Глава 15 Эльдорадо

Глава 15

Эльдорадо

Его хроники были погребены в пыльных подвалах старых церквей и библиотек, разбросаны по всему миру. Фосетт, сменив свое облачение путешественника на более цивильный костюм, повсюду разыскивал манускрипты с описаниями первых походов конкистадоров в Амазонию. Эти документы часто пребывали в небрежении и забвении: некоторые, опасался Фосетт, могли быть полностью утрачены, и когда он обнаруживал нужную бумагу, то переписывал важнейшие фрагменты в свои записные книжки. Этот процесс отнимал много времени, зато постепенно он начал по кусочкам воссоздавать легенду об Эльдорадо.

«Великий властитель… расхаживает, весь покрытый золотой пылью, мелкой, точно соль. Он полагает, что было бы не столь красиво, носи он иное украшение. Было бы грубо и обыкновенно цеплять на себя богатые доспехи или же чеканное золото, как делают другие богатые владыки, когда они того желают. Покрыть себя золотой пудрой — это нечто новое, необычное, неслыханное, да и более дорогостоящее, ибо он каждый вечер смывает то, что наносит на себя утром, так что оно пропадает, и это он проделывает каждый день в году».

Так, по словам Гонсало Фернандеса де Овьедо,[67] летописца XVI столетия, началась история Эльдорадо. Само это название означает «позолоченный человек». Индейцы поведали испанцам об этом правителе и его великолепной стране, и на все царство оказалось перенесено прозвище его владыки. Другой хронист сообщал, что этот король покрыл себя толстым слоем золота и стал плавать по озеру, «блистая, точно луч Солнца», в то время как его подданные делали «приношения из золотых украшений, прекрасных изумрудов и иных украшений своих». А еще, как будто этих рассказов было недостаточно для того, чтобы заставить сильнее биться алчные сердца конкистадоров, многие верили, что королевство изобилует огромными рощами коричных деревьев — дающих пряности, которые в те времена ценились почти наравне с золотом.

Какими бы фантастическими ни казались эти истории, удивительные города в Новом Свете действительно порой находили.[68] В 1519 году Эрнан Кортес прошел по насыпной дороге и попал в ацтекскую столицу Теночтитлан, плывущую над озером в блеске своих пирамид, дворцов и всякого рода великолепных украшений. «Некоторые из наших солдат вопрошали даже: может быть, то, что они видят, — всего лишь греза?» — замечает летописец Берналь Диас дель Кастильо. Четырнадцать лет спустя Франсиско Писарро завоевал Куско, столицу инков, чья империя некогда простиралась почти на два миллиона квадратных километров, на которых проживали более десяти миллионов человек. Вторя Диасу, Панамский губернатор Гаспар де Эспиноса утверждал, что богатства индейской цивилизации — «точно из сновидения».

В феврале 1541 года на поиски Эльдорадо отправилась первая экспедиция. Ее возглавил Гонсало Писарро, младший сводный брат Франсиско, губернатор Кито. В письме к королю Испании он сообщал: «Из множества известий, полученных мною в Кито и за пределами города от уважаемых вождей весьма почтенных лет, а также от испанцев, чьи сведения согласуются между собою, явствует, что провинции Ла-Канела [Корица] и озеро Эльдорадо — земли обильно населенные и весьма богатые, а посему я решился отправиться покорить и изучить их». Храбрый и обаятельный, алчный и склонный к садизму — типичный конкистадор, — Гонсало Писарро был настолько уверен в успехе, что потратил почти все свое состояние на то, чтобы собрать войско, превосходящее по численности даже то, которое некогда захватило императора инков.

В этой процессии шествовали более двухсот всадников, снаряженных точно рыцари, в железных шлемах, с мечами и щитами, а также четыре тысячи индейцев-рабов, одетых в шкуры животных: до самого дня отбытия Писарро держал этих индейцев в кандалах. За ними следовали деревянные повозки, запряженные ламами и нагруженные примерно двумя тысячами визжащих свиней; следом бежали почти две тысячи охотничьих собак. Местных жителей эта картина, должно быть, поражала не меньше, чем все видения Эльдорадо. Экспедиция направилась на восток от Кито, через Анды, где около ста индейцев погибли от холода, и затем спустилась в бассейн Амазонки. Прорубая мечами джунгли, потея в своей броне, испытывая жажду и голод, мокрые и несчастные, Писарро и его люди набрели на несколько коричных деревьев. О да, сказания не лгали: «Корица наивысшего сорта». Однако эти деревья были рассеяны по такой огромной территории, что было бы бессмысленно пытаться разводить их здесь. Это был еще один из безжалостных амазонских обманов.

Вскоре после этого Писарро встретил в джунглях нескольких индейцев и потребовал сказать ему, где находится королевство Эльдорадо. Когда индейцы посмотрели на него непонимающими глазами, Писарро велел связать их и начать пытать. «Этот мясник Гонсало Писарро, не удовлетворившись сжиганием индейцев, за которыми не было никакой вины, затем приказал бросить других индейцев собакам, которые растерзали их на куски и сожрали», — писал Педро де Сьеса де Леон, историк XVI века.

Между тем с начала похода не прошло и года, как экспедиция пришла в самое плачевное состояние. Ламы передохли от жары, а свиньи, лошади и даже большинство собак давно были съедены оголодавшими путешественниками. Более того, почти все из четырех тысяч индейцев, которых Писарро силой вынудил идти с ним в джунгли, погибли от болезней или от голода.

На берегу широкой петляющей реки Писарро решил разделить выживших участников экспедиции на две группы. Отряд побольше продолжал вместе с ним обшаривать берег, тогда как его помощник Франсиско де Орельяна в надежде отыскать пропитание повез пятьдесят семь испанцев и двух рабов вниз по течению на построенной ими лодке. Доминиканский монах Гаспар де Карвахаль, который был вместе с Орельяной, писал в дневнике, что некоторые члены их отряда были так истощены, что ползли по джунглям на четвереньках. Многие, по словам Карвахаля, были «точно помешанные, лишившиеся всякого разумения». Вместо того чтобы вернуться и найти Писарро и остальных участников похода, Орельяна и его люди решили продолжать путь вниз по безбрежной реке — до тех пор, пока, по выражению Карвахаля, «либо не умрут, либо не увидят всего того, что простирается по ее берегам». Карвахаль рассказывает о том, как они проплывали мимо туземных деревень и подвергались нападению тысяч индейцев, в том числе женщин-амазонок. Во время одной такой атаки стрела попала Карвахалю в глаз и «вошла внутрь так далеко, словно внутри была пустота». 26 августа 1542 года лодка, на которой они путешествовали, наконец вышла в Атлантический океан: они стали первыми европейцами, проплывшими всю Амазонку.

Это был великий подвиг первооткрывателей, однако при этом они потерпели фиаско. Когда Писарро обнаружил, что Орельяна бросил его, и счел это деяние бунтом, он вынужден был повернуть назад, пытаясь спасти свое голодающее войско, перебросив его обратно через Анды. Когда он вошел в Кито в июне 1542 года, лишь восемьдесят человек из его некогда неустрашимой армии уцелели, и все они были в лохмотьях, почти нагие. По слухам, кто-то попытался предложить Писарро одежду, но конкистадор избегал смотреть на кого бы то ни было и просто отправился к себе домой и затворился там.

Хотя Орельяна и вернулся в Испанию, страна Эльдорадо по-прежнему сверкала перед его мысленным взором, и в 1545 году настала его очередь вложить все свои деньги в экспедицию. Испанские власти заявили, что его флот, с командой из нескольких сотен человек, включая его жену, непригоден для плавания по морям, и отказали ему в разрешении на отплытие, но корабли Орельяны все равно тайком выбрались из гавани. Вскоре на команду обрушилась чума, унеся около ста жизней. Потом в море пропал один из кораблей, с еще семьюдесятью семью душами. К тому времени, как они достигли устья Амазонки и проплыли всего сотню лиг, еще пятьдесят семь членов команды погибли от болезней и голода. Затем на корабль Орельяны напали индейцы, убив еще семнадцать человек. В конце концов Орельяна, сраженный лихорадкой, рухнул на палубу и прошептал приказ возвращаться. Его сердце остановилось, словно он больше не мог выносить разочарований. Жена завернула его в испанский флаг и похоронила у берегов Амазонки, глядя, по словам одного писателя, «как бурые воды, которые так долго владели его помыслами, теперь овладели его телом».

Однако этот земной рай продолжал манить людей, и искушению трудно было противостоять. В 1617 году Уолтер Рэли, поэт и путешественник Елизаветинской эпохи, убежденный, что на свете существует не один золоченый человек, а тысячи, вместе со своим двадцатитрехлетним сыном отправился на корабле под названием «Судьба» на поиски того, что он называл «городами, храмами с золотыми идолами, гробницами с сокровищами» — более изобильными, прекрасными и богатыми, нежели Кортес отыскал в Мексике или Писарро — в Перу. Его сын, — «более стремившийся к славе, нежели к безопасности», по словам Рэли, — был вскоре убит в стычке с испанцами на реке Ориноко. В письме к жене Рэли сокрушается: «Господь свидетель, прежде я не ведал, что значит скорбь… Ум мой в смятении». Рэли вернулся в Англию, не привезя никаких свидетельств о существовании королевства, и был обезглавлен по приказу короля Якова в 1618 году. Жена забальзамировала его череп и иногда демонстрировала его гостям — как жестокое напоминание о том, что Эльдорадо, помимо всего прочего, приносит гибель.

Участники других экспедиций, разыскивавших легендарное царство, доходили до каннибализма. Один из тех, кому удалось выжить в отряде, где умерло сто сорок человек, признавался: «Некоторые, поступая противно природе, ели человеческое мясо: одного христианина обнаружили за приготовлением некой части ребенка с вареными овощами». Узнав о том, что трое путешественников поджарили индианку, Овьедо воскликнул: «О, дьявольское деяние! Но они поплатились за свои грехи, ибо эти трое так никогда и не вернулись домой: Господу было угодно, чтобы по прошествии времени их самих сожрали индейцы».

Разорение, обнищание, голод, людоедство, убийство, смерть: казалось, это все, чем в действительности проявляет себя Эльдорадо. Один из летописцев заметил о некоторых таких искателях: «Они шествовали как безумцы от одного места к другому, пока их не одолевало изнурение и истощение, настолько сильное, что они даже не могли перевернуться с одного бока на другой, и оставались там, куда их завел грустный зов сирены, напыщенные, — и мертвые».

Какие уроки мог извлечь Фосетт из этих безумных авантюр?

К началу XX века большинство историков и антропологов отвергли не только мысль о существовании Эльдорадо, но и почти все то, чему конкистадоры якобы становились свидетелями во время своих странствий. Ученые полагали, что подобные хроники — плод воспаленного воображения: они сочинялись для того, чтобы оправдать перед монархами полный крах экспедиций, откуда и брались мифические женщины-воительницы.

Фосетт соглашался с тем, что рассказы об Эльдорадо с его изобилием золота — «романтическое преувеличение», однако он не склонен был с недоверием относиться ко всем летописям, равно как и отрицать возможность того, что где-то в Амазонии существовала древняя цивилизация. К примеру, Карвахаль был уважаемым священником, и прочие участники похода подтвердили его свидетельства. Даже миф об амазонках имел под собой реальную почву, полагал Фосетт, так как сам встречал женщин-вождей на берегах реки Тапажос. И если какие-то детали этих рассказов и были выдумкой, это не значит, что все в них — неправда. Собственно, Фосетт рассматривал такие хроники как в целом верный портрет Амазонии до европейского завоевания. А конкистадоры, по его мнению, описывали факты, переворачивавшие традиционные представления.

В Викторианскую эпоху по берегам Амазонки и ее основных притоков, как правило, были рассеяны лишь небольшие племена. Однако конкистадоры в свое время регулярно докладывали о территориях, плотно населенных огромным количеством туземцев. Карвахаль отмечал, что некоторые области были столь «густо заселены», что спать на земле было опасно. («Всю эту ночь мы плыли мимо многочисленных и весьма крупных деревень, и к рассвету мы преодолели более двадцати лиг в тщетной попытке выбраться из населенной страны, и наши спутники все гребли и гребли, однако чем дальше мы продвигались, тем более густо населены и тем более прекрасны оказывались окрестные земли».) Когда Орельяна и его люди вышли на берег, они увидели «множество дорог» и «превосходных широких путей», ведущих в глубину леса, и некоторые из них были «как королевские дороги и даже шире».

Похоже, в этих сообщениях описывалось то же, что довелось увидеть Фосетту, только в хрониках все представало в более грандиозном масштабе. По словам Карвахаля, когда испанцы вторглись в одну из деревень, они обнаружили там «несметное количество кукурузы (было найдено также несметное количество овса), из которой индейцы приготовляют хлеб, а также весьма недурное вино, напоминающее пиво, и его также было великое изобилие. В той же деревне найдено было место для разлива этого вина, [столь необыкновенное], что наши спутники немало подивились, а также были там обнаружены превосходные вещи из хлопка». В деревне было изобилие маниоки, ямса, бобов и рыбы, а в особых садках выращивались морские черепахи, предназначавшиеся в пищу. Судя по всему, Амазонка способна была поддерживать существование крупных и притом высокоразвитых цивилизаций. Конкистадоры видели «города, сияющие белизной», с храмами, площадями, стенами укреплений, изящными поделками. В одном из поселений, писал Карвахаль, «имелась вилла, где было множество… блюд, чаш и подсвечников из превосходного фарфора, какого не сыскать больше нигде в мире». Он добавляет, что все эти вещи были «покрыты глазурью и раскрашены во всевозможные цвета, поразительно яркие, и более того, рисунки и картины на них столь изысканны, [что удивляешься], как [один лишь] природный опыт позволил этим людям произвести и украсить все эти вещицы, столь похожие на древне-римские».

Викторианским путешественникам и этнографам не удалось обнаружить поселения, хотя бы отдаленно подходившие под такие описания, и это укрепило общественность в убеждении, что рассказы конкистадоров «полны выдумок», как прежде аттестовал хроники Карвахаля один историк. Однако почему же тогда столько летописей дают настолько сходные свидетельства? Так, историк XVI века писал об одной экспедиции, снаряженной немцами:

И сам генерал, и все прочие видели город колоссальных размеров, в недалеком расстоянии… Строения стояли в тесном и строгом порядке, а в середине был дом, неизмеримо превосходивший остальные по размерам и вышине. Они спросили у вождя, что служил им проводником: «Чей это дом, столь замечательный и выдающийся среди всех прочих?» Тот ответил, что это дом властителя по имени Кварика, у коего имеется несколько золотых изваяний ростом с мальчика и женщина из золота — их богиня. Однако невдалеке есть и другие властители, превосходящие его по числу и роскошеству таких предметов.

Один из солдат, участвовавших в другой экспедиции, позже вспоминал, что они «видели весьма большие города, таких размеров, что они поражали».

Фосетт задался вопросом: все ли эти люди исчезли? Он предполагал, что «оспа и прочие европейские болезни, занесенные в эти места, выкосили миллионы туземцев».[69] Однако население Амазонии, по всей видимости, сократилось в свое время столь стремительно и радикально, что он подозревал: вероятно, случилось что-то более масштабное, возможно даже — какой-то природный катаклизм. Он начинал верить, что бассейн Амазонки таит в себе «великие секреты прошлого, все еще хранимые в нашем сегодняшнем мире».