Акт пятый: гибель империи

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Акт пятый: гибель империи

1945–1954

Индокитай

У людей, воспитанных в традициях западной культуры, есть поразительное свойство: в глазах потомков они умеют превращать прошлые поражения в победы. Французы — не исключение. Прекрасно изданный фотоальбом по истории Французского Иностранного легиона посвящен… войне в Индокитае. Именно там французская армия была наголову разгромлена коммунистами — народной армией Хо Ши Мина. Тогда же началась гибель империи и закат французской цивилизации. Этому процессу не помогла победа над повстанцами в горах Алжира и моджахедами-«бомбистами» в столице страны, которая никогда не была колонией, а частью Франции. Но альбом посвящен именно Индокитаю. Что это? Политкорректность из нежелания портить отношения с арабами, заполонившими сегодня Францию? Или мудрое решение не скрывать своего падения, чтобы сделать из прошлого правильные выводы?

 — Они появились толпой. Без оружия. В руках — только взрывчатка и шесты из бамбука — с их помощью они перепрыгивали через траншеи… от одной к другой… и метали свои снаряды… После первой волны мы стали отбиваться гранатами… Они лезли, несмотря на огромные потери… Когда нахлынула третья, мы больше ничего не могли поделать: так много их было… — рассказывает легионер Пирш.

 — Их сила — в массе, — добавляет Шмидт.

В этот момент Карпентье успевает вставить:

 — Очень это по-русски… они не переживают из-за того, что можно приносить в жертву тысячи…

 — Они их не считают… — продолжает Шмидт. — А что у них было? Американское и чешское оружие. Несколько старых немецких винтовок. Автоматы «Шкода» и пистолеты-пулеметы китайского производства, похожие на наши МАТ-49.

Так сегодня вспоминают свои последние дни во Вьетнаме старые легионеры.

Не коммунисты из Москвы, а самураи из Токио заражают французский Индокитай страшной бациллой: лозунгом «Азия — для азиатов». Еще в 1940 году русский полковник Елисеев — лейтенант Иностранного легиона во Вьетнаме — понимает, что сначала вьетнамцы, не без помощи японцев, избавятся от напыщенных «фарангов» — французов, а потом освободятся и от своих азиатских патронов… В памяти русского офицера еще свежи картины народного гнева в России, из-за которого он-то и оказался здесь. Объяснить это французам пока не представляется возможным: каждый народ должен пройти свой круг.

У легионеров в Индокитае своя форма: широкополые шляпы-панамы, похожие на наши «афганки». Куртка по канадскому образцу: с нагрудными карманами без пуговиц. Брюки с накладными карманами сужаются книзу, у щиколотки застегиваются. Каска — американская Ml, с маскировочной сеткой. Пистолетный ремень тоже американский… В 1949 году на вооружении появляется автомат МАТ-1949 со складывающимся магазином и выдвижным прикладом. Он прост и надежен, что особенно нравится парашютистам. И все же «вьетминьскому» АК он уступает в надежности в условиях влажности джунглей…

Со времен Великой войны Иностранный легион не собирался в одном месте в таком количестве: пехотинцы, парашютисты, саперы, минеры, строители, аэродромное обслуживание, водители, механики — всего 30 тысяч человек И никогда в своей истории легион не нес таких потерь: 9002 легионера, 309 офицеров и больше тысячи унтер-офицеров. Во Франции оппозиция называет эту война «грязной». Вернее сказать, «проигранной» после первого же выстрела… Мировое общественное мнение, включая Францию, — не на стороне солдат гибнущей империи, а на стороне боевиков с китайским АКМ в руках и «с Лениным в башке».

Бойцы коммунистических отрядов Вьетминя постоянно нападают на отдаленные блокпосты в джунглях. Капитан Кадинал 25 июля 1948 года девять часов отражает атаки отрядов партизан численностью до двух полков. Два офицера и 21 легионер убиты. Подмога может подоспеть только по дороге — тогда еще не было вертолетов. Когда легионеры видят своих, то, также как и выжившие в крепости Туйенкуанг, берут «на караул».

Легионеры, как и все французы, воюют с призраками: это большое счастье увидеть своего врага! Партизаны наносят урон и исчезают, нередко на территорию Китая, куда французская армия вторгнуться не может. Китай всячески помогает своим «братьям меньшим».

Первого марта 1950 года командующий вьетнамской народной армией товарищ Во Нгуен Гиап подготовил западню около Каобанга: 30 тысяч его солдат притаились в джунглях в ожидании армейской колонны. Их в десять раз больше, чем легионеров Третьего пехотного полка. Не спасает и незамедлительная помощь парашютистов из Первого парашютного… В скоротечном бою легион разом лишается семи батальонов.

«Вы же знаете, как это принято у нас, парашютистов: или победа, или всех нас перебьют», — говорит офицер Первого парашютного полка. Однако много прыгать им теперь не приходится. Индокитай — всего лишь репетиция Алжира. Все чаще и чаще парашютистов используют в самых «земных» операциях: «зачистить» деревню или целый район, спасти отбивающийся из последних сил гарнизон отдаленного блокпоста, защитить конвой. Теперь о небе можно надолго забыть.

В 1951 году французская армия добивается некоторых тактических успехов. Война идет днем и ночью, хотя в Сайгоне это не ощущается. Если взглянуть на список операций Первого парашютного полка в Индокитае, то становится ясно: боевые операции происходят почти ежедневно. Каждая имеет кодовое название — «Архиепископ», «Порох», «Рептилия», «Медуза», «Хамелеон». Потом идут названия бретонских городков — «Конкарно», «Дуарнене»… и только один код в американском стиле — «Ураган».

Потом в Сайгоне начинают рваться бомбы в кафе и на площадях. Так появляется и «третья сила», которую поддерживают американцы. Французы для них — «слабаки» и «лягушатники». Они не способны спасти регион от коммунистической угрозы. В Лэнгли готовят им смену — те, кто примут после французов Америку как родную… и сами же наступят на «те же грабли» спустя всего несколько лет.

Осенью 1953 года парашютисты легиона высаживаются в Дьенбьенфу — решено создать базу рядом с китайской границей. Строятся аэродром и укрепления. А в марте 1954 года армия генерала Шапа начинает наступление. Французы в шоке: их обстреливает тяжелая артиллерия! Откуда? Бойцы народной армии принесли орудия на себе, предварительно разобрав.

Начинается сезон дождей. Всё труднее садиться на размокшие полосы транспортным «Дакотам», к тому же под огнем. Количество раненых растет — их не успевают вывозить, а госпиталь превращается в склад умирающих. Всё так же невидимый противник беспокоит легионеров и днем и ночью… Попытка спасти положение выброской десанта из добровольцев не помогает: большая часть десантников погибает при высадке, оставшиеся в живых становятся такими же заложниками проклятой долины, как и те, кого они пытались спасти. Все ждут решительного штурма… И он начинается 7 мая. Легионеры отчаянно отбиваются, против такой силы уже не помогают ни мужество, ни презрение к смерти…

1,5 тысячи убитых и 4 тысячи раненых. Выжившие легионеры ломают свое оружие — все равно к нему нет боеприпасов. Рвут в клочья свои белые кепи — врагу ничего не должно достаться. Оглушенных, опустошенных и безучастных их берут в плен. Им уже все равно… так же как и тем троим, выжившим после боя у асьенды Камерон.

По французским источникам, пленных легионеров — выходцев из ГДР, Венгрии, Польши, Чехословакии и СССР вьетнамские товарищи передали в руки советских представителей. Дальнейшая судьба этих людей никому не известна.

1954–1962

Алжир

После разгрома в Дьенбьенфу прошло полгода… Один из замполитов армии Хо Ши Мина сказал тогда пленным французам: «…последнее действие процесса деколонизации разыграется в Северной Африке».

Слова оказались пророческими.

В 1954 году подпольный Фронт национального освобождения Алжира начинает серию акций: гибнут мирные жители. Но они — французы, поэтому их ждет смерть. Борьба разворачивается в городах и в горах. Легально за свободу Алжира выступают и французские, и алжирские интеллектуалы.

В Алжире — 20 тысяч легионеров. И сейчас они уже воюют за свой дом. Легионеры проводят разведку в «бледе» — внутренних районах страны. В случае обнаружения партизан вступают в бой. Всё повторяется как 30 лет назад в Марокко: днем феллах, а ночью — партизан. Иногда у алжирцев не остается выбора: так же, как сегодня в Афганистане, ночью в дверь стучат талибы, к ним стучали патриоты ФИО.

1956 год. ФИО организовывает серию взрывов в Алжире: в кафе, кинотеатрах, ресторанах и театрах — там, где часто бывают французы и не появляются алжирцы. Полиция и спецслужбы не справляются, и тогда жандармские функции переваливают на армию и Иностранный легион. Облавы, обыски, аресты, пытки. Парашютисты Первого полка действуют в связке с парашютистами Десятого парашютного полка генерала Жака Массю — этим людям в камуфляжной форме и красных беретах история отвела особую роль… Их сокращенно называют «пара» (от «парашютист») и «леопардовыми» (из-за камуфляжа). Словосочетание «время «пара»» станет нарицательным в современной французской культуре. «Время «пара»» или «время леопардов» — значит реакция…

«Пара» и легионеры «зачищают» алжирскую Касбу. В его узких улочках заблудится любой француз, зато алжирцы превратили этот самый старый район города в центр повстанческого движения. Взрывы прекращаются, а родственники оплакивают «неожиданно скончавшихся» во время допроса алжирцев. В те дни «черноногие» — обыватели Алжира — особенно любят «своих» легионеров: они защищают их добро, нажитое поколениями. Алжирцы — ненавидят. Если этих французов еще можно как-то понять, то садистов-иностранцев в зеленых беретах — никак.

1958 год. Начинается операция на границе с Тунисом. Задача Иностранного легиона — перекрыть поставки чехословацкого и советского оружия через Тунис и проникновение партизанских групп. Легионеры активно используют вертолеты: транспортные эвакуируют раненых, а маленькие «Ласточки» (тип вертолета с большим фонарем кабины, удобным для обзора. — В. Ж.) — для разведки. Во время разведывательных облетов плоскогорья на сверхмалой высоте гибнет легендарный командир — полковник Жанпьер, меткий выстрел моджахеда убивает его наповал.

Такой же «кордон» выставляется на западе страны — на границе с Марокко. Алжирским повстанцам так и не удается создать мощную народную армию, как вьетнамцам — отряды моджахедов не превышают 150–180 человек. После проведения операций в горах Орес (Аурес), Кабилии и на границе с Тунисом их отряды сокращаются до 20–30 человек. Теперь они могут снова действовать только также как в 1954 году…

Казалось бы, у французского Алжира иная судьба, чем у Индокитая… Но в Париже — политический кризис. Чехарда правительств. Четвертая республика низложена! У власти снова оказывается де Голль. Теперь только он решает, что нужно Франции. А ему, то есть Франции, Алжир «французский» совсем не нужен. Ему нужно «величие Франции» — любимое выражение генерала. А без Алжира величие Франции более значимо. К тому же «эти черноногие со своим Алжиром» могут только навредить ему в глазах общественного мнения.

Апрель 1961-го. В Алжире вспыхивает мятеж; военные, по их мнению, пытаются спасти страну В отличие от ГКЧП в СССР в 1991 году мятежные генералы действуют точно по «ленинскому плану» вооруженного восстания: верные парашютисты в считаные часы берут «под охрану» все стратегические объекты города. Армейский контроль установлен над телефонными станциями, телеграфом, почтой, электростанциями, морским портом, радиовещанием и аэродромами. Никто больше не может покинуть Алжир или связаться с ним: все под контролем.

Это личный вызов де Голлю и все понимают, что «точка невозврата» только что пройдена. Жители Алжира наконец-то ощущают себя под защитой. В случае поражения — смертная казнь. Генерал мстителен, как брошенная женщина. Коммунисты и социалисты против, но кто их слушает? Они — в меньшинстве. Сейчас важно, с кем будет армия и Иностранный легион — грозная сила в Алжире. С Парижем или с Алжиром? Что касается парашютистов-легионеров, то они давно «работают вместе с «леопардами» генерала Массю». С ними нет проблем. А вот остальные?

Остальные? В отличие от Советской армии иметь транзисторный приемник французским солдатам не запрещалось. Это была именно та маленькая деталь, которую мятежники в своих планах не учли — «голос Родины». Радиопередачи из Парижа солдаты слушали каждый день и понимали, что там, в метрополии, «этот» Алжир уже давно всем надоел и никому там больше не нужен. Если они примут участие в генеральской авантюре, то тогда еще долго не увидят своих родных и близких во Франции. Ответ генералам — «нет».

А легион?.. Легионерам в отличие от «шлаборов» — солдат по призыву, а не по призванию, некуда возвращаться. Во Франции их никто не ждет. Они — иностранцы без имени и лица.

Короткий телефонный разговор со ставкой мятежников. На связи — полковника Бротье — начальник гарнизона в Сиди-Бель-Аббесе. Вопрос: «Вы с кем?» Ответ: «Это чисто французское дело. Легион в нем не участвует! Мое уважение, мой генерал!»

По-легионерски прямой ответ во многом и решает исход дела. Через два дня, 23 апреля, офицеры сдают личное оружие группам захвата и становятся пленниками собственной армии — никто не спасается бегством: им нечего стыдиться. Они предложили своему народу выход, но он был не готов идти с ними до конца.

Тридцатого апреля в назидание всем легионерам, но не только им, Первый парашютный полк расформировывают — его казармы в Тьервилле пустеют. Де Голль хочет покарать и разогнать весь легион!

Но его отговаривают.

Спустя год Иностранный легион покидает Алжир. И тогда только ветер гуляет в брошенных зданиях военного городка имени полковника Вьено в Сиди-Бель-Аббесе… «Бель Аббес», — красивый Аббес, как говорили легионеры. И тихо добавляли: «Наш Аббес».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.