз применял и к ряду своих кузин, – «то есть, – как выражается он в своем дневнике, – до известной точки пользоваться везде и всяким образом наслаждениями вовсе не платоническими». После года «спокойных наслаждений» такого рода Вульф уехал в Петербург, оставив Сашу в слезах и горе. В конце 1828 г. он приехал в родные края, волочился за новыми красавицами, но, наталкиваясь на неудачи, возвращался к Саше. «Зато, – пишет он в дневнике, – возвращаясь с бала домой в одной кибитке с Сашей, мы с нею вспоминали старину». Вульф поступил в гусары и уехал в Западный край. В 1833 г. Сашенька вышла замуж за псковского полицмейстера, подполковника П. Н. Беклешова. Перед замужеством она говорила, что ненавидит Вульфа, и ругала его. Брак Александры Ивановны был очень несчастлив. По сообщению М. Л. Гофмана, она бедствовала и «развлекалась» и в Пскове, и в Тригорском, и в Новой Ладоге, и в Минской губернии. Одна из ее сестер в 1843 г. писала: «Муж с ней иначе не говорит, как бранясь так, как бы бранился самый злой мужик. Дети, разумеется, ее ни во что не ставят. Это решительно ад». Какие после замужества были ее отношения с Пушкиным, – неизвестно. Знаем только, что в сентябре 1835 г. Пушкин, находясь в Михайловском, настойчиво звал Александру Ивановну приехать и писал: «У меня для вас три короба признаний, объяснений и всякой всячины. Можно будет, на досуге, и влюбиться». Имел ли Пушкин основания рассчитывать на благосклонность Сашеньки, мы не знаем. Но если да, то и тут ему, как с А. П. Керн, приходилось допивать стакан, начатый Алексеем Вульфом. Отметим в заключение загадочную, непонятную фразу в письме Анны Николаевны Вульф к сестре: Пушкин, пишет она, – «был доброй и злой звездой Беклешовой». В старости, в 60-х гг., А. И. Беклешова была учительницей музыки в псковском мариинском училище.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.