Четверг, 30 июня

Четверг, 30 июня

Мы с Робом сидим у воды в маленьком городке на реке Амстел. Мы пьем, едим и болтаем, но в основном ждем телефонного звонка. Глядя на свою тарелку, я понимаю, что едва притронулась к еде. Последние двадцать минут я просто вяло вожу вилкой по тарелке с салатом. Роб, как обычно, ест что-то красное и мясное, а я, как обычно, ем что-то зеленое и полезное.

Звонит мой мобильный. Вилка покидает мою тарелку, и я вонзаю ее в кусок мяса на тарелке Роба. Это доктор Л.

– Я поговорил с коллегами, и все сошлись во мнении, что операция не вариант. Мы переходим прямо к облучению.

– Ох.

– Все еще очень опасно резать так близко к легким. Мы можем больше навредить вам, чем помочь.

– Итак, что дальше?

– Я записал вас к радиологу на следующую неделю. Он все объяснит. Все.

– А что там с моим МРТ? – спрашиваю я.

– На снимке все хорошо, как они вам и сказали. В вашем мозгу ничего такого нет.

Глубокий вздох. Потребовалось вызванное паранойей МРТ, чтобы я поняла, что доверяю доктору Л. сильнее, чем когда-либо.

– Больше никаких жалоб?

– Нет.

– Вы нормально себя чувствуете?

– Да, просто немного более усталой, чем обычно.

– Возможно, это из-за низких показателей крови. Вероятно, нам стоит сделать еще одно переливание. Когда у вас следующие анализы?

– В понедельник.

– Отлично. Загляните ко мне в кабинет. Хороших вам выходных.

Не знаю, испугалась я или испытала облегчение. Я не слишком обрадовалась бы, заполучив двадцатисантиметровый шрам через весь живот, как у Юра, но то, что я лишаюсь одного из трех вариантов лечения, тоже не радует. Юр объяснял мне, что, даже если химия убивает большую часть раковых клеток, местные процедуры вроде операции или облучения необходимы, чтобы избавиться от самой распоследней клеточки. Сейчас я понимаю, что имел в виду мой врач, когда сказал, что гораздо труднее сдержать болезнь после того, как мы избавимся от опухолей. Самое сложное – найти и истребить в моем теле последнюю раковую клетку.

Роб обнимает меня. И вот оно: посреди дружеских объятий – долгий взгляд, за которым следует долгий же поцелуй. Роб забирает мой страх.