День пятый

День пятый

Работа не прекращается. Люди не считаются с усталостью. Но до конца работ — как пешком до Сургута! В этот день трудные рейсы. В пути никогда не знаешь, где ты будешь через час, два, три или к вечеру. Вот и сегодня думал попасть на обед, но вышло так, что еле к ужину поспел. А все опять из-за плохой дороги.

Тягач натужно тащил «пену». А я беззаботно наблюдал, как мелькает в деревьях маленькое солнце. Но вскоре началось болото. Гусеницы давили, утрамбовывали сугробы. Колея исчезла, ее засыпало снегом, и машина шла словно вслепую. На развороте неожиданно попала в выбоину, стукнула балансирами. Лязгнули об отбойники траки, и кабина наклонилась. Буксовал долго, но выбраться не удалось. Тяжелая ноша не давала тягачу продвинуться ни назад, ни вперед. Хочу отцепить трос. Напрягаюсь так, что перед глазами полетели мушки. Вернее, не мушки, а какие-то темные пылинки с зазубренными острыми краями. Но и из этого ничего не получается! Думаю оставить тягач и возвратиться на буровую пешком. Знаю, что сейчас помочь некому. Тракторы сегодня на такое расстояние не пойдут. Уже захлопнул дверку кабины, как меня осенила мысль: а не попробовать ли лебедкой? Хорошо, что недалеко отъехал от деревьев. Наростил трос, зацепил за дерево и — пошло. Отсюда и вывод: быть настойчивей и думать. Открытие, конечно, не новое, но наперед полезное.

К вечеру я уже на прямой. Открывшийся вид буровой вознаграждает меня за все усилия, заставляет забыть усталость. Пополняю запас топлива, чтобы рано утром уйти в рейс. Подошедшие монтажники удивляются:

— Куда это ты столько горючего деваешь? Случайно, сам его не пьешь?

— У меня в одной упряжке четыреста пятьдесят лошадей. Надо же их чем-то кормить, — шучу в ответ я.

— А ты попробуй сеном, — слышу чей-то голос.

Дружный хохот гремит вокруг нас.