Глава 6. Июль 1945 года. Председатель Совнаркома СССР и премьер-министр правительства Его Величества хором: Гитлер жив!

Глава 6. Июль 1945 года. Председатель Совнаркома СССР и премьер-министр

правительства Его Величества хором: Гитлер жив!

15 июля 1945 года открылась Потсдамская конференция. За несколько дней до этого Сталин прибыл в Берлин.

…Военный корреспондент M. M. Мержанов не только был хорошо осведомлен о ходе поисков Гитлера и его подручных, но и сам принял в них участие: 2 мая он помогал составить протокол обнаружения и опознания трупов Геббельса и его жены. В Берлине М. Мержанов квартировал по соседству с замначальника отдела контрразведки «СМЕРШ» 3-й гвардейской ударной армии В. И. Горбушиным (который сменил подполковника Клименко на посту командира группы розыскников).

Военный корреспондент пользовался доверием полковника, который щедро делился с ним информацией. Со слов полковника Горбушина М. Мержанов пишет в своей книге о том, что во время пребывания Сталина в Берлине ему предложили поехать взглянуть на останки Гитлера (очевидно, их предполагалось в очередной раз эксгумировать). Сталин заинтересовался, и поездка была намечена на завтра. Однако на следующий день он отказался ехать: «Пусть едет Берия или Молотов». Те также отказались от поездки…

Почему Сталин изменил свое решение (что, вообще говоря, делал очень редко)? Очевидно, он был загружен подготовкой к конференции, по ходу которой постоянно возникали все новые проблемы. Но можно также предположить, что за эти сутки к нему поступила некая новая информация, в соответствии с которой находка розыскников 3-й гвардейской армии не представляла интереса, а результаты экспертизы выглядели сомнительными. Сообщая М. Мержанову эти сведения, В.Горбушин рисковал головой. В начале июня его вызвал в Москву начальник ГУ СМЕРШа В. Абакумов и передал ему приказ Сталина: молчать о находке в саду рейхсканцелярии. В обоснование этого приказа генерал-полковник привел следующие соображения: если появится двойник, который будет претендовать на роль Гитлера, советское правительство разоблачит его с помощью добытых контрразведчиками Горбушина доказательств… Информация обо всем, что касалось «неизвестного мужчины (предположительно Гитлера)», была объявлена государственной тайной, за нарушение которой полагался срок от 7 до 12 лет.

Последнее обстоятельство подтвердила Е. М. Ржевская в своем выступлении по телевидению 7 мая 2000 года. Е. М.Ржевская, кстати, рисковала не менее полковника Горбушина. У неё хранились дневниковые записи, где были зафиксированы факты, связанные с поисками и идентификацией останков Гитлера, даты, фамилии очевидцев и участников событий. Попадись эти записи на глаза стукачу, лейтенанту Каган (такова её девичья фамилия) пришлось бы солоно. В дальнейшем эти записи послужили основой знаменитой книги… В годы войны военнослужащим вообще было запрещено вести дневники. К счастью для историков и истории, этот запрет иногда нарушали. Причина засекречивания очевидна: если бы за границей стало известно то, о чем узнал корреспондент М. Мержанов, Сталин предстал бы лжецом или простаком, не ведающим о том, что творится у него под носом…

Между тем открылась Потсдамская конференция, и в первый же ее день И. В. Сталин в беседе с президентом Трумэном и государственным секретарем Бирнсом заявил, что, по его мнению, «Гитлер жив и скрывается в Испании или Аргентине», чем поверг своих собеседников в изумление: как свидетельствует английский историк Ф. Содерн-младший, «было похоже, что Сталин решил сохранить Гитлера живым…»

К тому времени главы западных держав располагали докладами американской и английской разведок (составленными в период с середины мая до начала июня) относительно самоубийства Гитлера. Доклады были составлены на основании показаний 28 свидетелей из числа обслуживающего персонала рейхсканцелярии и охраны ставки фюрера. Среди них был и Ф. Кемпка, в прошлом — личный шофер фюрера, а в последнее время — начальник гаража рейхсканцелярии. Он был непосредственным участником событий в фюрербункере 30 апреля. Кроме того, для членов американской и английской делегаций была устроена экскурсия в рейхсканцелярию и убежище под ней. Трумэн и Черчилль, а также Бирнс своими глазами видели кабинет Гитлера и забрызганный кровью диван, сидя на котором Гитлер свел счеты с жизнью…

Но Сталин стоял на своем. Вот отрывок из протокола конференции 31 июля. В тот день обсуждалось итоговое заявление о предании международному суду главных военных преступников. Сталин настаивал, чтобы в заявлении после слов «военных преступников» было вставлено: «таких, как Геринг, Гесс, Риббентроп».

Сталин опасался, что англичане попытаются вывести из-под удара Рудольфа Гесса, который до мая 1940 года был «человеком № 2» в гитлеровской Германии, единственным, с кем Гитлер был на «ты».

Гесс, который во время Первой мировой войны служил военным летчиком, в мае 1941 года по своей (как он утверждал) инициативе перелетел на истребителе в Великобританию с целью начать мирные переговоры с британским правительством. Миссия его кончилась провалом — как уверяют англичане: он был арестован и находился в заключении до конца войны. Сталин, видимо, подозревал, что о чем-то ему с Черчиллем все же удалось договориться, какие-то гарантии он получил — недаром тот оттягивал открытие второго фронта до последней возможности. Поскольку военные преступники еще до суда должны были подвергнуться допросу, в том числе и советскими следователями, — появлялся шанс получить информацию о переговорах Гесса в Англии «из первых уст».[14]

Делегации западных держав возражали против упоминания в заявлении конкретных фамилий: у каждой из сторон был свой список лиц, которых она желала бы видеть на скамье подсудимых, и эти списки предстояло согласовать.

Итак, протокол.

Эттли (новый премьер-министр Англии, выигравший выборы у Черчилля — Л. А.): Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.

Сталин: Но его нет, он не в наших руках.

Эттли: Но вы даете фамилии главных военных преступников в качестве примера…

Сталин: Я согласен добавить Гитлера, хотя он и не в наших руках. Я иду на эту уступку… (Общий смех.)

В конечном счете имени Гитлера в списке главных военных преступников не оказалось, хотя Борман в нем занимал почетное место и был заочно приговорен к повешению (о его судьбе в то время ничего не было достоверно известно).

Итак, у Сталина появился единомышленник — премьер-министр Великобритании, который разделял его убеждение, что Гитлер жив.