О красной рыбе и черной икре

О красной рыбе и черной икре

По майскому Постановлению НИИ-88 должен был научиться запускать немецкие ракеты на Государственном Центральном полигоне (ГЦП), который должен быть построен у старинного городка Капустин Яр (Кап` Яр) в Астраханской области — почти на границе с Волгоградской. Однако адрес полигона стал «Москва-400», чтобы запутать врага — тот сдуру может подумать, что ракеты будут запускать из самой Москвы.

ГЦП строили, как и полигон ядерный, силами военнослужащих, которые жили в землянках и палатках. Даже пещерные условия московских коммуналок могли показаться раем в сравнении с дикостью заволжских степей с их иссушающим зноем летом, жгучими морозами зимой и круглогодичной грязью и пылью. Как и везде на юге проблемой номер один была вода, иной раз случалось умываться купленным в буфете нарзаном.

Жизнь скрашивала разве что красная рыба — осетры, севрюга, стерлядка и свежепросоленная черная икра, да непременная рыбацкая уха на берегу Волги под стопочку «голубого Дуная» — подкрашенного марганцовкой спирта.

С большим опозданием соорудили стенд для огневых испытаний и начали проверку первых двигателей. Прибыла Государственная комиссия, куда вошли Устинов, другие министры, а также вездесущая госбезопастность в лице генерала Серова. Но двигатели упрямо не желали запускаться — шли сильные отказы.

Генерал Серов оживился в предвкушении разоблачений «вредителей и диверсантов», однако неожиданно после многих бессонных ночей первый двигатель заработал. Тут же на месте было распито некоторое количество «голубого Дуная».

Теперь нужно было приниматься за пуски самих ракет. Их собрали еще в Германии, затем разобрали и уже в СССР снова собрали. В октябре 1947 года поднялась в небо первая ФАУ —2 на советском полигоне. Правда, она сильно уклонилась от расчетной траектории. Однако по такому случаю состоялся торжественный обед, к которому всем было выдано по 100 г спирта, потом еще 100 грамм, а после — еще 100.

Следующая ракета ушла настолько в сторону, что наблюдатели «схохмили»: «Ракета пошла к Саратову». Вновь необычайно оживился «разоблачитель» Серов, который сладострастно заявил:

— Если ракета дошла до Саратова, я даже не буду вам рассказывать — что с вами будет…

По — видимому генерал никогда не учился в школе и не знал географии — до Саратова было едва ли не тысячу километров, а дальность ракеты не превосходила трехсот…

Чтобы разобраться — почему ракеты так сильно гуляют «налево», Устинов решил привлечь вывезенных из Германии немцев.

По версии Ярослава Голованова за ними послали в Москву самолет и доставили на полигон. А чтобы немцы из окна самолета не определили местонахождение полигона, сопровождавшему их «оперу» всучили канистру спирта и велено было непрерывно супостатов поить, чтобы у них глаза лезли на лоб.

Борис Черток, правда, рассказывает, что те немцы давно жили на полигоне и маялись без дела, пока в них не возникла нужда.

Так или иначе, но немецкие специалисты быстро разобрались в причинах «гуляния», и ракеты перестали уходить " налево».

Устинов тут же велел выдать «супостатам» кучу денег и канистру спирта — для опохмелки.

А в общем запуски ФАУ — 2 в Капяре показали такую же низкую надежность их, как и в Пенемюнде — почти половина пусков была неудачной.

Но были и плюсы в этой «пробе сил». Ракетное оружие воочию увидели руководители многих министерств, крупные военочальники, будущие конструкторы и производственники. Сформировались стартовые команды военных, возник и окреп неформальный орган — Совет Главных конструкторов во главе с Королевым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.