Модели развития уходят от стандартов, но надолго ли?
Модели развития уходят от стандартов, но надолго ли?
Модель, в центре которой стоит государство, оно же принимает ключевые решения в области экономики, а демократия ограничена, как это происходит в Китае и все чаще в России, поднимает вопросы о неизбежности традиционного западного рецепта – грубо говоря, либеральной экономики и демократии. В течение следующих пятнадцати-двадцати лет больше развивающихся стран могут тяготеть к пекинской государство-центричной модели скорее, чем к традиционной западной модели рынка и демократической политической системы, чтобы повысить шанс быстрого развития и обеспечить политическую стабильность. Несмотря на наше предположение о том, что разрыв сохранится, усиление роли государства в западных экономиках может также ослабить контраст между этими двумя моделями.
На Ближнем Востоке секуляризация, которую также считали неотъемлемой частью западной модели, может все больше восприниматься как неуместная, когда исламские партии займут значительное положение и, возможно, встанут во главе правительств. Как в сегодняшней Турции мы видим и нарастающую исламизацию, и больший акцент на экономическом росте и модернизации.
«Китай в особенности предлагает альтернативную модель политического развития, а также демонстрирует иной экономический путь».
Латинская Америка: умеренный экономический рост, продолжающееся городское насилие
Многие страны Латинской Америки к 2025 году достигнут рыночного прогресса в демократической консолидации, некоторые из них станут державами со средними доходами. Другие, особенно те, которые проводят протекционистскую политику, отстанут – а некоторые, такие как Гаити, станут еще беднее и менее управляемыми. Проблема общественной безопасности останется трудноразрешимой – а в некоторых случаях и неконтролируемой. Бразилия превратится в ведущую силу в своем регионе, но ее попытки провести интеграцию в Южной Америке дадут результаты лишь отчасти. Венесуэла и Куба в 2025 году сохранят некоторые формы рудиментарного влияния в своем регионе, но внутренние экономические проблемы ограничат их привлекательность. Если США не смогут добиться доступа к рынкам на постоянной и существенной основе, они могут потерять свою традиционно привилегированную позицию в регионе с сопутствующим падением политического влияния. Стабильный экономический рост от сегодняшнего дня до 2025 года – вероятно, вплоть до четырех процентов – вызовет умеренный рост уровня нищеты в некоторых странах и постепенное сокращение неофициального сектора. Прогресс в важных реформах второго ряда, таких как система образования, система регрессивного налога, слабые имущественные права и не соответствующие требованиям органы правопорядка, останется пошаговым и неравномерным. Относительно увеличивающаяся важность этого региона как производителя нефти, природного газа, различных видов биотоплива и прочих альтернативных энергоносителей подстегнет рост в Бразилии, Чили, Колумбии и Мексике, но государственная собственность и политические беспорядки затруднят эффективное развитие в области энергоносителей. По экономической конкурентоспособности Латинская Америка продолжит отставать от Азии и некоторых других быстроразвивающихся регионов. Рост населения в регионе будет относительно умеренным, но сельское и коренное население продолжит расти с высокой скоростью. Население Латинской Америки будет стареть, поскольку темп увеличения количества людей в возрасте шестидесяти лет и старше растет. Некоторые районы Латинской Америки останутся в числе районов с самым высоким в мире уровнем насилия. Организации, занимающиеся оборотом наркотиков, поддерживаемые отчасти ростом потребления наркотиков в этом регионе, международные преступные картели и местные криминальные группировки и банды продолжат подрывать общественную безопасность. Эти факторы, а также устойчивая слабость правового регулирования будут означать, что несколько небольших стран, особенно в Центральной Америке и на Карибских островах, окажутся на грани недееспособности.
Латинская Америка продолжит играть несущественную роль в международной системе, за исключением ее участия в международной торговле и миротворческих действиях. Влияние США в этом регионе немного ослабеет, отчасти из-за расширения экономических и коммерческих отношений Латинской Америки с Азией, Европой и другими блоками. Латиноамериканцы в целом будут искать у США руководящего участия и в глобальном смысле, и в поддержании отношений внутри региона. Растущее многочисленное латиноамериканское население усилит внимание США к культуре, религии, экономике и политике этого региона, а также участие в них.
Женщины как агенты геополитических перемен
Усиление влияния женщин в экономике и политике может изменить картину мира в ближайшие двадцать лет. Эта тенденция уже заметна в сфере экономики: взрыв производительности в мировой экономике за последние годы произошел как благодаря технологическому прогрессу, так и благодаря поощрению рабочей силы – особенно через улучшение здравоохранения, образования и возможностей трудоустройства для женщин и девушек.
Преобладание женщин в экспортном секторе производства в Юго-Восточной Азии, вероятно, станет ключевой движущей силой, ведущей экономику региона к успеху; женщины, занятые в сельском хозяйстве, создают половину пищевых продуктов в мире – даже не имея постоянного доступа к земле, кредитам, оборудованию и рынкам.
За ближайшие двадцать лет тенденция к тому, что женщины все больше будут приходить на рабочие места и оставаться на них, продолжит смягчать экономические последствия глобального старения населения.
Женщины в большинстве районов Азии и Латинской Америки добиваются более высокого уровня образования, чем мужчины. Эта тенденция особенно существенна в мировой экономике, усиленной человеческим капиталом.
Демографические данные указывают на значительную корреляцию между более высоким уровнем женского образования и более активным ростом ВВП в пределах региона (например, в Северной и Южной Америке, Европе и Восточной Азии). И наоборот, регионы с низким уровнем женской образованности (Южная и Западная Азия, арабский мир, страны Африки, расположенные к югу от Сахары) являются самыми бедными в мире.
Расширение возможностей получить образование для девушек и женщин также будет фактором, способствующим снижению рождаемости во всем мире – и, соответственно, улучшению охраны материнства. Долгосрочные следствия этой тенденции включают в себя уменьшение количества сирот, недоедания, увеличение количества детей, посещающих школу, и прочие виды поддержания социальной стабильности. Хотя данные по участию женщин в политике менее убедительны, чем те, что касаются их участия в экономике, приход женщин в политику, по всей видимости, изменит правительственные приоритеты. Такие несопоставимые примеры, как Швеция и Руанда, указывают на то, что страны, где количество женщин в политике относительно велико, уделяют больше внимания социальным вопросам, таким как здравоохранение, окружающая среда и экономическое развитие. Если эта тенденция сохранится в ближайшие пятнадцать-двадцать лет, что вполне вероятно, увеличится число стран, которые предпочтут социальные программы военным. Улучшение качества власти также может стать дополнительным плюсом, поскольку большее число женщин в парламенте или на высоких постах в правительстве коррелирует со снижением коррупции.
Нигде роль женщины потенциально не имеет такого значения для геополитических перемен, как в мусульманском мире. Женщины-мусульманки гораздо лучше ассимилируются в Европе, чем их родственники-мужчины, отчасти из-за того, что они преуспевают в образовательной системе и им становится легче найти работу в информационной сфере и в сфере услуг. Резкий спад коэффициента рождаемости среди мусульман в Европе указывает на то, что женщины хотят работать за пределами дома и все чаще отказываются от соблюдения традиционных норм. В ближайшее время упадок традиционного устройства мусульманской семьи может способствовать тому, что многие молодые мусульмане откроются навстречу радикальным исламским выступлениям. Тем не менее в будущих поколениях женщины могут стать проводниками большей социальной ассимиляции и уменьшить вероятность религиозного экстремизма. Последствия того, что количество работающих женщин растет, могут также сказаться и за пределами Европы. Модернизирующиеся страны исламского Средиземноморья тесно связаны с Европой, куда отправляют многочисленных мигрантов. Мигранты возвращаются домой на время или навсегда и приносят с собой новые идеи и ожидания. Эти исламские страны также получают зарубежное влияние через европейские средства массовой информации, спутниковые тарелки и Интернет.
Отсутствие какой-либо всеохватной идеологии и соединение разных элементов в единый ансамбль – Бразилия и Индия представляют собой яркие примеры рыночной демократии – означает, что модель, в центре которой находится государство, пока не составляет ничего, подобного альтернативной системе, и, на наш взгляд, вряд ли когда-либо к этому придет. Либерализуется ли Китай политически и экономически за следующие двадцать лет – будет особенно важной проверкой долгосрочной жизнеспособности альтернативной модели по сравнению с традиционной западной. Хотя демократизация, видимо, будет медленной и характер ее может оказаться специфически китайским, мы полагаем, что нарождающийся средний класс будет добиваться большего политического влияния и ответственности от властей предержащих, особенно если центральное правительство дрогнет в своей способности поддерживать экономический рост или не будет реагировать на злободневные вопросы «качества жизни», такие как загрязнение окружающей среды или необходимость медицинских и образовательных услуг. Попытки самого правительства поддержать науку и технологии и установить наукоемкую экономику увеличат стимулы к большей открытости для развития человеческого капитала внутри страны и привлечения экспертов и идей извне.
Исторические схемы, показанные другими производителями энергии, предполагают, что российским властям будет проще справиться с призывами к либерализации. Традиционно производители энергии тоже могли использовать доходы, чтобы откупиться от политических оппонентов; мало кто совершил переход к демократии, когда их доходы в области энергетики были велики.
Длительный спад цен на нефть и газ изменил бы эту ситуацию и увеличил перспективы большей политической и экономической либерализации в России.
Формирование высшего образования в глобальной картине мира в 2025 году
По мере того как стираются границы в мировом бизнесе и на рынке труда, образование становится главным определяющим фактором функционирования и потенциала экономики государств. Полноценное начальное образование необходимо, но качество и доступность среднего и высшего образования будут еще важнее для определения того, насколько успешно общество движется вверх по лестнице производства с высоким уровнем добавленной стоимости.
Лидерство США в высококвалифицированном труде, вероятно, ослабеет по мере того, как развивающиеся страны, особенно Китай, начнут пожинать плоды недавних инвестиций в человеческий капитал, включая сферу образования, питания и здравоохранения. Индия столкнется с проблемами, поскольку неполноценное начальное образование распространено повсеместно в более бедных районах, а образовательные учреждения высокого уровня доступны лишь относительно привилегированному меньшинству. Финансирование как доля ВВП возросло примерно на пять процентов в большинстве европейских стран, хотя немногие европейские университеты дотягивают до мировых стандартов. Траты на образование в арабском мире примерно равны тратам в остальном мире в абсолютном выражении и превышают в проценте от ВВП, отставая лишь слегка от стран ОЭСР с высоким доходом. Данные США и результаты исследований иных организаций, тем не менее, показывают, что образование и обучение ближневосточной молодежи не управляется нуждами работодателей, особенно в сфере науки и технологии. Есть некоторые признаки прогресса. США могут оказаться единственным государством, способным подстроить свое высшее образование и систему научных исследований под растущий мировой спрос и позиционировать себя мировым центром образования для растущего числа студентов, которые выйдут на рынок образования к 2025 году. Если США откроют больше аудиторий и лабораторий, это будет означать, что американским студентам предстоит более жесткая конкуренция. Но, несмотря на это, экономика США, вероятно, окажется в выигрыше, потому что компании стремятся вести свою деятельность вблизи доступных человеческих ресурсов. Продолжение экспорта образовательной системы США и строительство американских кампусов на Ближнем Востоке и в Центральной Азии может значительно повысить привлекательность и мировой престиж университетов США.