Дмитрий Быков “Она показала, что XX век сделал с человеком…”[901]

Дмитрий Быков

“Она показала, что XX век сделал с человеком…”[901]

…Мое право говорить о Надежде Яковлевне ничтожно, я не знал ее живой.

Жена моя, первая, жила в одном доме с ней, не будучи тогда, естественно, со мной знакома, и вспоминала страшную старуху, которой их пугали, но вот эта страшная старуха, мне кажется, наряду с Варламом Шаламовым, главный писатель XX века, потому что она не боялась быть “страшной старухой”. Все хотели быть хорошими, даже Пастернак, перед которым у всех у нас есть основание преклоняться, хотел быть хорошим. Надежда Яковлевна не боялась быть плохой, потому что она решила показать нам всем, как выглядят внутренности раздавленного человека.

Ее книги нарочито несправедливы, страшно откровенны, порой чудовищно физиологичны. Это крик не просто обиды, крик оскорбленной человечности, и на фоне людей XX века, которые пытались сохранить лицо, сохранить достоинство, сохранить справедливость, Надежда Яковлевна поражает именно своим желанием быть субъективной и демонстративно, подчеркнуто неправой. Она на своем примере показывает, что сделали со всеми.

В принципе, все, кто пишет о Мандельштаме, кто его читает и любит, а любят одинаково, я уверен, условно делятся на последовательниц Надежды Яковлевны и на последовательниц Лидии Корнеевны. Лидия Корнеевна, которую не зря же Габбе называла “Немезида” Чуковская, с ее гневными мемуарами “Дом поэта”, всегда была страшно честным человеком. Она готова нести поэта на руках до тех пор, пока он идет на свою Голгофу, но стоит ему шаг соступить с этого пути, просто по обычной человеческой слабости, она тут же его начинает проклинать. Лидия Корнеевна Чуковская в своих текстах ни на секунду не дает нам забыть, какой она правильный человек, и, может быть, именно поэтому, читая ее “Записки об Анне Ахматовой”, мы с такой готовностью солидаризируемся с Ахматовой. Именно потому, что нам невыносимо видеть всегда правого человека.

Надежда Яковлевна – человек всегда неправый, всегда уязвленный, всегда потерявший самое дорогое.

Хотя, казалось бы, их с Чуковской роднит то, что они обе потеряли мужей, бесконечно любимых мужей, но насколько Надежда Яковлевна не боится быть пристрастной, субъективной, насколько она не боится быть неправой, вот ровно настолько же она и сумела победить XX век. Потому что она показала, чт? XX век сделал с человеком.

Мы видим ее отношения с Харджиевым, ее бесконечную, трогательную благодарность за сосиску, мы вспоминаем, как она рассорилась с Харджиевым, мы видим, как эти двое, искалеченные XX веком, обманули, предали и прокляли друг друга, и почему-то история их взаимного предательства, их взаимной ненависти говорит нам больше и может облагородить нас больше, чем двадцать историй о взаимной верности и о безупречности. Иногда надо быть небезупречным, иногда надо быть таким раненым, таким насмерть убитым, таким растоптанным, как Надежда Яковлевна.

И вот я рискнул бы что сказать. У нее в одном из набросков ахматовской книги есть очень точные слова: “Каждой ночью, во время физиологического счастья, я больше всего боялась, что ворвутся и прервут”. Почему-то поэтам всегда физиологически близки, и душевно близки, и литературно близки неправильные люди. У Мандельштама не могло быть праведной подруги. Подруги, которая не прощала бы ему измен, как сумела простить Надежда Яковлевна. Подруги, которая всегда тащила бы его к правильным решениям.

Мне ужасно нравится, что Мандельштам и Надежда Яковлевна были такими неправильными людьми. Мне очень нравится, что Мандельштам мог съесть чужую кашу с моржевятиной и сказать: “Зато она досталась поэту”. Это правильно, потому что сила человеческой слабости, сила человеческой уязвимости в XX веке важнее, и триумфальнее, и дороже, чем сила каменной, целеустремленной упертости.

Как сказала Лидия Гинзбург: “Железных людей нет, есть люди деревянные”. И для нас такое счастье, что Надежда Яковлевна была не железной и не деревянной, что она была как мы, что она была уязвленной, растоптанной, неправой, несчастной и что она сказала главные слова XX века: “Спрашивать будут не с тех, кто ломался, а с тех, кто ломал”.

Очень важно и то, что уточнил Фазиль Искандер: “Кто не сломался, тех плохо ломали”.

Дмитрий Нечипорук