Глобальный сценарий номер один: мир без Запада

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глобальный сценарий номер один: мир без Запада

В этом фантастическом сценарии новые державы приходят на смену Западу в качестве лидеров на мировой арене. Это не является ни неизбежным, ни единственно возможным результатом подъема новых государств. Исторически подъем новых держав, таких как Япония и Германия в конце XIX века, стал жестким вызовом существовавшей международной системе и окончился конфликтом мировых масштабов. Мы считаем более правдоподобной версией ту, при которой растущие державы попытаются сыграть более важную роль в сферах, затрагивающих их жизненные интересы, а не ту, при которой бросят прямой вызов международной системе, особенно с учетом того, что лидирующая роль будет становиться все более обременительной для стран Запада.

Подобная коалиция сил может стать соперником таких институтов, как НАТО, и предоставить другим странам альтернативу Западу. Мы не рассматриваем эти альтернативные коалиции как неотъемлемый элемент нового ландшафта. Действительно, с учетом их разнообразных интересов и конкуренции за ресурсы новые державы могут с такой же легкостью дистанцироваться друг от друга, как и сойтись вместе. Хотя новые державы будут заняты прежде всего внутренними проблемами и поддержкой своего экономического развития, они во все больших масштабах, как было изложено в этом разделе, будут обретать способность становиться глобальными игроками.

Предпосылки такого сценария:

Отставание в росте западных стран потребует от Соединенных Штатов и Европы принятия протекционистских мер против быстро растущих и усиливающих свое влияние государств.

Различные модели отношений государства с обществом смогут поддержать мощную (хотя и хрупкую) китайско-российскую коалицию.

Напряженность между основными акторами в многополярном мире высока, и страны стремятся к энергетической безопасности и увеличению сфер влияния. Особенно Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) ведет поиск надежных и зависимых клиентов в стратегических регионах, а Центральная Азия является ближним двором как России, так и Китая.

Шанхайская организация сотрудничества

Письмо главы ШОС Генеральному секретарю НАТО

15 июня 2015 года

Я получил информацию, что завтра мы встречаемся с целью начать стратегический диалог, но я хотел бы предварительно поделиться с Вами моими соображениями о ШОС и о том, какой путь мы прошли. 15–20 лет назад я и предположить не мог, что ШОС по отношению к НАТО станет равной, если не (сам себя хлопаю по плечу) более важной в некотором смысле организацией. Между нами, признаюсь, не достичь бы нам такого «величия», если бы не грубые ошибки Запада.

Думаю, справедливо отметить, что все началось с того, что вы вышли из Афганистана, не завершив своей миссии по умиротворению Талибана. Я знаю, что у вас не было особого выбора. Годы медленного роста или его отсутствия в США и на Западе сократили военные бюджеты. Американцы считали, что их силы на пределе, а европейцы не считали возможным оставаться там без сильного присутствия Соединенных Штатов. Ситуация в Афганистане угрожала дестабилизацией всего региона, и мы не могли праздно за этим наблюдать. Кроме Афганистана нас тревожили разведданные о том, что ряд «дружественных» правительств в Центральной Азии попали под сильное давление радикальных исламских движений, ведь мы продолжали ощущать зависимость от энергоресурсов Центральной Азии. Китайцам и индийцам очень не хотелось отвечать на этот вызов вместе с моей родиной – Россией, но у них не было лучшего выбора. Никто из нас не хотел, чтобы за решение проблемы отвечал кто-то другой: мы очень подозрительно относились друг к другу и, честно говоря, относимся до сих пор. Так называемая миротворческая операция ШОС действительно обозначила ШОС на карте и сдвинула нас с мертвой точки. До этого «сотрудничество» применительно к ШОС было просто термином, вводящим в заблуждение. Уместнее было бы название «Шанхайская организация взаимного недоверия». Китай не хотел обидеть США, поэтому не участвовал в антиамериканских инициативах России. Индия участвовала потому, что хотела присматривать за Китаем и Россией. Центральноазиатские страны думали, что им удастся использовать ШОС для того, чтобы ради собственных интересов стравливать соседние крупные державы. Ахмадинежад и Иран готовы были присоединиться к чему угодно, лишь бы это «что угодно» пахло антиамериканизмом.

Но даже после этой операции ШОС не стала бы блоком, если бы не растущий антагонизм США и Европы в отношении Китая. Тесные связи Китая с Соединенными Штатами странным образом легитимизировали Китай. Китай также выигрывал от американского присутствия в регионе; азиатские соседи Пекина проявляли бы гораздо большую обеспокоенность подъемом Китая, если бы у них не было защиты со стороны США. Китай и Индию устраивал статус-кво, и они не хотели прочного альянса с нами, русскими, из-за боязни вызвать враждебность Соединенных Штатов. Пока такое положение сохранялось, перспективы ШОС как блока были весьма ограниченными.

Но потом проявили себя растущие протекционистские движения в США и Европе, возглавляемые коалициями сил от левых до правых представителей политического спектра. Китайские инвестиции подвергались тщательному изучению и все чаще отвергались. Тот факт, что Китай и Индия оказались в числе первых, кто внедрял новые технологии – Интернет следующего поколения, технологии очистки воды, хранение энергии, биогеронтотехнологию, «чистый уголь» и биотопливо, – лишь усугублял неудовлетворенность, коренящуюся в экономике. Появились протекционистские торговые барьеры. Кто угодно, но только не Запад, должен был заплатить за рецессию, которая затянулась именно там и гораздо меньше в других местах. Китайская военная модернизация также рассматривалась как угроза и вызвала на Западе пересуды о том, как усиливающиеся державы отказываются от защиты морских торговых путей со стороны США. Не стоит упоминать, что антагонизм со стороны Запада разжег националистическое движение в Китае.

Интересно, что мы, русские, глядя на все это со стороны, даже не имели представления о том, что следует делать. Нам было приятно смотреть, как нашим добрым друзьям на Западе задали хорошую экономическую порку. Конечно, все это было не сравнить с тем, через что мы прошли в 90-е годы, и мы, разумеется, тоже пострадали от того, что цены на энергоносители претерпели спад в связи с западной рецессией. Но мы аккумулировали крупные резервы до того, как это произошло.

В конце концов эти события оказались подарком небес, поскольку вынудили Россию и Китай устремиться в объятия друг другу. До этого Россия относилась к подъему Китая даже с большим недоверием, чем Соединенные Штаты. Да, мы много говорили о переориентировании энергопоставок на восток, чтобы время от времени пугать европейцев. Мы также пытались стравить Китай с Японией, но эти планы не имели опоры и поэтому провалились. Самую большую тревогу у нас вызывал Китай. Частично из-за того, что Китай нависал над российским Дальним Востоком, но, я полагаю, больше всего мы боялись усиления мощи Китая – например, появления такого Китая, который перестанет вечно прятаться от ООН за юбкой России. К тому же на заднем плане всегда маячил советско-китайский раскол. Лично меня бесили бесконечные китайские разговоры о том, чтобы не повторить советских ошибок. Это причиняло боль. Не потому, что китайцы были неправы, но допустить, что мы потерпели поражение там, где они могут преуспеть – это уязвляло русскую гордость. Но теперь все это в прошлом. Обладание технологиями, которые позволяют использовать экологически чистое природное топливо, стало даром богов. Дал ли нам эти технологии Запад, или, как нас обвиняют, мы их украли, является несущественным. Мы увидели шанс скрепить наши связи – предложив китайцам возможность безопасных энергопоставок, тем самым уменьшив их зависимость от поставок с морских месторождений Ближнего Востока. Они нам отплатили долговременными контрактами. Мы также сумели научиться сотрудничать в Центральной Азии, вместо того чтобы пытаться подорвать позиции друг друга своими действиями в отношении различных режимов. Наблюдая усиление китайско-российского партнерства, Индия, Иран и другие страны не захотели оставаться в стороне и присоединились к нему. Конечно, помогло и то, что американские и европейские протекционисты фактически объединили Индию с Китаем и в действительности не оставили им большой свободы для маневра.

Насколько стабильны наши отношения? Не стоит меня цитировать, но это не новая холодная война. Конечно, мы говорим о большой игре, о государственном капитализме и авторитаризме, но это не идеология, такая как коммунизм. И в наших общих интересах, чтобы демократия не потерпела поражения в Центральной Азии, поскольку и Китай и Россия станут основными мишенями любых таких выступлений. Я не могу сказать, что мы, русские и китайцы, стали нравиться друг другу больше, чем прежде. На самом деле и нам и им приходится следить, чтобы националисты в наших странах не встали на пути наших общих интересов. Скажем так, русский и китайский народы не в восторге друг от друга. Русские хотят, чтобы их считали европейцами, а не евразийцами, а сердца китайской элиты все еще устремлены на Запад. Но нет ничего более постоянного, чем временное, Вы же понимаете это…