«Им было приказано стрелять»
«Им было приказано стрелять»
« По путия посматривал в заднее окно», – написал Морде, вспоминая, как его везли на встречу с немецким послом.
Опасаясь, что за ним будут следить другие агенты, искавшие встречи с представителями враждебной стороны, он приказал шоферу на большой скорости промчаться по улицам Стамбула, выехать на загородную дорогу, а там поднажать еще. Морде то и дело оборачивался, но сзади никого не было.
С собой у него была маленькая полупрозрачная желатиновая пластинка. На ней микроскопическим шрифтом был напечатан секретный план убийства или похищения Гитлера. Обнаружить текст удалось бы только при помощи мощного увеличительного стекла. На окраине города автомобиль затормозил у посольства Германии. Открывая дверь, Морде с подозрением посмотрел на человека, сидящего в машине на другой стороне улицы, – кто это такой? – а потом быстро пошел к воротам дипмиссии.
Оказавшись внутри, он проследовал за охранником в гостиную, из окон которой открывался вид на Босфор. Единственным бросавшимся в глаза украшением комнаты был ростовой портрет Гитлера в нацистской униформе. Именно в этот момент, как он написал в своем официальном рапорте, который будет рассекречен через много лет после войны, Морде осознал, что находится за линией фронта.
В те времена фон Папен считался одной из самых выдающихся политических фигур Германии. В прессе его нередко называли «хитрым старым лисом». В 1932 году, при рейхспрезиденте Пауле фон Гинденбурге, он занимал пост рейхсканцлера Германии. За годы до этого, во время Первой мировой войны, его выслали из Соединенных Штатов за организацию нескольких взрывов в Нью-Джерси. Когда к власти пришел Гитлер, он увидел в фон Папене серьезного соперника, и тот был разжалован в вице-канцлеры, а потом и вовсе отправлен на дипломатическую работу. В этом качестве он участвовал в аннексии Австрии нацистской Германией. Летом 1934 года, во время печально знаменитой чистки, получившей название «Ночи длинных ножей», вместе с сотнями других людей нацистским режимом были убиты и многие союзники фон Папена. Тем не менее его самого не тронули. Несмотря на то что со временем он вернулся в круг особо приближенных к Гитлеру лиц («Нам нельзя расставаться, пока не закончены великие дела», – сказал ему однажды фюрер), фон Папен чувствовал себя просто ходячим трупом.
«Я пришел к вам в качестве доверенного лица своего высшего руководства», – сказал Морде послу и объяснил, что журналистом называется только «для прикрытия». Его присутствие в Стамбуле – «абсолютная тайна», и он не докладывал о своем прибытии в город никаким официальным лицам.
«Мистер Мордэ», – сказал посол с сильным немецким акцентом.
Судя по фотографиям, морщинистое лицо фон Папена не выдавало никаких эмоций. Это был человек с высоким плоским лбом, жесткими ухоженными усами, холодным взглядом и терпеливой пустой улыбкой палача.
«Человек в моем положении несет огромный груз ответственности и сталкивается с большим количеством неприятностей, – сказал посол Морде. – Я пережил уже не одно покушение на свою жизнь». В последний раз он чудом избежал смерти всего год назад, во время взрыва, устроенного агентами советской разведки.
Инстинкты подсказывали фон Папену видеть в Морде врага. Если этот визит не был каким-нибудь хитроумным трюком американцев, он вполне мог быть агентом гестапо, получившим задание его ликвидировать.
Фон Папен предложил посетителю турецкую сигарету, мужчины расположились в креслах и начали беседу. После недолгого разговора на общие темы Морде почувствовал, что посол «избавился от подозрений». Теперь они могли разговаривать открыто. Морде запустил руку в карман и достал секретный документ. «Здесь содержится некая информация, которая может показаться вам интересной, – сказал он фон Папену. – Но в отношении истинности представленных в этом письме предложений вам придется полагаться только на мое слово»
Посол, взяв увеличительное стекло, начал читать секретную депешу, а Морде с изумлением увидел, как на его лице заиграли эмоции. «В какой-то момент мне показалось, что у него на глазах появились слезы», – с истинным облегчением отметил он в своем рапорте.
Воспользовавшись этим удобным моментом, Морде изложил план, позволявший в короткий срок закончить войну. Еле справляясь с волнением, он сказал, что немцам пришло время самостоятельно «избавиться от Гитлера» и что союзники не прекратят бомбардировок до тех пор, пока фюрер не будет «захвачен в плен или ликвидирован».
Морде сказал, что его план предполагает создание в Германии подпольной группы союзников, которая в подходящий момент сможет поднять восстание и схватить Гитлера. Он хотел, чтобы руководство всей операцией взял на себя фон Папен. Ему нужно было подобрать необходимых людей внутри Германии и проследить за всеми этапами выполнения плана. После поимки, сказал Морде, Гитлера «можно будет самолетом вывезти из Германии на территорию, находящуюся под контролем американцев».
Фон Папен кивнул, смотря Морде прямо в глаза.
Потом он начал задавать вопросы. Что будет с Гитлером, поинтересовался фон Папен, если он попадет в руки американцев: «Получит ли он статус военнопленного?»
Этого Морде не знал, но предположил, что «отношение к нему будет определяться его статусом бывшего главы государства, а содержаться он будет в каком-нибудь безопасном месте».
Посол сказал, что ему нужно время, чтобы все обдумать. Провожая Морде, фон Папен положил ему на плечо руку и, наклонившись прямо к уху, негромко сказал: «Вы даже не представляете, какое сильное впечатление произвела на меня эта беседа». Такого эмоционального признания Морде от него никак не ожидал. Показав на стоящий напротив посольства автомобиль, фон Папен вдруг добавил: «В этой машине сидят люди, чья задача – защищать меня. Им было приказано стрелять, если бы вы попытались меня убить».
В ту ночьМорде вернулся на конспиративную квартиру и приготовился ждать момента, когда фон Папен, обдумав предложение, сможет озвучить свое решение.
В шпионской работе ждать приходится часто и подолгу, и в эти периоды Морде нередко возвращался мыслями в потерянный город. Вспоминал далекий Гондурас, полумрак, царящий в зеленых дебрях джунглей, европейцев и американцев, бежавших на берега тамошних рек из мира, охваченного войной, в которой теперь участвовал и он.
Что стало с лагерем Улак? А с Берком? Как дела на банановой плантации «немцев»? Как поживают индейцы тавахка?
Год шел за годом, и Морде не переставал беспокоиться, что в его отсутствие город найдет кто-нибудь другой. Ему нужно было как можно скорее вернуться.Он следил за новостями, чтобы не пропустить сообщения о новых экспедициях. Тем временем до него дошли слухи, что и его друг Лоренс Браун тоже стал участником этой страшной войны.
В первом из трех писем, направленных в адрес Клуба исследователей, Морде написал: «Я намерен вернуться в Гондурас, как только позволит сложившаяся в мире обстановка. Там еще очень многое надо сделать».
Тем не менее, несмотря на воспоминания о древних руинах и все разговоры о грядущем возвращении в Гондурас, он все глубже и глубже погружался в свою шпионскую работу. Дело в том, что, позволяя себе отвлекаться на посторонние мысли, любой агент в военное время ставил под угрозу собственную жизнь.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.