Драма

Драма

Вот Драма началась. Германия обрушилась на Польшу и разгромила ее, Германия готовилась к молниеносной войне на Востоке, и теперь всем ясно, что подготовилась она отлично. Польша - сломлена.

Но прежде, из-за данных гарантий (которые столько раз бездумно давались с подачи все того же лукавого и лживого режиссера, непрестанно вдалбливавшего в бараньи головы идиотские формулы коллективной безопасности и одновременно всячески ослаблявшего участников оной, сводившего на нет всякую их способность к быстрым и мощным наступательным операциям) — Англия и Франция объявили войну Германии.

И когда Режиссер окончательно уверился, что занавес действительно поднят и Драма уже началась, что на сей раз она не сорвется, что игра будет настоящей, что нет больше опасности мирного варианта, что теперь будет вдоволь и грома, и грохота, и лязга, и криков, и дыма, и огня, и крови, — он, будучи не в силах скрыть своей дикой, животной радости, впервые отозвался из-за кулис ледяным смехом, довольно потирая руки.

“О, — воскликнул он, — сколько труда и мук! Наконец-то я начинаю Драму, которую подготавливал веками. Грядет твое время, Израиль. Настает конец твоим мучениям и страданиям, твоим неслыханным унижениям. Наступает твоя заря! Уж близка твоя победа: твой Соперник, с Кем боролся ты в пятидесятивековой ночи, благословит тебя!”

И тогда в игру вступает Совдепия. Сбросив маску с лица, бесстыдно набрасывается она на сломленную Польшу, чтобы “защитить жизнь, свободу и собственность своих единокровных братьев”, - словно сами Советы не уничтожили на русской земле всю собственность и свободу несчастного русского народа, заплатившего за чудовищный эксперимент десятками миллионов жизней. Отныне маска практически не нужна. Она была нужна лишь до тех пор, пока не началась Драма.

Когда-то Советы давали точное определение агрессора и совместно с другими государствами определяли, кого считать таковым. Сейчас, как следует из речи Молотова, мы видим, что “обстоятельства изменились, а значит, изменилось и определение агрессора, которым мы пользовались и в которое все остальные поверили”!

Когда-то в этом была необходимость, и Советы были главным борцом с фашизмом; любым способом стремились натравить Францию и Англию то на Италию, то на Испанию, то на Германию, обещая им свою “огромную” помощь. Сейчас ложь больше не нужна: режиссура оказалась столь удачной, что Англии и Франции пришлось объявить войну Германии. Сейчас Советы могут спокойно взять “свою” часть польской добычи и дожидаться окончания драмы.

Когда-то в этом была необходимость, и просоветские “народные фронты”, “антифашистские блоки”, “союзы демократических сил” драли горло по европейским странам, буквально надрывались, афишируя свою поддержку западным демократиям, — сегодня такая необходимость отпала. Сейчас те же советско-еврейские агенты проповедуют дезертирство, уклонение от службы в армии, ненависть к буржуазным демократиям. Зачем им дальше лгать, раз Драма уже началась.

Только сейчас открывается истинная, мерзостная роль таинственной личности, именуемой Совдепия.

Итак, завязка Драмы заключается в следующем: Германия, коя лучше других проникла лукавый замысел Израиля, с энтузиазмом взялась сыграть в этой драме роль зачинщика войны, ее двигателя, а следовательно, и Мотора революции.

Она поступила так, веря, что до войны с Англией и Францией дело не дойдет, даже если она обрушится на Польшу и разгромит ее. Ибо англо — французы не могут всерьез штурмовать линию Зигфрида, других же возможностей оказать своевременную помощь Польше у них нет.

Если же англо — французы из-за данных Польше гарантий все-таки вступят в войну, это будет чисто платоническая война, война без военных действий. За четыре недели Германия полностью подавит польское сопротивление, а там, глядишь, падет и польское правительство, находившееся в состоянии войны с нею. А новое — подпишет с Германией мир, передав ей Данциг и Коридор. После этого Англия и Франция и сами вынуждены будут заключить мир. А если этого и не случится, пусть сидят себе на линии Мажино, Германия же, надежно защищенная линией Зигфрида, будет спокойно наслаждаться плодами своей победы.

Расчет этот, как мы видели, был бы абсолютно верным, если б 23.08. не разыгралась последняя сцена Пролога настоящей Драмы, соединившая Руль революции (Совдепия) с ее Мотором (Германия).

Гитлер тогда думал, что перехитрил весь мир. Но мы уже показали, как далеко было ему до этого. Ибо пакт сей дал возможность Советам со своей стороны вторгнуться в Польшу, сломив всякое сопротивление и захватив значительную часть ее территории. Теперь план Гитлера о заключении мира с Польшей неосуществим, поскольку Польша не только разгромлена, но и раздроблена. С кем заключать мир? А раз нет мира с Польшей, как заключить мир англо - французам, которые, повинуясь обязательствам чести, вступили в войну из-за Польши?

Немцы подготовились к молниеносной войне, но не на западе, а на юго-востоке.

Англо-французы вообще не готовы к войне наступательной, только к обороне. Однако в войну вступили, поскольку необдуманно приняли на себя обязательства, которые заставили их вступить в войну, хотя они и не могли оказать Польше реальной помощи.

Драма современного человечества.

Они думали, что это — уже помощь, то, что они вступили в войну.

Именно это и имеют в виду англо - французы. Они говорят о продолжительной войне. И я думаю, что они искренно настраиваются на таковую. Но две опасности подстерегают их в затяжной войне. Первая; выдержат ли их армии такую войну? И вторая: не утвердится ли в Германии — вместо их военной победы — большевизм?

Ибо один факт явно бросается в глаза. Вот уже два месяца, как войска стоят друг против друга в полной боевой готовности, а настоящей войны все нет. Слышно, как за каждой линией фронта урчат танковые моторы, вот-вот взлетят сотни эскадрилий, заговорят десятки тысяч орудий, сотни тысяч минометов, пулеметов и огнеметов начнут свою смертоносную работу. И все-таки: пока что царит мир.

Многие пытались это объяснить, и мы тоже. Но подлинным объяснением, думаю, может быть лишь следующее:

Обе стороны, похоже, чувствуют, сколь страшны их собственные средства поражения (равно как и противника). Понимают, что человеческий материал не в силах выдержать полного применения всего вооружения.

Поэтому обе стороны стремятся отыскать друг у друга такую точку, где полное применение имеющегося оружия способно в короткий срок дать серьезные результаты.

Такую точку они до сих пор не нашли. А потому и не смеют развязать войну на полную мощь.

То, коронное решение, на которое рассчитывают англо — французы, есть долгая и кровопролитная война, в которой немцы сперва нападали бы, как остервенелые, а затем, будучи отбиты с огромными потерями, сами бы подверглись нападению и были разгромлены. Поэтому мы и говорим, учитывая очевидный и оправданный страх, что люди недолго выдержат гнет оружия: у долгой и кровопролитной войны немного шансов окончиться победой.

Наоборот, это маловероятно. На это и рассчитывают Режиссер и его ставленник, Совдепия, — на то, что долгая и кровавая драма закончится именно так, как задумали жидо-марксисты.

Есть ли надежда, что конец будет не столь плачевен? Стена англо-французская, Мотор немецкий и Руль советский являются главными действующими лицами Драмы.

Просчитается режиссер Израильский, если Руль откажет ему. Есть ли такая надежда? Советы избегают войны, но с помощью мобилизации держат значительную часть народа под ружьем. Для подобного режима уже сама мобилизация представляет опасность, поскольку из недовольного населения, пассивно сносившего прежде все тяготы, — производит солдат, т. е. граждан, способных к активной защите. А это меняет их отношение к режиму, и режим вынужден ослабить тиски; граждане же, обретая свободу, занимают по отношению к нему более независимое положение.

Особенно опасен для Советов эксперимент, связанный с предоставлением своим солдатам возможности познакомиться с жизнью остальной Европы, о чем они знали исключительно через пропаганду, представлявшую их собственную страну в материальном смысле как рай, а Европу — как ад. Теперь, на занятых территориях Польши и в странах Прибалтики, они могут воочию видеть такой уровень жизни, какого не видали нигде в Совдепии и какой не могли себе даже представить.

Аналогичным образом проблема снабжения войск повлечет за собой глубокие изменения в экономическом устройстве — или же крах всей системы.

Все эти моменты в ходе настоящей Драмы могут вызвать резкие перемены в Совдепии — перемены на подлинно национальном, русском, славянском и христианском направлении. Если это произойдет, Кормило откажет режиссеру. Оно стряхнет с себя его грязную лапу. Не будет больше Совдепии, а будет настоящая национальная Россия, вернувшаяся на законное место, Такой поворот максимально расстроил бы планы Режиссера настоящей драмы.

Но если Руль не выдаст Режиссера, есть еще одна возможность: откажет Мотор. Эта возможность гораздо слабее первой. Необходимо много кровавых поражений, прежде чем немецкий Мотор откажет. На сегодняшний день их нет. Еще только должны предстоять. Если нет никакого неизвестного нового технического средства, сие может произойти лишь после долгой и кровопролитной войны. А эта кровопролитная война — как раз то, что нужно Режиссеру Драмы для достижения своих целей.

Итак, Драма коварно и искусно подготовлена. У Израиля есть причины самодовольно потирать за кулисами руки и смеяться, как только он один умеет. Ибо, если судить по людским меркам, вероятность успеха — стопроцентная.

Но Режиссер не хочет, чтобы Драма распространилась только на запад Европы; он желает, чтобы она охватила весь мир. Ни клочка земли не должно остаться, где бы не развернулось ее действие.

Пока что, в первой и второй сцене первого акта, на подмостках предстали только Польша, Германия, Англия, Франция и Совдепия.

Но Израилю нужно, чтобы участвовали и другие народы: прибалтийские и балканские, маленькие и мирные голландцы и бельгийцы, те же финны — вся Европа должна быть охвачена драмой.

Но почему Режиссеру дана такая власть над Европой? Откуда такая напасть на ее голову?

Вся ее красота и сила, богатство и мудрость пришли к ней под знаком креста Господня.

Однако за последние 150 лет своей истории Европа поддалась материалистическому безбожию и христоборчеству. И потеряла ориентацию. И сбилась с пути. Она — словно корабль посреди океанической пучины, у которого украли компас или которому тучи закрыли Полярную звезду. И тогда явились посланцы лукавого Израиля и предложили свои ложные компасы и обманные полярные звезды, И европейские народы приняли их. Им кажется, что они стали умнее, поскольку наука и техника на каждом шагу увеличивают их силы. Но они забыли, что при любом техническом оснащении, если на корабле нет компаса, — ничто ему не поможет. Он будет блуждать в пучине и погибнет вместе со всеми пассажирами, со всей своей техникой и добром.

Все эти 150 лет Европа говорила: дайте мне решительных людей с железной волей, аскетически честных, гениально умных. А это возможно и без Христа. И вот, что хотели, то и получили: Сталина, Гитлера и Муссолини.

Сейчас она на пороге полного краха. Перед лицом смертельной опасности. То, что ей грозит опасность лишиться всего своего векового богатства, это — еще полбеды. Но иссякнет, придет в разор и запустение земля ее; сгинут, сокроются в леса ее дети. А после — под властью Израиля — настанет жизнь, которую Израиль будет определять. (Бурная реакция),