Репрессии в авиации

Репрессии в авиации

Все руководители Рыбинского моторного – от первого «красного директора» Михайлова до Василия Баландина – подвергнутся репрессиям и запоздалой реабилитации. Королев Георгий Никитович, совсем недавно награжденный Орденом Ленина, делегированный на XVII съезд Советов, в 1937 году будет назначен, а затем снят с должности заместителя наркома авиационной промышленности как «участник вредительской антисоветской организации». Репрессирован и приговорен к расстрелу в 1938 году.

В начале марта 1938 года в Москву для вручения очередного ордена будет вызван директор Пермского моторостроительного завода Иосиф Побережский, бывший директор Рыбинского предприятия. Его арестуют в кабинете наркома авиационной промышленности. В тот же день на Пермском заводе уволят 500 человек, которые очень скоро окажутся в застенках НКВД. Через полтора месяца жесточайших пыток Побережского заставят подписать все выдвинутые против него обвинения и расстреляют.

Ивана Семеновича Михайлова арестуют в январе 1941 года, когда он по окончании Промакадемии и работы представителем Амторга в США, директором завода № 120 под Москвой, уполномоченным наркома обороны на Дальнем Востоке займет должность начальника 4-го главка в наркомате авиационной промышленности. Скончается в Москве в 1942 году. Баландина попытается сломать уже Лаврентий Берия, но будет вынужден отпустить после личного вмешательства Сталина. Даже Павлова, чье имя носил Рыбинский завод и который погиб еще в 1925 году в результате несчастного случая, посмертно «пристегнут» к ивановской антисоветской группировке. С конца 1937 года имя Павлова исчезнет из названия завода.

Но ни Аркадия Швецова – главного конструктора в Перми, ни Владимира Климова даже пальцем не тронули. Они были очень похожи – блестящие воспитанники МВТУ славных времен Жуковского: не участвовали в политических баталиях, никогда не были членами партии, широко образованы, увлечены авиацией и математикой. Спортивные пристрастия: у Швецова – шахматы, у Климова – теннис и волейбол. Оба конструктора всегда отличались сдержанностью, почти закрытостью, к тому же самым тщательным образом лично отбирали конструкторов в создаваемые КБ.

Репрессии в авиационной промышленности, начавшиеся сразу после неожиданной смерти наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе – надежного прикрытия любимой им отрасли, во многом связаны и с испанскими событиями, где столкнулись немецкая и советская техника.

Несколько изрядно поврежденных немецких самолетов начального этапа войны в Испании было доставлено в Москву. Удалось восстановить, испытать в полете и даже провести сравнительные учебные бои советских самолетов с истребителями He-51, Bf-109B (c мотором ЮМО-210) и бомбардировщиками Ю-52, Ю-86, He-111.

Отчеты НИИ ВВС подтверждали – советские самолеты по своим летным характеристикам превзошли немецкие:

– истребитель He-51(испытывался под обозначением И-25, летчик-испытатель Стефановский): «Самолет И-25, несмотря на незначительную скорость (315 км/час), может вести активный оборонительный бой с самолетами И-16М25, ДИ-6, ДИ-6Ш и достичь успеха при внезапном нападении на самолеты СБ, ДБ-3, Р-9, но инициативу боя самолет И-25 удержать за собой не может. В бою И-16 с самолетом И-25 все преимущества на стороне первого»;

– истребитель Bf-109B (летчик-испытатель Супрун): «Самолет „Мессершмидт-109” с мотором ЮМО-210 по своим летно-тактическим данным стоит ниже принятых на вооружении в ВВС РККА скоростных самолетов-истребителей»;

– бомбардировщик He-111 (летчик-испытатель Кабанов): «Самолет „Хейнкель-111” по скорости стоит ниже соответствующих самолетов отечественного производства; скороподъемность, дальность и потолок самолета „Хейнкель-111” значительно ниже уровня требований, предъявляемых к современным двухмоторным бомбардировщикам».

Но вскоре в небе Испании появился более совершенный истребитель «Мессершмидт-109С», а также скоростной бомбардировщик Ю-88, превосходивший советский СБ по скорости и бомбовой загрузке. Немцы, учтя опыт испанских боев и готовясь к грандиозному походу за мировым господством, с лихорадочной поспешностью улучшали свои машины. И новые самолеты, сразу же поставленные на серийное производство, показали превосходство над советскими И-16 и СБ…

Видимо, наши авиационные и военные руководители пребывают в непозволительно благодушном состоянии – делают вывод в Кремле. Сталин – в ярости!

Арестованы Туполев, совмещавший руководство КБ с должностью замнаркома, и большая группа работников ЦАГИ во главе с начальником Харламовым. Большинство из них незадолго до этого побывали во Франции и в США в составе технической комиссии. Руководили ею Туполев и Харламов. В США, в частности, была закуплена лицензия на постройку всемирно известного пассажирского самолета «Дуглас». Это и подлило масла в огонь. «Воевать не на чем – а они „дугласы” покупают!» – заявил Сталин.

В чем же их только не обвиняли! Но главное – в традициях тех лет – шпионаж в пользу немецкой разведки. В эту чушь, конечно, никто не верил, но тем не менее Туполев находился под арестом до лета 1941-го. На пятом этаже конструкторского бюро ему выделили кабинет и жилую комнату, окна которых были забраны решеткой, а у дверей постоянно дежурил часовой. Он по-прежнему оставался конструктором, но передвигался только под конвоем. Туполев все это время был в самом прямом смысле слова прикован кандалами к своему КБ.

К концу 1938 года массовые аресты и расстрелы, видимо, достигли своих целей. Сталин решил прекратить репрессии. Последним аккордом «чистки» стало уничтожение самих «чистильщиков». 8-го декабря 1938 года был смещен со своего поста и расстрелян нарком НКВД Ежов. Вслед за ним отправилось практически все поколение «ежовских чекистов». Главой НКВД стал Лаврентий Берия. Число арестов резко сократилось. Стране нужна была передышка.