Слияние властных структур с преступными группировками

Слияние властных структур с преступными группировками

Ю. Андропов против Н. Щелокова. "Красные буржуи". Чистка в Азербайджане и Грузии.

В те годы, имея своим заместителем молодого и энергичного Ю. Чурбанова, сам Н. Щелоков не мог быть спокоен за свое кресло. Чурбанов колесил по Союзу с инспекторскими проверками и явно "тянул одеяло на себя" — ставил своих людей во многих регионах. В том же 1979 году благодаря его стараниям бессменный в течение 15 лет министр внутренних дел Узбекистана Яхьяев ушел в отставку, а на его место пришел К. Эргашев.

Однако Н. Щелоков и сам был достаточно опытным стратегом политической интриги. К тому же к концу 70-х он уже достаточно заматерел для того, чтобы всерьез считаться одним из сильнейших политиков в команде Л. Брежнева. В октябре 1980 года, когда скончался Председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин, Николай Щелоков стал одной из основных фигур на замещение этой должности. Правда, кое-кто считал, что, предлагая этот пост Щелокову, Брежнев тем самым пытался расчистить путь к министерскому креслу своему зятю — Юрию Чурбанову. И надо сказать, логика в подобных слухах была. Однако Щелоков вежливо отказался от высокого поста и так и остался министром МВД. По-видимому, он считал, что в его руках и без того достаточно власти и нет нужды стремиться к чему-то большему.

Усиление позиций министра МВД шло параллельно усилению еще одного представителя силовых министерств страны — председателя КГБ Юрия Андропова. Конфликт между двумя этими министрами сохранялся на протяжении всех 70-х и к концу этого десятилетия достиг своего апогея. Заметим, что, как и раньше, чекисты в служебной иерархии стояли на несколько ступенек выше сотрудников МВД и постоянно старались открыто это подчеркнуть. Однако именно Н. Щелоков стал первым министром союзного МВД, который попытался нарушить эту последовательность благодаря своему близкому положению к Л. Брежневу. И подобное, естественно, не могло не вызвать резкого раздражения по отношению к Щелокову со стороны руководства КГБ. Свидетель тех событий Е. Чазов позднее вспоминал: "Речь шла больше не о противостоянии Ю.В. Андропова и Н. А. Щелокова, которого Ю. В. Андропов иначе как «жуликом» и «проходимцем» мне не рекомендовал, а скорее о противостоянии двух организаций, обладающих возможностями контроля за гражданами и ситуацией в стране. И надо сказать, что единственным, кого боялся и ненавидел Н. А. Щелоков, да и его первый зам, зять Брежнева — Ю. М. Чурбанов, был Ю. В. Андропов".

И еще одно свидетельство на этот счет — Ю. Чурбанова: "Андропов с неприязнью относится к Щелокову не только из-за «магазина» (в 1972 году в Москве по распоряжению Щелокова был открыт магазин, где практически за бесценок отоваривались высшие чины МВД и их родственники), тут, видимо, существовали какие-то другие, более глубокие причины. Юрий Владимирович был истинным коммунистом. Если человек, носивший в кармане партбилет, совершал поступки, порочащие имя коммуниста, он не только переживал — этот человек вызывал у него принципиальное презрение… Не личная ненависть, а принципиальные расхождения во взглядах на то, как должен вести себя руководитель министерства, — вот что было между ними".

Следует также сказать, что в отличие от аскетичного "человека в футляре" Ю. Андропова Щелоков всегда стремился быть максимально открытым в общении, активно заигрывал с интеллигенцией. Он дружил с М. Ростроповичем в то время, когда тот в 1973 году предоставил свою дачу под жилье гонимому КГБ А. Солженицыну. Этот поступок министра МВД был явно в пику председателю КГБ, и Андропов нисколько не заблуждался на этот счет.

Укрепляя с каждым годом свои позиции в качестве министра внутренних дел страны, Щелоков действовал расчетливо и старался бить наверняка. Сосредоточив в своих руках оперативную работу в области преступлений в сфере экономики, уголовных проявлений, охраны общественного порядка, подчиняя себе всю систему предварительных мест заключения, исправительно-трудовых учреждений, включая и внутренние войска, министр МВД после смерти Генерального прокурора СССР Романа Руденко в 1974 году позарился и на прокурорские владения. Мечта о передаче расследований особо важных дел, в том числе убийств, изнасилований, должностных преступлений, из прокуратуры в МВД давно уже не давала Щелокову покоя. И он шел к осуществлению этого медленно, но, казалось, верно. И вот наверху принято решение о передаче всех дел о преступлениях несовершеннолетних в следственные органы милиции, а это почти половина дел, расследуемых следователями прокуратуры. Достигнуть же большего Щелокову не позволили ни время, ни обстоятельства, которые складывались отнюдь не в его пользу.

70-е годы XX столетия явились для нашей отечественной криминальной буржуазии годами истинного расцвета и благоденствия. Партийная и хозяйственная мафии жировали на глазах у всех, не особенно заботясь об объяснении причин собственного благополучия. Бороться с этим монстром было уже бесполезно, да и небезопасно. Например, в 1974 году заместитель начальника Пензенского областного УВД Г. Дидиченко возглавлял оперативную группу по раскрытию одного уголовного преступления. В сферу деятельности группы попала и работа ликеро-водочного завода, кондитерской фабрики, мясокомбината, ресторана и других организаций города и области. Выяснилось, что здесь действует организованная преступная группа, состоящая из высокопоставленных должностных лиц, знающих основы оперативной работы, имеющих своих информаторов, боевиков и, самое страшное, — реальную власть в области. Поначалу преступники не поверили в серьезность следствия и не предпринимали против него никаких мер. Но когда в КПЗ был заключен заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды Пензенского обкома КПСС, они зашевелились. Прокурор области В. Журавлев, давший «добро» на этот арест, был освобожден от должности. К самому Г. Дидиченко стали применяться меры устрашения. Ему позвонили домой и пригрозили: еще один подобный шаг, и он навсегда потеряет свою единственную дочь. В результате следствие свернули. А через четыре года Дидиченко уволили из органов МВД и предупредили, что его молчание гарантирует ему спокойную жизнь и нормальную пенсию.

Что говорить о пятисоттысячной Пензе, если в самой Москве беспредел различных партийных и хозяйственных кланов не знал границ. Одного начальника Главторга Мосгорисполкома Николая Трегубова столичное ГУВД в начале 70-х пыталось «свалить» несколько раз, но все напрасно. Более того, пухлая папка компромата из 157 листов оказалась не у адресата — ЦК КПСС, а на столе у Трегубова.

Н.Трегубов попал в начальники Главторга в 1968 году в возрасте 50 лет, так сказать, получил «подарок» к своему юбилею. Пост этот всегда считался «хлебным», поэтому лучшего подарка к своему юбилею Трегубов и представить себе не мог. К тому времени торговая сеть Москвы была уже основательно развращена (вспомним нашумевшее еще в конце 40-х дело Мосминводторга) системой взяток и хищений. В магазинах это выглядело так. Норма естественной убыли — в обиходе «естественка» — предусматривает, что ряд продовольственных товаров в ходе хранения или подготовки к реализации теряет определенный процент веса. Но во многих магазинах, где товар шел в продажу, что называется, с колес, потерь практически не было. Расхитители этим и пользовались: «естественка» на бумаге начислялась и списывалась, а на самом деле оседала в их карманах. Учитывая же товарооборот каждого отдела в крупных магазинах, подобная прибыль исчислялась в сотнях, а то и в тысячах рублей. Особенно за счет товаров так называемого повышенного спроса. А чтобы получить такой товар сверх положенных фондов, директор магазина обычно давал взятки «наверх» директорам торгов. От тех деньги кочевали к начальникам управлений торговли и, наконец, достигали верхушки пирамиды — Главторга. И каждый из руководителей считал само собой разумеющимся получение подношений в виде денег, бесплатных продовольственных заказов, дорогих подарков. Эта система была отлажена превосходно, ни у кого и мысли не возникало о том, что кто-нибудь может на нее покуситься. Ведь торговая мафия питала мафию партийную, и Н. Трегубов являлся не просто директором торга, а еще и депутатом Моссовета. Так же, как и директор (с 1963 г.) Дзержинской плодоовощной конторы Амбарцумян. Депутатом того же Совета мог стать и директор Елисеевского магазина Юрий Соколов, если бы не предыдущая судимость (Ю. Соколов был осужден за изнасилование, которого не совершал. Через два года, когда задержали настоящего насильника, его отпустили на свободу). Его карьера весьма типична для касты советских торговых чиновников. Покрутив баранку такси в конце 50-х, Соколов был уволен с работы за нечестное обращение с клиентами (якобы обсчитывал пассажиров). Выйдя за ворота таксопарка, Соколов недолго унывал и вскоре через знакомых сумел получить место инспектора в Мосгалантерейторге. Через тех же знакомых вскоре пошел на повышение и перешел в отдел организации торговли Главторга Мосгорисполкома. А оттуда в 1962 году он пересаживается в кресло замдиректора гастронома № 1, что в народе носит название «Елисеевский». Поскольку директор магазина В. Борисов все чаще стал прикладываться к спиртному, доверие к нему со стороны начальства окончательно иссякло, и в 1972 году его кресло занял примерный Юрий Соколов.

К середине 70-х годов молва о новых красных буржуях широко гуляла в народе. Не случайно именно в те годы популярным был анекдот о том, как мать Леонида Брежнева, обходя его новые роскошные апартаменты, удивленно вопрошала: "Леня, что же ты будешь делать, если коммунисты опять придут к власти?" Советские нувориши уже не прятали свое богатство от людских глаз, и поговорка "красиво жить не запретишь" все чаще звучала из их уст. Один из таких миллионеров построил себе под Москвой роскошный дом и поставил у калитки швейцара в ливрее с галунами, который каждому гостю, открывая калитку, говорил: "Милости просим, барин ждет вас". На территории дачи был сооружен бассейн, в нем плавали изящной работы столешницы, на которых стояли не менее изящные «стопарики» с водкой, тарелочки с разнообразной закуской.

Единственным ведомством, временами пытавшимся нагнать на них страх, оставался КГБ, председателя которого в 1973 году (через 20 лет после Л. Берии) вновь ввели в состав Политбюро. Произошло это после того, как Ю. Андропов сумел довольно успешно разворошить мафиозные гнезда в двух советских республиках — Азербайджане и Грузии.

В Азербайджане широкомасштабная чистка началась в 1969 году. Для начала Андропову пришлось поставить во главе республиканского ЦК бывшего председателя КГБ Азербайджана Гейдара Алиева. Придя к власти, Алиев основательно взялся за кадры, и первые результаты не заставили себя ждать. Еще будучи председателем республиканского КГБ, он имел данные о том, что начальник следственного отдела прокуратуры республики Саша Бабаев и ответственный работник той же прокуратуры Иза Кулиев вкладывают деньги в подпольные цеха и регулярно получают свою долю прибыли с левого производства. Став хозяином республики, Алиев получил возможность уличить прокурорских работников в неблаговидных поступках. Правда, ничего страшного с ними не произошло — их просто уволили с работы. Но по тем временам и это было весьма громким событием. Каток чистки прошелся чуть ли не по всей республиканской номенклатуре, и под него попали несколько членов бюро республиканского ЦК, председатель Совета Министров, партийный секретарь Баку, а также многие министры и партийные секретари областных и городских организаций. Газета "Бакинский рабочий" чуть ли не ежедневно сообщала читателям о случаях взяточничества, расхищения социалистической собственности, о подпольных частных заводах и о соответствующих наказаниях, среди которых порой фигурировала и смертная казнь.

В первый же год своего пребывания на посту первого секретаря ЦК Алиев сменил министра внутренних дел республики и двух его заместителей. На пост министра Алиев поставил своего друга — фронтовика, Героя Советского Союза Гейдарова. Однако через несколько лет случилась трагедия. Один из работников исправительно-трудовой колонии в Шуше, доведенный до отчаяния многочисленными отказами в переводе к новому месту службы из-за отсутствия денег для взятки (а они и при Алиеве не исчезли), получил табельное оружие и, приехав в Баку, пришел на прием к министру внутренних дел. Там он без всяких церемоний оттолкнул от себя адъютанта министра, вставшего у него на пути, ворвался в кабинет к Гейдарову и несколькими выстрелами убил его и двух его заместителей. Потом подошел к окну и, стоя возле него, застрелился. Так через несколько лет после смены первого триумвирата в МВД Азербайджана сменился второй. И вновь не по своей воле.

Не менее драматично, чем в Азербайджане, проходила чистка партноменклатуры и в другой закавказской республике — Грузии. Там к власти в середине 1972 года пришел министр внутренних дел республики (1965 — 1972 гг.) 43-летний Эдуард Шеварднадзе. К тому времени первый секретарь ЦК КП Грузии Василий Мжаванадзе справил свой 19-летний срок правления в этой солнечной республике и не подозревал, что этот юбилей станет для него последним. Отметим: при нем Грузия превратилась в одну из самых коррумпированных советских республик и власть теневого капитала в ней распространялась на все сферы жизни общества. Даже родное для Шеварднадзе МВД было основательно разложено взяточниками и мздоимцами. Как-то в начале 70-х годов министр внутренних дел СССР Н. Щелоков на совещании в Москве упрекнул Шеварднадзе в том, что служба ГАИ Грузии занимается денежными поборами и количество таких мздоимцев составляет чуть ли не 50 % личного состава. Шеварднадзе молча выслушал упрек министра и, вернувшись на родину, решил лично проверить верность слов Щелокова… Загримировавшись под рядового гражданина, Шеварднадзе сел за руль обычного «москвича» и выехал на дороги Тбилиси. То, что он увидел, потрясло его неимоверно. Поборами занимались не 50 % сотрудников ГАИ, а все 100 %. После этого Шеварднадзе провел кардинальную чистку республиканской службы ГАИ, но ликвидировать поборы окончательно так и не сумел. Да и не в силах обычный смертный, пускай и министр, это сделать.

Между тем первый секретарь ЦК КП Грузии В. Мжаванадзе был личным другом Л.Брежнева и за его широкой спиной чувствовал себя вполне уверенно. Сместить Мжаванадзе пытались несколько раз, однако все попытки заканчивались безрезультатно. И только в начале 70-х годов очередная попытка Шеварднадзе увенчалась успехом. А завязка истории со смещением Мжаванадзе была настолько крутой, что могла бы послужить затравкой для любого детектива.

На одном из официальных приемов в Тбилиси проницательный Шеварднадзе заметил на руке супруги Мжаванадзе Виктории бриллиантовое кольцо, представлявшее музейную ценность и давно разыскиваемое «Интерполом». Шеварднадзе по своим каналам установил, что кольцо подарил первой даме республики подпольный воротила Лазишвили. Эта информация полетела в Москву и легла на стол Ю.Андропова. Взвесив все «за» и «против», председатель КГБ дал добро на смещение Мжаванадзе.

Начать операцию Шеварднадзе решил, надежно прикрыв тылы. Он хотел скандала, который всколыхнул бы общество. И такой скандал летом 1972 года состоялся. Под Сухуми силами МВД республики был найден тайный завод по производству оружия. Оружие продавалось преступникам и являлось источником многих бед как для жителей самой Грузии, так и для ее соседей. Об обнаружении этого подпольного завода оповестила жителей республики главная партийная газета Грузии "Заря Востока". Через несколько дней этот номер газеты лег на стол Леонида Брежнева. Так в августе 1972 года решилась участь Василия Мжаванадзе. Однако его личная судьба благодаря все той же дружбе с Брежневым не была столь драматичной. Не желая жить под пятой Шеварднадзе, бывший первый секретарь с семьей переехал в Москву, где получил квартиру, дачу и персональную пенсию. Чуть позже, с сохранением всех перечисленных привилегий, он перебрался жить на Украину (его жена была родной сестрой жены первого секретаря ЦК КП Украины П. Шелеста).

Между тем пришедший к власти Шеварднадзе проявил такую активность в деле перетряски партийных кадров, что уже через полтора года его пребывания на посту первого секретаря были смещены со своих постов 20 министров и членов ЦК партии, около сотни секретарей областного и районного масштабов, около десятка мэров и их заместителей. Всего же за 5 лет непрерывных чисток Шеварднадзе арестовал более 30 тысяч человек, 40 тысяч государственных и партийных чиновников были уволены со своих постов.

Шеварднадзе сумел «скрутить» одного из влиятельнейших грузинских подпольных миллионеров Отари Лазишвили. Тот имел весьма прочные связи не только в Грузии, но и в самой Москве. Именно туда он и направился, когда кольцо вокруг него стало сжиматься. Однако фортуна отвернулась от Отари в Москве: его арестовали сотрудники центрального аппарата КГБ прямо в приемной Генерального прокурора СССР Романа Руденко. Единственное, что смогли сделать оставшиеся на свободе друзья Лазишвили, это увести от расстрельного приговора, который в те годы в Грузии считался вполне обычным делом.

Действия Шеварднадзе, в отличие, скажем, от действий Алиева, были куда более энергичными в плане борьбы с коррупцией, а значит, и опасными для коррупционеров всех мастей. Более того, Шеварднадзе затронул репрессиями и мир уголовный, ужесточив наказание для тех же воров. Грузинским ворам пришлось срочно сниматься с насиженных мест и совершать преступления за пределами родины. Так появились бригады «гастролеров». Эти ребята приезжали, к примеру, в Москву и договаривались с московскими коллегами о совместных действиях. Москвичи «наводили» грузин на квартиры своих состоятельных земляков, те их грабили, отдавали все вещи своим московским коллегам, получали тут же за них деньги и уезжали проедать их в родную Грузию.