Глава 35 ЕСТЬ ПУСК!

Глава 35

ЕСТЬ ПУСК!

В конце мая 1948 года было смонтировано 1500 тонн металлоконструкций и 3500 тонн оборудования, 230 километров трубопроводов, 165 километров электрического кабеля, 3800 приборов.

Рядом со зданием, где размещалась "Аннушка", построили корпуса физической и химической лабораторий. В них работали исследователи Е.А. Доильницын, Е.Е. Кулиш, В.Н. Нефедов, Г.Б. Померанцев, Ю.И. Корчемкин, В.И. Клименков, Г.М. Драбкин, А.Г. Лапин.

В начале июня началась проверка системы охлаждения реактора. Цех промышленного водоснабжения как структурное подразделение комбината 817 создан приказом Б.Г. Музрукова от 19 июня 1948 года. Его возглавил П.И. Павлов, до приезда на Южный Урал он работал заместителем начальника треста водоснабжения Ленинграда.

Хозяйству Павлова выпала сложная задача — не прерываясь ни на секунду — иначе немедленный взрыв реактора-подавать на реактор сотни тысяч кубометров воды, химически чистой и освобожденной от механических примесей. Начальником цеха химводоподготовки назначили В.Н. Вяткина, работавшего до этого начальником химцеха Челябинской ГРЭС.

Будущий директор завода-22, а тогда молодой специалист С.И. Израилев, вспоминает:

— "Зимой 1948 года началась водная обкатка технологической цепочки, включая здание 26. Заполнялись, испытывались трубопроводы, шла наладка арматуры, обкатка двигателей вхолостую. Персонал проходил обучение, сдавал экзамены, рабочие места обрастали инструкциями, положениями, правилами. Началась самостоятельная работа с полной ответственностью за персонал, нормальную работу оборудования, ведение документации и многое другое. Во время обкатки почти не отходили от насосов. Подгоревший сальник или перегрев подшипников были чем-то вроде маленького ЧП с крупными разговорами и разбором происшествия. Возникали первые разногласия между эксплуатационниками и ремонтниками. Обкатка прошла быстро, благополучно, крупных дефектов не выявилось.

Летом 1948 года в здание 5 чаще стало заходить высокое начальство, руководство объекта потребителя, несколько раз приходил "Борода". Чувствовалось, что приближается пуск всего производства. Станция работала на разных режимах, видимо, шла отладка систем у потребителя.

Наконец, появилась запись в вахтенном журнале о возможных последствиях при срыве работы станции. Все построжало, народ подтянулся, посерьезнел, никто не пытался "кемарить" ночью или заняться чем-то посторонним. Не отходили от телефона прямой связи с потребителем, команды надо было выполнять быстро, четко, режим поддерживался только регулировкой вручную. Правда, других средств для этого и не было. Иногда чувствовалась нервозность оперативного персонала у потребителя, нередко команды давались на высоких тонах. Помню "обмен любезностями" с Н.А. Семеновым, который в то время работал заместителем начальника смены, а наши смены часто совпадали по времени. После выполнения очередной команды, выданной на "высоких тонах" я, сообщая отклонения, попросил разговаривать с нами поспокойнее, без крика, мы, мол, и так стараемся, и так все понимаем, а к тому же, было бы неплохо, если бы операторы, команды которых мы выполняем, побывали у нас в здании и познакомились с обстановкой, в которой мы работаем. Такая экскурсия состоялась, взаимопонимание стало более полным. Поддерживать заданный режим работы здания было трудно. Задвижки имели маломощные приводы и со щита не управлялись. К их штурвалам мы привязывали длинные штанги с крючьями и с их помощью ловили десятые доли атмосферы. Не было даже сигнальных манометров. Помню, как, не подозревая о существовании контактных манометров, я не подозревая о существовании контактных манометров, я принялся мастерить такой манометр из обычного, прилаживая контакты для сигнализации отклонений и даже управления задвижками. С улыбкой вспоминаются мои довольно наивные представления о процессах регулирования, теорию которых я постиг позже, изучая их в институте. Не обходилось и без неприятностей. Не забыть случай, когда старший электрик щита управления, не поняв моей команды на пуск очередного агрегата, отключил все работающие. Слово "шестой" он понял как "холостой", означающее остановку станции полностью, и принялся обеими руками поворачивать ключи на щите. Помню, как услышал затихающий шум в машзале и хлопки обратных клапанов остановленных насосов. Потребовалось несколько секунд, чтобы подбежать к щиту и вслед за моим дорогим коллегой подключать снова еще не закончившие выбега агрегаты. К счастью, все обошлось без последствий. Позже этот случай начал обрастать подробностями, приобретая вид забавного анекдота на производственную тему, но, можете мне поверить, нам в ту пору было не до смеха".

За несколько недель до пуска реактора еще раз все насосы, трубы, по которым осуществлялась подача и прохождение воды, охлаждающей уран, были подвергнуты тщательной ревизии. На каждый узел составили специальный паспорт. После этого началась загрузка урановых блоков.

Все технологические операции по подготовке реактора к пуску проводились в условиях строжайшей дисциплины. Буквально каждое движение работающих на реакторе было предусмотрено инструкциями. Рядом с каждым оператором находился контролер, который следил, чтобы эти инструкции неукоснительно выполнялись. Любое отклонение от порядка могло привести к катастрофе,

В эти дни рабочее место начальника Первого главного управления Б.Л. Ванникова было в центральном зале, где находился атомный реактор.

Правильность загрузки урановых блоков в технологических каналах проверялась специальным "логиком", который опускался часто на глубину двадцать два метра. Случилось так, что заместитель начальника смены Ф.Е. Логиновский, проверяющий правильность загрузки, упустил "логик" в канал. Узнав об этом, Ванников отобрал у него пропуск, предупредив, что если "логик" не достанут, инженер останется в зоне реактора.

Понимая всю ответственность перед неумолимым Сталиным, Ванников порой был жестоким. Так, за неудачный доклад и ошибки, допущенные при монтаже оборудования, был наказан сотрудник института "Проектстальконструкция" Абрамзон. Начальник Первого главного управления, отобрав у него пропуск, со словами: "Ты не Абрамзон, а Абрам в зоне", отправил его без суда и следствия в лагерь.

Уран загрузили за неделю — с первого по седьмое июня 1948 года.

* * *

Вечером 7 июня И.В. Курчатов взял на себя функции главного оператора пульта управления реактором, как это было в декабре 1946 года в Лаборатории № 2.

Между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи Курчатов начал эксперимент по физическому пуску реактора: стал проверять, осуществима ли цепная реакция на данном реакторе.

В ноль часов тридцать минут 8 июня 1948 года реактор достиг мощности ста киловатт, после чего Курчатов заглушил цепную реакцию. Физический пуск реактора показал, что сборка произведена правильно. "Аннушка" была готова к промышленной эксплуатации.

Следующий этап подготовки реактора продолжался два дня. После подачи охлаждающей воды стало ясно, что для осуществления цепной реакции имеющегося в реакторе урана недостаточно. Только после загрузки пятой порции урана реактор с охлаждающей водой достиг критического состояния, и вновь стала возможной цепная реакция. Это произошло десятого июня в восемь часов утра.

17 июня в оперативном журнале начальников смен Курчатов сделал запись:

"Начальникам смен! Предупреждаю, что в случае остановки подачи воды будет взрыв, поэтому ни при каких обстоятельствах не должна быть прекращена подача воды… Необходимо следить за уровнем воды в аварийных баках и за работой насосных станций".

19 июня 1948 года в 12 часов 45 минут состоялся промышленный пуск первого в Евразии атомного реактора.

В момент пуска реактора на промышленную мощность рядом с И.В. Курчатовым находились Б.Л… Ванников, В.В. Чернышев, А.П. Завенягин, А.Н. Комаровский, Б.Г. Музруков, начальник реактора Пьянков, главный инженер В.И. Меркин.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ХРОНИКА

Решающий вклад в подготовку реактора к пуску внесли начальник производственной лаборатории Н.Д. Степанов, главный механик И.А. Садовников, руководитель службы дозиметрического контроля И.М.Розман, начальник службы контрольно-измерительных приборов и автоматики А.Ф. Попов. На ответственном посту руководителя отделения загрузки реактора трудился С.Н. Вьюшкин, отделением готовой продукции руководил Б.Э. Глезин. Огромный объем исследовательской работы провела физическая лаборатория под руководством Е.Е. Кулиша. Самые первые, а потому и самые сложные приборы дозиметрического контроля, методы измерения ионирующего излучения создавались в лаборатории, которой руководил В.И. Шевченко.

Первыми дежурными физиками на реакторе работали Б.Г. Дубовский, Н.В. Макаров, Г.Б. Померанцев, Ю.И. Корчемкин, В.Н. Мехедов, Н.В. Омельянц.

С осени 1947 года возрастает роль филиала сектора атомных реакторов Лаборатории № 2, который называла П-2, что означало пуск-2 (первый пуск состоялся в декабре 1946 года в Москве). Его возглавил научный руководитель первого промышленного реактора И.С. Панасюк, ближайшими помощниками которого были B.C. Фурсов, Е.Н. Бабулевич, И.Ф. Жежерун.

С января 1948 в П-2 работало 20–30 сотрудников Академии наук и сорок человек из штата завода. Они занимались контролем чистоты графитовых кирпичей, качества урановых блоков и их защитной оболочки.

Отдельная группа ученых изучала поведение материалов в гамма-полях и полях быстрых и медленных нейтронов. Еще одна группа занималась изучением проблем радиоактивности воды и воздуха, биологической защиты реактора, контроля за облучением персонала.

Еще 18 мая 1948 года Б.Л. Ванников определил группу специалистов, на которых легла основная черновая работа в период пусконаладочных работ.

Начальниками смен были назначены Петр Алексеевич Забелин, Андрей Данилович Рыжов, Николай Николаевич Архипов, Митя Самуилович Пинхасик, Леонид Алексеевич Юровский. Их заместителями работали Геронтий Васильевич Крутиков, Николай Алексеевич Протопопов, Владимир Петрович Григорьев, Фе-октист Елисеевич Логиновский и Николай Анатольевич Семенов. Почти все они впоследствии возглавляли важнейшие объекты и предприятия атомной промышленности.

Старшими инженерами по управлению реактором начальник Первого главного управления назначил Е.Н. Бабулевича, И.Я. Емельянова, П.Г. Добия, Е.В. Егорова, Н.В. Звона, С.А. Адольфа. Их дублерами назначались Г.Н. Ушаков, Д.П. Харитонов, В.И. Ардальенов.

Дежурными инженерами по автоматике работали В.В. Стрежельский, Т.В. Куква, С.Е. Сердалевич, В.Н. Богородский, В.А. Ремизов.

В Центральном зале, где располагался реактор, дежурили инженеры-механики В.Д. Брянских, Б.С. Зверев, Г.М. Смирнов, И.А. Садовников, П.Н. Ткаченко.

Самую тяжелую работу на реакторе выполняли слесари Центрального зала И.Ф. Агапов, Н.Ф. Адамов, Н.С. Адреев, В.И. Александров, B.C. Баскаков, А.Ф. Балуев, Н.Ф. Бекасов, П.П. Буренков, Л.И. Вахонин, А.К. Верхозин, И.Г. Григорьев, Г.Е. Дубов и еще 38 человек.

Дежурными инженерами службы контрольно-измерительных приборов и автоматики были Р.Ф. Лебедева, Н.В. Богданова, А.И. Шаманин, Н.Г. Поляков, Н.М. Трегубое; дежурными техниками по автоматике-B.C. Малькович, М.А. Дерюгин, В.Г. Упоров.

За работой электрических цепей следили инженеры С.А. Аникин, Ф.Я. Овчинников, Н.Я. Романов, Н.В. Шкаредный, А.В. Чесноков.

Дежурными инженерами-химиками назначались А.В. Лупанова, М.П. Сидорова, В.Я. Навышинская, Л.Д. Степанова.

За уровнем облучения персонала следили техники-дозиметристы В.А. Малышев, А.Н. Чирихин, В.К. Газетов, Р.В. Ксентицкий, П.А. Власов.

Операторами по разгрузке реактора стали И.М. Свистунов, К.И. Палкина, А.А. Киселева, Т.П. Шалаева.

Принимали готовую продукцию начальники смен отделения Л.П. Куваев, В.П. Поличейко, Н.И. Усманов, С.Е. Якубовский.

Всего в службах, принимавших участие в пуске первого промышленного реактора в июне 1948 года, работало более четырехсот человек.

День 19 июня 1948 года вошел в историю России. Однако пуск промышленного атомного реактора для наработки оружейного плутония вовсе не означал, что трудности остались позади. Наоборот, они только начинались.