Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805–1827)

Дмитрий Владимирович Веневитинов

(1805–1827)

Поэт пушкинской поры. Из старинной и богатой дворянской семьи. Получил блестящее образование, знал новые языки, греческий и латинский. Девятнадцати лет окончил Московский университет и поступил в московский архив коллегии иностранных дел – учреждение, в котором служила самая блестящая и интеллигентная молодежь Москвы. Он был человек исключительной одаренности: поэт, музыкант, композитор; это соединялось у него с серьезным философским умом, легко себя чувствовавшим среди отвлеченнейших систем, что так редко бывает у художников. Горячо увлекался Шеллингом, был членом и секретарем основанного князем В. Ф. Одоевским «Общества любомудрия» и играл в нем первенствующую роль. С Пушкиным Веневитинов познакомился в 1826 г., через три дня по приезде Пушкина в Москву из ссылки, у Соболевского, где Пушкин читал своего «Бориса Годунова». Затем Пушкин читал «Годунова» у Веневитиновых, в их доме в Кривоколенном переулке близ Мясницкой. Они часто виделись, между прочим, у княгини 3. А. Волконской, в которую юноша Веневитинов был влюблен глубоко и безнадежно. Веневитинов с друзьями задумали издание журнала «Московский вестник». Основной задачей журнала было создание у нас научной эстетической критики на началах немецкой умозрительной философии и привитие общественному сознанию убеждения о необходимости применять философские начала к изучению всех наук и искусств. Пушкин согласился примкнуть к журналу, но без большого увлечения. Философские вкусы «любомудров» были ему глубоко чужды. Он писал Дельвигу в Петербург: «…Бог видит, как я ненавижу и презираю немецкую метафизику; да что делать? Собрались ребята теплые, упрямые; поп свое, а черт свое. Я говорю: господа, охота вам из пустого в порожнее переливать, все это хорошо для немцев, пресыщенных уже положительными познаниями, но мы… «Московский вестник» сидит в яме и спрашивает: веревка вещь какая? А время вещь такая, которую с никаким «Вестником» не стану я терять. Им же хуже, если они меня не слушают».

В конце октября 1826 г. Веневитинов переехал в Петербург, – может быть, спасаясь от безнадежной своей любви. Поступил на службу в Азиатский департамент министерства иностранных дел. Он был вообще слабого здоровья. При въезде в Петербург он по недоразумению был арестован и двое суток провел в сырой гауптвахте. Это еще больше подорвало его здоровье. Директор Азиатского департамента, когда ему представлялся Веневитинов, был поражен его болезненным видом и сказал:

– У него смерть в глазах, он скоро умрет.

Веневитинов вошел в колею светской петербургской жизни, делал визиты, ездил на вечера и балы; в то же время много писал; заботился о журнале, приглашал сотрудников, посылал в Москву ободряющие письма. В начале марта, на балу у Ланских, во флигеле дома которых жил Веневитинов, он, разгоряченный танцами, в одном фраке перебежал по двору к себе во флигель, простудился и 15 марта умер. Ему не было еще двадцати двух лет. Смерть его произвела на всех потрясающее впечатление. Дельвиг писал Пушкину: «…знаю, смерть его должна была поразить тебя. Какое соединение прекрасных дарований с прекрасною молодостью!» Шестидесятилетний И. И. Дмитриев писал в эпитафии:

Здесь юноша лежит под хладною доской,

Над нею роза дышит,

А старость дряхлою рукой

Ему надгробье пишет.

На могильной доске Веневитинова вырезан был стих из стихотворения его «Поэт и друг»: «Как знал он жизнь, как мало жил!»