Приложение 3 Экспедиция «Горного безумия». Разбор восхождения расшифровка магнитофонной записи

Приложение 3

Экспедиция «Горного безумия». Разбор восхождения расшифровка магнитофонной записи

К читателю

Ниже приводится частичная расшифровка магнитофонной записи, сделанной участниками экспедиции «Горного безумия» во время разбора восхождения. Эта беседа состоялось 15-го мая 1996-го года – спустя пять дней после гибели руководителя «Горного безумия» Скотта Фишера, а также Роба Холла, Дуга Хансена, Энди Харриса и Ясуко Намбы из «Консультантов по приключениям». В книге публикуются лишь те фрагменты обсуждения, которые имеют непосредственное отношение к тем трагическим событиям и их последствиям. Все прочие комментарии были нами опущены, чтобы не подвергать огласке подробности личной жизни участников.

В разборе восхождения принимали участие: Нил Бейдлман (гид), Анатолий Букреев (старший гид), Лопсанг Янгбу Шерпа (высотный сирдар), Ингрид Хант (экспедиционный врач и начальник базового лагеря), а также шестеро клиентов: Мартин Адамс, Лин Гаммельгард, Тим Мадсен, Сэнди Хилл Питтман, Клев и Пит Шенинги. На разборе отсутствовали Дейл Круз и Шарлотта Фокс. Дейл не принимал участия в заключительном штурме и к тому моменту уже покинул базовый лагерь. Шарлотта получила обморожения и была эвакуирована вертолетом в Катманду где ей была оказана срочная медицинская помощь.

Сэнди: Все готово, диктофон включен. Пленки много, так что…

Ингрид: Может мне начать?

Сэнди: Не думаю.

Клев: Нам нужно вспоминать все подряд, без особого разбора.

Нил: Да, но надо с чего-то начать.

Клев: Согласен.

Тим: Ингрид хотела выяснить, во сколько Скотт вышел из четвертого лагеря, так почему бы нам не начать с этого момента?

Сэнди: Да, думаю, что это было бы логично. Основные события начались после выхода из четвертого лагеря. Третий лагерь, согласитесь, большого интереса не представляет.

Нил: Мне кажется, что на некоторых деталях все же стоит остановиться. По моим ощущениям… Это только мои личные ощущения, но я уверен, что так оно и было: Скотт Фишер очень устал при подъеме.

Сэнди: При подъеме из третьего лагеря в четвертый?

Нил: Да, и это уже о чем-то говорит.

Клев: Почему ты решил, что он устал?

Тим: От третьего до четвертого лагеря он шел без кислорода.

Клев: Почему? Кто-нибудь может объяснить, почему он это сделал? Чтобы сэкономить кислород или же из принципа?

Нил: Из упрямства, а не из принципа. Хотя тут все скорее догадки; думаете, нам стоит это записывать на пленку?

Мартин: Нет, давайте ограничимся фактами.

Сэнди: Но это, безусловно, факт.

Мартин: Факт состоит в том, что от третьего до четвертого лагеря Скотт шел без кислорода. Все остальное пусть домысливают другие, если это их так интересует.

Нил: Мартин, у тебя очень правильный подход. Давай начнем с тебя? Ты лучше других понимаешь, как грамотно провести этот разбор, и нам покажешь. Согласен?

Мартин: Хотя в принципе я не против такого обсуждения, но у меня большие сомнения по поводу записи на магнитофон. Если я буду с чем-то не согласен или захочу вас поправить, то скажу об этом. Но сам я на пленку ничего наговаривать не буду. Извините, но мне есть что терять. Я лучше вас послушаю. Я хотел бы иметь возможность возразить, если что-то будет не так, но не более того.

Нил: Может, нам вообще выключить магнитофон и просто вести запись на бумаге?

Мартин: Разумное предложение.

Клев: А я против.

Мартин: Из-за этой пленки у нас обязательно будут неприятности. Каждое наше слово может быть истолковано самым превратным образом.

Ингрид: По-моему, записав воспоминания на пленку, нам будет гораздо проще увидеть всю картину в целом.

Мартин: Да, если бы мы знали, как все было на самом деле…

Ингрид: Тогда нам придется перенести запись на другое время, потому что мне нужна как можно более полная картина событий.

Клев: А у меня куча вопросов! Знаешь, Мартин, я имел дело с судом, и понимаю твои опасения. Я готов пойти на риск. У нас особая ситуация, и надо с этим смириться. Но я понял, что ты имеешь в виду.

Мартин: Ну да.

Клев: Может, я?

Мартин: Нет, пусть лучше кто-нибудь другой.

Клев: В смысле, чтобы кто-то другой был ведущим?

Мартин: Именно.

Клев: Хорошо, пусть ведущим будет Нил.

Мартин: На мой взгляд, самое важное – узнать мнение Лопсанга и Анатолия.

Лин: Да, я согласна Они были в центре событий.

Мартин: Вот с них и начнем. Пусть они расскажут.

Сэнди: То есть не в хронологическом порядке, а сразу с самого главного?

Мартин: Мне кажется, так будет лучше.

Сэнди: Ну почему нам… Почему хотя бы быстро не вспомнить все…

Мартин: По порядку?

Клев: Я думаю, Мартин мог бы высказаться. Он ведь сказал, что готов к этому.

Мартин: Я готов участвовать в обсуждении, но не хочу…

Сэнди: Давайте начнем с выхода из лагеря. Кто был первым, кто за кем шел, кто что видел. Вспомним, во сколько примерно мы проходили те или иные места. Словом, мысленно дойдем до вершины примерно…

Мартин: Минут за пять.

Сэнди: Пять или десять. А потом подробно обсудим дальнейшее, когда все и началось. Такой план вас устраивает?

Мартин: Устраивает.

Сэнди: Итак, мы проснулись в десять часов[140].

Нил: Первыми встали шерпы. Ровно в десять они принялись громыхать снаряжением.

Сэнди: Нил, говори громче.

Нил: А что, магнитофон уже включен?

Сэнди: Да.

Нил: Ладно. Это говорю я, Нил Бейдлман. Ровно в десять вечера я услышал, как снаружи засуетились шерпы. Примерно через пятнадцать минут они принесли нам горячий чай. Еще где-то час с четвертью мы собирались в палатках, а в половине двенадцатого стали выбираться наружу. Это заняло десять-пятнадцать минут, после чего мы стали надевать кошки. Выход был запланирован на двенадцать часов. Помню, как помогал Тиму и Шарлотте разобраться с кошками. Не скажу сейчас, кто шел за ними, помню только, что Шарлотта вышла наверх примерно в двенадцать – двенадцать десять.

Сэнди: Я была первой. Мы вышли вместе с Лопсангом.

Нил: Во сколько?

Сэнди: Не знаю, во сколько. Скотт тогда сказал: «Кто готов? Лопсанг сейчас выходит, и если кто собрался, пусть идет вместе с ним». На тот момент люди Роба Холла были в часе ходьбы от нас. Были видны их фонари, и мы с Лопсангом отправились вслед за ними. Думаю, что мы не меньше чем на десять минут оторвались от нашей основной группы. Кто-нибудь подтвердит мои слова?

Нил: Да, правильно.

Клев: У меня вопрос к Лопсангу. На какое время был запланирован твой выход?

Лопсанг: На двенадцать часов [ночи].

Клев: На двенадцать часов… То есть ты должен был выйти вместе с участниками?

Лопсанг: Да, с участниками.

Клев: Значит, ты должен был выйти вместе…

Нил: Планировалось ли, что кто-то из шерпов выйдет заранее, в десять вечера, чтобы провесить перила?

Лопсанг: Нет.

Клев: Кто должен был провешивать перила?

Лопсанг: Перила там уже были[141]. А после этого он… [неразборчиво[142] ]. Анатолий и Нил их закрепили, потому что в это время мне надо было идти. Мне было плохо, меня рвало[143].

Клев: Тебе было плохо, рвало, и поэтому ты не смог выйти раньше?

Лопсанг: Нет, я решил идти с клиентами. В последнем лагере меня тоже тошнило, поэтому я подождал… [неразборчиво] …поднялся на вершину, все клиенты поднялись на вершину, и я стал ждать Скотта.

Сэнди: Постой, разве не было договоренности, что ты выйдешь раньше, чтобы закрепить перила?

Лопсанг: Перила уже были закреплены… [неразборчиво] …я нес, но обычно я и закреплял. Каждый раз, когда я был в экспедиции, я закреплял их.

Клев: Чтобы повесить веревки, нужны было обогнать Роба Холла. Он вышел на час раньше нас. Как мы могли провесить перила до него? Была ли какая-нибудь договоренность с другими шерпами в связи с твоей болезнью?

Лопсанг: Перила там должна была оставить предыдущая экспедиция. Они перед этим не смогли взойти, дошли только до Южной вершины и повернули.

Клев: Кто-нибудь понял, о чем речь?

Тим: Он говорит, что шерпы из экспедиции Роба Холла должны были провесить нижние перила?

Лопсанг: Ну, да. Шерпы Роба Холла шли первыми и должны были все сделать до остальных шерпов. Предыдущая экспедиция дошла только до Южной вершины. Начиная от Южной вершины, перила стали провешивать Анатолий и Нил. Я все время тащил веревки, а наверху отдал их Нилу[144].

Нил: Лопсанг, во сколько ты поднялся на вершину? Ты посмотрел на часы?

Лопсанг: Да, я поднялся туда в половине второго [дня].

Сэнди: В половине второго?

Лопсанг: Да. Разве нет?

Нил: Нет. Я дошел до вершины где-то в 13:25–13:28, а ты появился там по меньшей мере на два часа позже меня.

Лопсанг: Да, 13:25, так что… [неразборчиво]

Анатолий: Я был на вершине в час дня. Может быть, в семь минут второго. А потом…

Лопсанг: Потом, когда я вернулся… [неразборчиво] …ну ты понимаешь, на Южную вершину, то… [неразборчиво] …все, кроме Роба Холла и Дуга Хансена, взошли на вершину, а потом и они туда поднялись… [неразборчиво] …когда все взошли, я пошел обратно, ведь я закрепил веревку своим ледорубом. Потом я вытащил ледоруб и стал спускаться[145].

Клев: У меня вопрос к Нилу и Анатолию. Это говорит Клев. Кто должен был провешивать перила до прихода основной группы, и как у вас с Робом Холлом были поделены обязанности? Как…

Анатолий: Вот что я… Это говорит Анатолий… Вот что я знал от Скотта о наших планах: в полночь мы выходим на гору; я иду вместе с группой и слежу за клиентами, а Нил вместе с шерпами провешивает перила. Вот, в точности, то, что сказал мне Скотт. А в чем твой вопрос?

Лин: Я сама слышала… Это говорит Лин. Я сама слышала, как Скотт сказал, что все перила должны быть закреплены заранее, чтобы участникам не приходилось ждать.

Сэнди: Я тоже слышала, что наши шерпы вместе с шерпами Роба Холла должны были провесить веревки заранее. Шерпы должны были выйти в десять вечера, а мы – в полночь. Скотт еще подсмеивался надо мной из-за того, что я слишком медленно шла, и в шутку предлагал мне выйти вместе с шерпами.

Клев: Это Клев. Я согласен с Сэнди. У меня сложилось точно такое же впечатление.

Нил: Это Нил. Я тоже так думаю.

Сэнди: Во сколько… Я думаю, нам не так важно, во сколько мы проходили те или иные места, но давайте вспомним хотя бы вершину. Нил, ты поднялся первым?

Лин: Подождите, я еще хочу кое-что сказать.

Сэнди: Давай.

Лин: Это говорит Лин. Накануне вечером, когда мы поднялись на Южную седловину, дул страшный ветер. Он не стихал очень долго. Лично я сомневалась, стоит ли идти, да и мои соседи по палатке тоже обсуждали, «пойдем мы на вершину или нет»? Мне казалось неразумным идти на восхождение после такой непогоды. Это плохой знак. Плохой, потому что погода еще не устоялась, она в любой момент могла перемениться. Но потом, кажется, примерно в десять вечера, Скотт переговорил с Робом Холлом, и, как я поняла, они решили, что обе группы выйдут на восхождение.

Клев: Это Клев. В это время ветер полностью стих.

Лин: Да, точно.

Клев: В десять вечера[146].

Лин: Да.

Клев: Точнее, к десяти часам вечера.

Нил: До десяти часов вечера.

Лин: Да.

Клев: У меня вопрос относительно того, что было раньше. Меня интересует, сколько у нас всего было кислорода. Лопсанг, может быть, ты начнешь? Сколько кислорода у нас было на юго-восточном гребне?

Лопсанг: Ну…

Нил: Лучше начать с четвертого лагеря.

Клев: Да, правильно. Сколько кислорода было в четвертом лагере до прихода основной экспедиции?

Лопсанг: Шерпы принесли двадцать один баллон.

Клев: Двадцать один баллон? Это было в день восхождения? Или еще до нашего прихода?

Лопсанг: Да, в день восхождения шерпы принесли… [неразборчиво]

Клев: Вы понимаете его?

Лин: Сколько баллонов было на Южной седловине в самом начале?

Лопсанг: Баллонов на восхождении?

Лин: Нет, всего.

Клев: Сколько их было до того, как мы поднялись, до начала восхождения?

Лопсанг: Шестьдесят два. Шестьдесят два баллона.

Клев: Сколько больших и сколько маленьких?

Лопсанг: Девять больших.

Клев: Девять больших для сна…

Лопсанг: Да, а маленьких… сейчас…

Клев: Соответственно, все остальные. Понятно.

Нил: Это Нил. Первоначально планировалось оставить в третьем лагере одиннадцать баллонов. Потом мы нашли около перил еще один баллон, который нас попросили спустить вниз. Так что в третьем лагере было почти двенадцать баллонов. Первоначально предполагалось поднять в четвертый лагерь шестьдесят с чем-то баллонов – по-моему, шестьдесят девять, могу посмотреть в своих записях. То, что их потом оказалось шестьдесят два, нас нисколько не смущало, потому что исходное количество включало в себя кислород для Пита и Дейла[147]. Мы учли и ночной расход кислорода – по полбаллона на участника. Так что шестидесяти двух или шестидесяти пяти баллонов – сколько там сказал Лопсанг? – было более чем достаточно.

Клев: Теперь, Лопсанг, сколько кислорода мы взяли на восхождение и как распределили его?

Лопсанг: Наши шерпы несли двадцать один баллон.

Клев: Двадцать один баллон взяли с собой на восхождение, да?

Лопсанг: Да.

Нил: Сколько из них понадобилось самим шерпам?

Лопсанг: Шерпы использовали два… [неразборчиво]

Клев: Сколько шерпов было с нами на восхождении?

Лопсанг: Шесть шерпов[148].

Клев: Шестеро, включая тебя?

Лопсанг: Да, но я не пользовался кислородом. Я нес один баллон и отдал его… [неразборчиво] на вершине[149].

Сэнди: Можешь сказать нам, кто именно из шерпов вышел на гору в тот день?

Лопсанг: Шестеро человек: я, Таши Шеринг, Нгаванг Тенцинг, Нгаванг Сья Кья, Тенцинг и Нгаванг Дорже. Нгаванг Тенцинг и Нгаванг Сья Кья около ступени Хиллари… [неразборчиво] повернули обратно. Нгаванг Тенцинг плохо себя почувствовал и стал спускаться.

Клев: Значит, одному из них стало плохо, и он пошел вниз.

Лопсанг: Двое.

Клев: Двое шерпов пошли вниз?

Лопсанг: Да, один начал спускаться и… [неразборчиво]

Клев: То есть остались четверо?

Нил: Где именно они повернули обратно?

Лопсанг: И четверо шерпов взошли на вершину: Лопсанг, Таши Шеринг, Тенцинг и Таши Шеринг[150].

Нил: Понятно, а где они повернули назад?

Лопсанг: Двое шерпов отправились… [неразборчиво]

Нил: Да, они пошли вниз, но докуда они дошли? До какой высоты?

Лопсанг: Ну… [неразборчиво]

Сэнди: Около 8 800 метров?

Клев: На Южной вершине?

Лопсанг: Да, на Южной вершине, 8 800 метров.

Нил: Я думал, что твой отец, Нгаванг Сья Кья, свернул раньше.

Лин: Нет, я видела его на Южной вершине.

Лопсанг: [неразборчиво]

Нил: Ладно, значит, один шерпа остался на Южной седловине. Это был Пемба, да?

Лопсанг: Да, Пемба.

Клев: Я пока что не все понял. Кто из этих шести шерпов шел с кислородом? Кто из них использовал кислород?

Лопсанг: Они использовали… двенадцать баллонов.

Клев: Те двое шли на кислороде?

Лопсанг: Двенадцать, двенадцать.

Сэнди и Ингрид(одновременно): Двенадцать баллонов?

Лопсанг: Пятеро шерпов шли на кислороде – десять баллонов.

Клев: Пятеро шли на кислороде, и ты один – без?

Лопсанг: Я не использовал кислород.

Клев: Почему?

Лопаснг: Потому что я совершил уже много восхождений. Три раза, а тогда был четвертый раз, когда я поднимался без кислорода. Я пробовал его использовать, но меня еще больше тошнило… [неразборчиво] …и поэтому я… [неразборчиво] …с кислородом.

Ингрид: Значит ли это, что в тот раз ты пробовал идти с кислородом, но тебя от этого тошнило?

Лопсанг: Да, я до этого много раз поднимался, еще до 93-го года. И все время без кислорода.

Сэнди: От кислорода его начинало тошнить.

Ингрид: А в других восхождениях ты тоже пробовал идти на кислороде, и тебя тошнило?

Лопсанг: Да, я пользовался кислородом, и меня тошнило. Я не… [неразборчиво] …болела голова. Я поднимался с кислородом.

Клев: В этот раз ты пользовался кислородом?

Лопсанг: Нет.

Клев: Значит, не пользовался.

Нил: Может, в палатке?

Лопсанг: В палатке, да. Мне дали баллон, но в нем уже ничего не было, совсем пустой.

Клев: После восхождения?

Лопсанг: Нет.

Клев: Когда тебе дали пустой кислородный баллон, в ночь перед восхождением?

Лопсанг: Никакого кислорода. А еще один баллон я нес наверх, шерпы не приходили, поэтому надо было прислать еще кислорода. Я дал… [неразборчиво] …на вершине.

Клев: Ладно. Итак, шерпы несли на гору двадцать один баллон кислорода, так?

Лопсанг: Так.

Клев: А где же….

Лопсанг: Несли шерпы и участники.

Нил: Но двенадцать из двадцати одного баллона использовали сами шерпы, да?

Лин: Надо учесть, что каждый нес кислород. Думаю, что шерпы несли также и свой кислород, и…

Лопсанг: Участники несли по два, а шерпы еще на два больше. Шерпы несли по четыре баллона.

Клев: Значит, шерпы несли по четыре баллона каждый?

Лопсанг: Да.

Клев: А остальные участники по два. У Нила и Анатолия тоже было по два баллона?

Анатолий: Нет. Я не пользовался кислородом Я нес один запасной баллон, который отдал Нилу, когда он стал провешивать перила.

Клев: Анатолий, а почему ты шел без кислорода?

Анатолий: Я так хожу. Я многое знаю об использовании кислорода. Тот, кто им пользуется, может оказаться в очень сложной ситуации, когда кислород закончится. Мне это не нравится. Я чувствую, что могу нормально работать без кислорода. Если же я пойду на кислороде, то мне будет гораздо тяжелее, когда он закончится. Так устроен человек. Если уж идти на кислороде, то вплоть до самого возвращения в лагерь. Мне не нравилась погода, и я сказал об этом Скотту Фишеру. Я совершенно не был уверен, что в день восхождения погода будет хорошей. С моей точки зрения, в таких условиях идти вообще не стоило. Но у Роба Холла был очень большой опыт, гораздо больший, чем у меня, и…

Клев: Анатолий, ты когда-нибудь использовал кислород?

Анатолий: Где?

Клев: Где-нибудь, хоть на одном восхождении?

Анатолий: Да, при траверсе Канченджанги. При восхождении на Канченджангу я пользовался кислородом[151]. Но для меня очень важно, особенно при плохих погодных условиях… идти без кислорода. Если бы я шел на кислороде, а он закончился, мне бы стало гораздо тяжелее. Так реагирует организм на резкое снижение кислорода. Что и случилось со Скоттом.

Клев: А Скотт до этого пользовался кислородом?

Нил: Да. Он поднимался с кислородом на Лхоцзе, и, по-моему, оба его предыдущих восхождения на Эверест также были кислородными.

Анатолий: Для работы без кислорода нужен большой опыт. Это очень… Невозможно просто так взять и пойти на вершину без кислорода, к этому надо готовиться. Если такой опыт есть, то все будет нормально. Если же нет, то… Из соображений безопасности на случай ухудшения самочувствия должны быть запасные баллоны. Я не знаю, сколько их было у шерпов. Меня самого это интересует. Лопсанг, сколько запасных баллонов для участников принесли шерпы наверх[152]?

Лопсанг: Десять баллонов.

Анатолий: Десять баллонов…

Клев: Что-то я не понимаю. Шесть шерпов, у каждого два баллона для себя и два для участников…

Лопсанг: Пять шерпов несли по два баллона для других, вместе десять. Я нес один баллон.

Клев: Потому что ты еще нес веревки?

Лопсанг: Да, все нес… [неразборчиво]

Клев: Кто-нибудь понимает?

Ингрид: Да.

Сэнди: Да.

Тим: Итак, всего одиннадцать баллонов для участников, правильно?

Клев: Одиннадцать баллонов, которые несли шерпы.

Лопсанг: Несли… [неразборчиво]

Клев: Где вы их оставили? Куда положили?

Лопсанг: Мы принесли их на Южную вершину…

Клев: На Южную вершину?

Лопсанг: Да

Сэнди: Вы их оставили на Южной вершине? Прямо на земле[153]?

Лопсанг: [неразборчиво]… но вниз я их не нес… [неразборчиво]

Клев: Я ничего не понял.

Тим: Он имеет в виду, что не стал нести вниз пустые баллоны.

Клев: А, теперь ясно.

Лопсанг: Я не мог, потому что был со Скоттом… [неразборчиво] …Я сказал ему: «Давай, пожалуйста, пойдем в четвертый лагерь». Он мне ответил: «Я не пойду в четвертый лагерь. Я… [неразборчиво]»

Сэнди: Он забегает вперед.

Анатолий: Можно, я спрошу. Сколько баллонов с кислородом было у Скотта?

Лопсанг: У него было три баллона.

Анатолий: Три?

Клев: Сколько?

Лопсанг: Сначала у него было два баллона.

Клев: Два баллона…

Лопсанг: Да, еще один ему дал шерп… [неразборчиво]

Анатолий: На вершину Скотт шел на кислороде?

Лопсанг: Да, на кислороде.

Клев: А на Южной вершине он встретил шерпа, который дал ему еще баллон?

Лопсанг: Да.

Клев: То есть у него было два своих, и шерп дал ему третий?

Лопсанг: Да.

Сэнди: А как он расходовал кислород? Кто-нибудь знает? Может, Скотт про это упоминал, или кто-нибудь сам заметил?

Лопсанг: Он плохо себя чувствовал.

Сэнди: Да, но какой расход кислорода он себе выставил, ты не видел?

Лопсанг: Нет, мы не видели. У нас все баллоны были полные… [неразборчиво] …сто пятнадцать, сто двадцать… [неразборчиво]

Клев: Я хочу вернуться… Это говорит Клев. Я хочу вернуться к закреплению перил. Кто-то, не помню, Анатолий или Лопсанг, сказал, что в обязанности Нила входило быть там, наверху. Поскольку сам я шел за Нилом, то…

[ПРОПУСК В ЗАПИСИ][154]

Клев: …хотя бы какие-нибудь признаки того, что ему полагалось быть наверху. Меня это несколько удивляет, и я хотел бы получить разъяснения.

Нил: Как я полагал, закрепление перил в мои обязанности не входило. Из наших разговоров со Скоттом я понял, что моя роль состояла в том, чтобы идти вместе с нашей основной группой и помогать на подъеме всем, у кого возникнут сложности. Закреплять веревки вдоль юго-восточного гребня я стал по другой причине. Взглянув на часы, я осознал, что мы уже приближаемся к контрольному сроку, предложенному Робом для начала возвращения. Жестко время возврата не оговаривалось, но я понял, что мы стали сильно запаздывать. Впереди еще ничего не было готово, и я взял инициативу в свои руки. Помню, как я подгонял участников на юго-восточном ребре, чтобы они не засиживались там, а шли дальше. Вслед за Лопсангом и Ангом Дорже я поднялся к первому скальному выступу. Клев шел за мной. Мы проторили новую тропу, чуть левее. Там было безопасней, но снегу было по колено. Потом Лопсанг почувствовал себя плохо; его тошнило. Там же я взял три веревки… Или две, но длинных…

Лопсанг: [неразборчиво]

Нил: Да, точно, я взял две веревки у Лопсанга: длинную полипропиленовую и еще метров шестьдесят семимиллиметровой перлоновой веревки. Я не помню, кислород у тебя я брал? Нет? Значит, не брал. Анг Дорже закрепил одну веревку, потом мы поднялись еще выше. Я провесил еще белую пропиленовую веревку и откопал из-под снега старые перила. Если верить моим часам, я поднялся на Южную вершину в 9:58. Это я точно помню, потому что для Южной вершины контрольный срок Холла был десять часов, и я еще подумал: «Боже, как мы опаздываем!» Мартин взошел на Южную вершину вторым, сразу после меня. По-моему, предыдущие полчаса он шел следом за мной. Я провел на Южной вершине около часа, после чего спустился чуть ниже и спрятался там от ветра за скалу. За этой скалой мы все потом и сидели, разглядывая дальнейший маршрут. Наших шерпов не было, а Анг Дорже то ли плохо себя чувствовал и устал, то ли просто не хотел провешивать перила дальше. Я посмотрел на Анатолия…

Клев: Провешивать перила куда?

Нил: К вершине. Я посмотрел на Анатолия и решил, что нам пора начинать. Я крикнул Харрису, гиду из экспедиции Роба Холла, чтобы он нам помог[155]. Потом мы[156] взяли мой перлоновый шнур, размотали его и пошли вверх по гребню.

Клев: Это Клев. Ты упомянул контрольное время. Меня интересует, к какому решению вы со Скоттом и Анатолием в конце концов пришли.

Нил: После обсуждения со Скоттом было решено, что я иду с основной группой. Как я полагал, Анатолий должен был идти первым, провешивая перила, что он и делал, начиная с Южной вершины. Скотт должен был идти сзади и подбирать отстающих. В случае необходимости ему нужно было решать, кому идти дальше, а кому – возвращаться в лагерь. Это была его обязанность как руководителя. Я чувствовал себя не вправе лишать клиентов вершины, когда они, быть может, считали себя вполне способными продолжать подъем. Поэтому я просто шел вверх, понимая, что пока спуск был вполне возможен и относительно безопасен. Мне не казалось, что мы безнадежно опаздываем. Усталости я не чувствовал. Я знал, что, если понадобится, смогу подниматься быстро. Решать, идем мы дальше или поворачиваем, было не мне. У меня было две возможности: либо прокладывать путь дальше, либо останавливаться и начать всех заворачивать обратно. Не пойди мы с Толей тогда дальше, никто так и не взошел бы на Эверест. Все бы столпились на Южной вершине, и на этом бы все и закончилось.

[ПРОПУСК В ЗАПИСИ]

Лин: Мой личный подход к восхождению в группе предельно прост: полагайся только на себя. Это я твердила себе всю дорогу. Я ничего не знала насчет остального. Да… У меня вопрос к гидам: Какого черта… Я хочу сказать, кто решил взять на гору шерпа, которого всю дорогу рвало? Еще на Южной седловине всем было ясно, что Лопсанг болен. Кто решил выпустить Лопсанга на восхождение вместо того чтобы отправить его вниз? Как это в голову могло прийти? Я бы никогда так не сделала.

Сэнди: За всеми этими разговорами мы забыли о Скотте. Кто-нибудь видел Скотта, где он был? (Я имею в виду тот отрезок пути, который мы уже разобрали.)

Лин: Нет.

Тим: Пройдя половину первых перил, я попал в затор. Насчитав перед собой человек тридцать, идущих наверх, я оглянулся. Мне было интересно, где Скотт. Я подумал тогда, что он, наверное, был на том самом месте, где до этого отдыхал больной Лопсанг.

Сэнди: Лопсанг, ты поднимался вместе со Скоттом? До вершины? Не после, а до?

Анатолий: Нет.

Сэнди: Шел с ним или хотя бы видел его?

Лопсанг: Нет.

Анатолий: Он не мог его видеть, потому что Скотт, как мне кажется, очень сильно отстал. Я Скотта тоже не видел, а он был мне очень нужен. Нужно было что-то решать. Иногда, конечно, обстоятельства сами за тебя решают. Но все эти вопросы – кто закрепляет перила, что со временем, с погодой, с самочувствием – их надо было обсудить. Я несколько раз пытался его дождаться, чтобы все выяснить. Мне многое было непонятно. Может, ему самому стало плохо. Скотт полагался на нас с Нилом, считал, что мы вместе справимся. Нила я встретил выше 8 500 метров, когда он пошел закреплять перила Когда же я наконец увидел Скотта[157], тот выглядел неплохо. Конечно, Скотт отставал от группы, но я не заметил, чтобы у него были проблемы со здоровьем… Да, перед тем, как Нил стал провешивать перила, мы с ним успели переговорить. Нил сказал, что он пойдет с Ангом Дорже, сирдаром экспедиции Роба Холла. Нил шел на кислороде, и я отдал ему свой запасной баллон, потому что ему предстояла тяжелая работа. На Южную вершину мы поднялись примерно… Нил, во сколько мы туда вышли?

Нил: На Южную вершину я поднялся ровно в десять утра.

Анатолий: Никаких перил я там не увидел. Скотт мне говорил, что веревки наверняка закрепят шерпы, потому что это просто. Но никто не проявлял никакой инициативы. Тогда я сказал Нилу: «Подстрахуй меня, я пойду выше». Потом я увидел двух гидов Роба Холла, у которых была длинная веревка. Они пошли за мной.

Нил: На самом деле только один из них был гидом – Энди Харрис. Второй, Джон Кракауэр, был клиентом.

Анатолий: Но оба, как мне показалось, были сильными альпинистами.

Нил: Да.

Анатолий: А на очень простом участке мы не провесили перила, поскольку я решил, что это сделают те, кто шел следом. Мы быстро прошли это место и направились к более сложному. Еще один небольшой крутой участок был после ступени Хиллари, но в кошках и с ледорубом он тоже особой проблемы не представлял. Веревки у нас кончились, мы пошли к вершине и…

Нил: Толя, подожди. Здесь я остановился и взял веревку у Кракауэра, потому что из-за поднявшегося ветра я решил обработать этот участок.

Анатолий: Да, поднялся ветер.

Нил: Энди Харрис и Джон Кракауэр спросили, можно ли им обойти меня и пойти дальше. У них был на исходе кислород[158]. «Хорошо», – сказал я и стал разматывать веревку. Она была ужасно длинная, метров сто, наверное. Мартин стоял ниже меня по склону. Я попросил его помочь мне и закрепить один конец веревки на станции, что он и сделал. Потом я стал подниматься наверх, но не успел я пройти и десяти метров, как веревка запуталась в камнях. Пришлось немного вернуться и подождать, пока Мартин не поможет мне ее распрямить. Дойдя до фирнового крюка, я пропустил через него веревку и пошел еще выше. На оставшихся сорока или даже пятидесяти метрах мне не удалось найти ни одной точки, где можно было закрепить веревку. Никаких крючьев у меня с собой не было, потому что мы были уверены, что все сделают шерпы. Раньше я считал, что в мои обязанности не входила забота о промежуточных станциях. Размотав веревку до конца, я стал думать, что делать дальше. Закреплять веревку на своем ледорубе мне не хотелось. Склон там был довольно крутым, и ледоруб мне мог пригодиться, если бы я поскользнулся на льду. Станции для страховки рядом тоже не было, поэтому я сбросил оставшиеся сорок метров веревки с гребня на Тибетскую сторону, чтобы кто-нибудь случайно не пристегнулся к свободному концу и не стал нагружать его. Потом я продолжил подъем и примерно в 13:25–13:30 вышел к вершине.

Сэнди: Давайте уточним, кто во сколько поднялся на вершину.

Анатолий: Я был там в семь минут второго.

Сэнди: Так, Анатолий в семь минут второго. Думаю, что я достигла вершины около четверти третьего.

Нил: Я поднялся между 13:25 и 13:30.

Лин: Думаю, что я поднялась около половины третьего.

Сэнди: Значит, Лин поднялась на вершину в половину третьего…

Мартин: Я был с Нилом. Время не помню.

Сэнди: Мартин с Нилом…

Клев: Это Клев. Я поднялся на вершину примерно через полчаса после Нила.

Ингрид: Значит, около двух дня.

Тим: Это Тим. Полагаю, что мы с Шарлоттой поднялись на вершину примерно в 14:20–14:25.

Сэнди: Но вы же поднялись раньше меня. Так что либо я ошиблась, либо…

Тим: Мы поднялись с разницей в пять минут.

Сэнди: Вы шли в десяти минутах от меня.

Тим: Скажем так: мне кажется, что мы вчетвером поднялись на вершину в интервале между 14:15 и 14:30.

Сэнди: Годится. Лопсанг, во сколько ты поднялся?

Лопсанг: Тогда же.

Сэнди: Мы поднялись вместе.

Лопсанг: Тогда же… [неразборчиво]

Тим: Ты шел впереди нас.

Лин: Мне казалось, что все мы шли буквально друг за другом. Он прав.

Лопсанг: Надо было спускаться с вершины, поэтому в половине пятого… [неразборчиво]

Лин: Да.

Клев: Это Клев. Небольшая поправка: я отставал от Нила на пятнадцать минут. У меня вопрос к Анатолию. Когда ты вышел из четвертого лагеря?

Анатолий: Из четвертого лагеря?

Клев: Да.

Анатолий: В полночь.

Клев: А рядом с кем ты шел после этого по юго-восточному гребню?

Анатолий: Сначала с Мартином, потом он пошел…

Клев: Значит, по юго-восточному гребню ты поднимался вместе с Мартином?

Анатолий: Да.

Лин: Я видела Анатолия. Он был то сзади, то впереди.

Анатолий: Мне надо было видеть участников. Для надежности… [неразборчиво]

Клев: Давайте обсудим наши рации и связь на горе.

Сэнди: Отличная мысль.

Клев: У кого были рации?

Сэнди: У кого? У тебя, Лопсанг, была рация?

Лопсанг: Да, маленькая такая.

Ингрид: Маленькая желтая?

Клев: Какого цвета?

Лопсанг: Желтая.

Сэнди: У тебя была моя… одна из моих желтых раций?

Лопсанг: Да, да… [неразборчиво] только у Скотта.

Клев: А у Скотта тоже была маленькая желтая рация?

Сэнди: Да, у Скотта тоже.

Клев: И у тебя была?

Ингрид: А как же ты…

Лопсанг: Я тебе дал?… [неразборчиво]

Сэнди: Да.

Ингрид: Как же ты разговаривал с Пембой?

Лин: Были ли рации у других гидов? Были ли какие-нибудь договоренности с другими экспедициями?

Нил: У меня рации не было. Первоначально планировалось, что мы со Скоттом будем с рациями, но никто мне рации не дал. У нас должна была быть одна рация в голове группы, у Лопсанга, а вторая в хвосте, у Скотта. Когда я уже на высоте обошел Лопсанга, мне не пришло в голову забрать у него рацию.

Ингрид: Таким образом, у тебя, Лопсанг, было две рации: желтая и черная?

Лопсанг: Да… [неразборчиво]

Ингрид: А когда ты говорил со мной с вершины, ты пользовался черной?

Лопсанг: Да, черной.

Сэнди: Черная рация была только у него?

Лопсанг: Что у меня было… у другого шерпа… [неразборчиво]

Сэнди: Анатолий, у тебя не было рации?

Анатолий: Нет.

Ингрид: Итак, у вас была только одна черная рация, с помощью которой можно было связываться с промежуточными лагерями[159]? Ясно.

Клев: Вернемся к провешиванию перил. Лопсанг, ты нес веревки. Были ли у тебя еще ледобуры, петли и все остальное?

Лопсанг: Каждый год мы носим только веревки. Мы несем их, находим старые…

Клев: Ты и все остальные шерпы не брали с собой ни ледобуров, ни петель, ничего прочего для станций страховки?

Анатолий: Клев, на этом маршруте ледобуры не нужны.

Лопсанг: Нам для подъема ледобуры не нужны.

Анатолий: Там никогда – я говорил с Робом Холлом – там никогда не использовали ледобуры.

Клев: Никогда не использовали ледобуры…

Лопсанг: Поэтому мы несли…

Клев: Нил, а ты думал, что у шерпов они были?

Нил: Ну, я… Не знаю. Я просто считал, что шерпы должны знать маршрут и… и позаботиться о необходимом снаряжении.

Клев: Угу.

Нил: Состояние маршрута меняется от года к году, в разные сезоны оно разное. Если перед тобой прошли другие группы, то большая часть маршрута может оказаться уже обработанной. Конечно, если ты идешь первым или перед тобой в этом сезоне проходили только одиночки, то придется серьезно поработать. Так что, как мне кажется, шерпы должны были разузнать, кто там уже был, что сделано, и взять необходимое снаряжение.

Лин: Лопсанг, ты утверждаешь, что во все предыдущие годы, когда вы поднимались на Эверест, никто не брал с собой фирновых крючьев? Только веревки?

Лопсанг: Да, каждый раз мы несли только веревки. А потом мы находили вкопанные фирновые крючья и закрепляли перила. И в этом году мы не несли ни крючьев, ни буров, потому что там уже были люди до нас. Нам не нужны веревки, все веревки закрепили… [неразборчиво] …Так что перила уже провешены. Они нам сказали, что все уже есть. Мы спросили, они ответили.

Клев: Кто-нибудь понимает, что он говорит?

Лин: Кто именно сказал тебе, что маршрут обработан вплоть до самой вершины?

Лопсанг: Какая группа вернулась? Вернулась девятого числа с Южной вершины?

Анатолий: Наверное, это были югославы. Я тоже слышал, что кто-то дошел до Южной вершины.

Сэнди: Югославы сказали, что маршрут провешен перилами вплоть до самой вершины?

Лин: До Южной вершины.

Лопсанг: Югославский гид мне сказал, что… [неразборчиво] …уже закреплены, что ничего не нужно.

Лин: Понятно.

Лопсанг: И мы взяли с собой еще сто пятьдесят метров веревки. Две веревки я отдал Нилу, когда у нас возникли затруднения на подъеме. А одну я оставил у себя в рюкзаке на всякий случай; Скотту потребовалось бы много веревки на спуске.

Сэнди: Хорошо. Переходим к обсуждению спуска… Кто видел Скотта на вершине?

Тим: Я видел его примерно… Шарлотта, Нил и я начали спуск одновременно. Не знаю, сколько тогда было времени[160]. Скотта мы увидели в пяти минутах от вершины[161].

Нил: Увидели его на спуске. Да, прошло около пяти минут. И ему оставалось минут пять до вершины.

Сэнди: Точно, я его тоже тогда увидела.

Тим: Он был между ступенью Хиллари и вершиной.

Сэнди: Правильно, я тогда еще приветствовала его поднятым вверх большим пальцем. Но это было пять минут моего хода вниз, а ему до вершины еще оставалось примерно полчаса. Это правильные расчеты? Кто-нибудь может подтвердить?

Лин: Я видела Скотта на спуске, на радостях обняла его. Он поздравил меня с вершиной, и я сказала…

Сэнди: Ты встретила его, когда сама спускалась или когда он спускался?

Лин: Когда я спускалась. «Я устала», – сказала я ему. «Если бы ты знала, как я устал», – ответил он мне. Потом я поскорее пошла вниз, потому что мне вовсе не хотелось оказаться одной на этой горе. Дальше мы шли одной группой с Шарлоттой, Тимом и Нилом.

Клев: Мне кажется, что я встретил Скотта над ступенью Хиллари примерно в половине третьего. Это согласуется…?

Сэнди: Да, похоже.

Анатолий: Я тоже…

Сэнди: Значит, 14:30. Так как я взошла в 14:15, а потом пошла вниз, то все сходится.

Анатолий: Я встретил Скотта, когда подошел к ступени Хиллари и ждал, пока освободятся перила для спуска.

Клев: Как я помню, Скотт был в маске. Он шел в кислородной маске.

Анатолий: Да, но…

Клев: Оставался ли у него при этом кислород, неизвестно.

Лин: Что сообщил тебе Скотт при встрече? Мне он сказал одно, тебе мог сказать что-то другое.

Анатолий: Сначала я увидел Роба Холла, он опережал Скотта минут на пятнадцать-двадцать, точнее не помню. Я спросил Роба, как он себя чувствовал. «Все в порядке, особых проблем нет, – ответил он. – Спасибо за перила». – «Тебе нужна помощь на восхождении?» – «Нет». Тогда я пошел дальше и встретил Скотта Фишера. Он шел довольно медленно, на нем была кислородная маска, но я не знаю, дышал он тогда кислородом или просто прикрывал маской лицо от ветра. Мы немного поговорили с ним. Скотт в ответ на мой вопрос сказал, что он устал. Возможно, у него уже начались неприятности со здоровьем, но сам он этого еще не осознавал. Я сказал ему, что планировал идти вниз. Только я спустился с вершины, как начался очень сильный ветер, стало совсем холодно. На вершине я провел около часа. Сильно похолодало, и, с моей точки зрения, лучше было… [неразборчиво] …и подождать. Я спросил Скотта, что делать. «Сейчас все идет нормально, – ответил он. – У нас еще есть время для спуска Еще немного, и я тоже поднимусь на вершину». Про дальнейшие планы Скотт сказал: «Тебе надо спуститься в четвертый лагерь, восстановить там свои силы и приготовить чай». Мне тоже казалось, что это правильно. Нам нужен был какой-то резерв, ведь шерпов я уже давно не видел. Тем более что после вершины они будут усталые, почти без кислорода. Если кислород закончится, нам придется тяжело. Я не понимал, что за шерпы были тогда на Южной седловине и насколько они были способны к выходу наверх. Мы еще немного обсудили это со Скоттом. Мы говорили с ним минут десять-пятнадцать, после чего я пошел вниз, к Южной седловине. Что я…[162]

Клев: Когда я стоял на вершине, – это говорит Клев, – то я не заметил никаких признаков ухудшения погоды. А вот Нил говорил потом, что он что-то разглядел. И ты, Анатолий, тоже заметил неладное?

Анатолий: Что?

Клев: Стоя на вершине, ты понял, что погода портится? Ты почувствовал приближение урагана?

Анатолий: Поднялся сильный ветер. Перед этим было солнце, потом вокруг побелело, и начался сильный и холодный ветер. Вот это я и почувствовал.

Клев: Когда я находился на вершине, там был сильный ветер. Мне не показалось, что он усиливался. Ни снега, ни признаков ухудшения погоды я не заметил.

Сэнди: Я тоже. Приближения непогоды не ощущалось. Куда больше меня тревожило то, что мы сильно опаздывали.

Клев: Да.

Сэнди: У нас не было никакого контрольного срока, поэтому я могла полагаться только на рассказы тех, кто был здесь раньше. Они называли мне примерное время, когда нужно поворачивать назад. Мне было страшно именно из-за того, что мы отставали от графика, а о погоде я почти и не думала.

Лин: Это говорит Лин. Перед спуском к ступени Хиллари, я заметила, что снизу, из долин, поднималась какая-то белесая мгла, а ветер на вершине усиливался.

Анатолий: Это были лишь намеки. Сложно сказать наверняка. Но когда я кого-то спросил… Клев, сколько ты был на вершине?

Клев: Сколько времени я там провел?

Анатолий: Да.

Клев: Думаю, что около двадцати-двадцати пяти минут.

Анатолий: Да, я там пробыл дольше и успел обратить внимание.

Клев: Ты был там, конечно, намного дольше.

Анатолий: Больше часа.

Клев: Да.

Анатолий: Я обратил внимание на то, что ветер усилился. Не так чтобы очень… Сложно предсказать наступление непогоды. Здесь обычно полагаешься на интуицию. Стало ветреней и холодней. Я попросил кого-то сделать несколько снимков. Никому не хотелось фотографировать, потому что стало холодно, совсем холодно.

Клев: Итак, Анатолий говорит, что во время их встречи на горе Скотт велел ему немедленно спускаться вниз и готовить чай. Тогда у меня вопрос к Лопсангу: кто из шерпов остался в лагере?

Лопсанг: Пемба.

Клев: Пемба? Один шерпа, Пемба, был оставлен в лагере. Так?

Лопсанг: Да.

Клев: А какие были даны ему указания? Зачем его там оставили?

Лопсанг: Чай приготовить, и там…

Сэнди: Прервитесь на минутку, я заменю пленку.

Сэнди: Это пленка номер два, разбор восхождения на Эверест. Пятнадцатое мая 1996-го года. Последний вопрос звучал так: «В чем заключались обязанности шерпа, оставшегося в базовом лагере?» Имеется в виду лагерь на Южной седловине. Знал ли он…

Лопсанг: Пемба Шерпа.

Сэнди: Уточняю, шерпа звали Пемба.

Ингрид: Он входил в число высотных шерпов? Он мог идти на вершину? Какая у него была квалификация?

Лопсанг: Да, у него был опыт, он участвовал в восхождении… [неразборчиво] …так что нужно было… [неразборчиво]

Ингрид: Значит, ты оставил сильного шерпа на седловине?

Лопсанг: Мы оставили его на седловине.

Ингрид: Ясно.

Анатолий: Лопсанг, а какой высотный опыт у Пембы? Он ведь твой брат…

Лопсанг: Он ходил на Эверест шесть раз.

Анатолий: Шесть раз?!

Лопсанг: Да, но на вершину он не поднимался, сворачивал раньше.

Анатолий: Он там чай готовил?

Лопсанг: Он ходил со мной на Канченджангу, поднимался на 8 300 метров… [неразборчиво] …японцы… [неразборчиво].

Анатолий: У него был опыт… [неразборчиво]?

Лопсанг: [неразборчиво]

Анатолий: Но он выглядел гораздо…

Лопсанг: Он поднимался на десять или одиннадцать гор. Он мой ровесник. Выглядит моложе, но лет столько же. Он кипятил воду и готовил чай. Двое шерпов вернулись, он помогал им, потом тебе.

Клев: Это Клев. У Пембы была рация?

Лопсанг: Да, была.

Клев: Черная рация, для связи с базовым лагерем?

Лопсанг: Да, черная. Четвертый высотный лагерь.

Сэнди: Давайте разберемся с хронологией нашего спуска. Мартин, ты шел первым? Или ты, Анатолий?

Анатолий: Сначала Мартин. Потом я его обошел и стал быстро спускаться по перилам. Веревки были старые, и я опасался, что они не выдержат двоих. Между 8 700 и 8 500 метрами разыгрался ветер и пошел снег.

Сэнди: Как раз тогда начался ураган?

Анатолий: Да, тогда.

Сэнди: Что это за место, какие-нибудь ориентиры были?

Анатолий: Не знаю, нулевая видимость.

Сэнди: Это было ниже юго-восточного гребня?

Клев: Наверное, на полпути между Южной вершиной и юго-восточным гребнем?

Сэнди: Это там, где мы…

Лин: Это примерно там, где начинается спуск по скальным плитам, ледовый склон и куча старых веревок.

Сэнди: Ты шел первым?

Анатолий: Да. А в четвертый лагерь я спустился в пять или в половине шестого.

Сэнди: Уже мело, но еще что-то было видно?

Анатолий: Да. Пурга, никакой видимости. Я увидел… Пемба принес мне чай, и мы с ним немножко поговорили. Потом я заметил шерпов, поднимавшихся из третьего лагеря. Еще одна экспедиция шла в четвертый лагерь. Я выпил чаю и немного передохнул. Рядом уже никого не было, никто больше не пришел, и началась снежная буря. Я спросил у Пембы про остальных шерпов[163]. Их нигде не было видно, а что им было положено делать тогда, я не знал. Я сказал Пембе, что мне понадобится кислород. Взяв три баллона, я вышел наверх к перилам. Уже темнело, но никто так и не спустился с горы.

Тим: Ты дошел до перил?

Анатолий: Поднялся сильный ветер, а я к тому же допустил ошибку: забрал левее, чем надо было, и вышел на открытый крутой лед. Перила мне тогда найти не удалось. Из базового лагеря[164] кто-то светил спускавшимся. По этому свету и по палаткам четвертого лагеря, которые мне иногда удавалось увидеть, я пытался сориентироваться и выйти к перилам. В этих поисках я провел часа три с половиной, но успеха не добился. Ветер стал дуть со страшной силой, да и я устал. Тогда я надел маску, подключил кислород и попробовал подняться выше. Мне стало легче, но видимость не улучшилась. Идти дальше было опасно, можно было сорваться на южную стену. Я решил вернулся в лагерь. Когда я вошел в свою палатку, было сорок семь минут десятого. Все это время я пытался найти хоть кого-нибудь из спускавшихся.

Клев: Мартин, когда ты спустился?

Мартин: Около девяти.

Ингрид: Раньше говорилось, что Мартин пришел в половине девятого.

Лин: Было столько всего…

Анатолий: Нет, нет. Я вернулся за час до Мартина[165].

Мужской голос[неопознан]: Я думал, что это было в шесть.

Анатолий: Возможно, в половине одиннадцатого.

Ингрид: Нет. Тогда уже совсем стемнело, значит, было семь с чем-то. Помню, что когда я в очередной раз пришла в лагерь Роба Холла, то спросила у двух женщин, которые пришли туда (по-моему, они из-за меня пришли), когда именно они спустились. Это было важно, потому что как раз тогда пришло сообщение по рации. Они записывали время и потому могли точно сказать, что это было между 20:00 и 20:30.

Анатолий: Не может быть.

Ингрид: Как раз тогда мы получили сообщение о том, что Мартин спустился.

Нил: Ингрид, расскажи нам, у кого были рации, как передавались сообщения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.