Глава XIV. Увеличение активности неприятельских подводных лодок, расширение района их операций и конвоирование канадских войск

Глава XIV. Увеличение активности неприятельских подводных лодок, расширение района их операций и конвоирование канадских войск

Лучшей иллюстрацией неоспоримого господства нашего флота на Северном море являлся тот факт, что германский флот не осмелился произвести никакой попытки помешать Фландрской операции. Но ошеломляющий успех неприятеля против крейсерского отряда Южных сил как бы указывал на опасность, угрожавшую нашей новой линии сообщений.

Попытка нанести удар в этом направлении предусматривалась, и, насколько позволяли обстоятельства, нужные меры были приняты.

Крейсерский отряд Южных сил перестал удовлетворять новой обстановке, он фактически прекратил свое существование. 2 ноября адмиралам Кристиану и Кэмпбеллу было приказано спустить флаги, и флагманские суда Euryalus и Bacchante были отправлены на запад. Здесь настоятельно требовалось их присутствие для охраны Бискайского залива, поскольку приближалось время отправки одной из территориальных дивизий в Индию на смену войскам, идущим в Европу. Крейсерский дозор, установленный французами от Ушана до Финистерре, с переносом базы армии в устье реки Луара, неожиданно оказался снятым, как только стало известно, что база переносится обратно в Гавр. Это сделало французское командование с целью усилить адмирала Бетелла, эскадра которого, находившаяся у устья Канала, значительно ослабела с уходом имевшихся у него французских броненосных крейсеров, посланных для конвоирования транспортировки территориальной дивизии из Гавра в Дюнкерк.

Находившаяся за мысом Финистерре эскадра Де Робека была перегружена работой по охране своего района, поэтому для защиты отправляемой дивизии требовалось изыскать другие суда. Охрана путей Средиземного моря и Востока всегда представляла для местных морских сил немалые трудности в связи с возрастающей важностью этих путей, поэтому и было решено назначить Euryalus и Bacchante специально для постоянной конвойной службы в этих районах, прикомандировав их к Западной эскадре.

Одновременно для установления непрерывной линии охраны в Бискайском заливе Адмиралтейство просило французское командование восстановить дозор трех их крейсеров от Ушана до Финистерре.

Необходимость охраны всего восточного района вызывалась еще и требованием сухопутной обстановки данного момента, так как назревало сосредоточение всех войск империи, в первую очередь заканчивались приготовления к отправке в Европу канадских войск.

Еще 12 сентября ушел для конвоирования их в Европу с четырьмя крейсерами адмирал Веймисс; его место занял адмирал Бетелл со своими старыми линейными кораблями.

Канадские войска, отправка которых планировалась 23 сентября, по различным причинам оказались готовыми лишь 3 октября, причем к моменту отхода правительство Канады начало сомневаться в безопасности их доставки.

В Сен-Лауренс собрался 31 транспорт, к которым должны были присоединиться еще два у мыса Рейс: один — с войсками из Ньюфаундленда, а другой — из Бермудов Канадские власти считали присланный конвой недостаточным, и 2 октября Адмиралтейство в разгар Антверпенской и Фландрской операций получило срочное требование об его усилении. Требование это исходило от неверного понимания обстановки, причем ни сила конвоя, ни значение прикрывающих эскадр не учитывались правильно. Прикрывающих эскадр, как это предусматривалось Адмиралтейством, было две: Гранд-Флит между путем следования транспортов и немецкими портами и эскадра адмирала Хорнби у берегов Северной Америки, наблюдавшая за немецкими почтово-пассажирскими пароходами (вероятными вспомогательными крейсерами), находившимися в Нью-Йорке и ближайших к нему портах. Нападение на транспорты могло произойти только из этих пунктов, не считая «Карлсруэ», оперировавшего в то время в районе Пернамбуко.

И хотя беспокойство правительства Канады происходило от малой осведомленности его о действительном положении на море, тем не менее конвой был усилен.

Когда предполагалось, что число транспортов не превысит четырнадцати, Адмиралтейство считало вполне достаточным крейсеры адмирала Веймисса, но затем, когда оказалось, что даже двойного числа транспортов не хватит для перевозки контингента, который дает Канада в ответ на призыв метрополии, было приказано адмиралу Хорнби дать линейный крейсер Glory, а адмиралу Бетеллу послать Majestic на условленное рандеву на пути следования конвоя. Путь этот держался в секрете и проходил в стороне от обычной «большой дороги». На этом же рандеву должен был встретить транспорты один из лучших линейных крейсеров Гранд-Флита PrincessRoyal, причем последнее было сделано настолько секретно, что оставалось неизвестным даже канадскому правительству.

Линейные крейсеры Гранд-Флиту были крайне необходимы, отрывать их от Джеллико можно было лишь ненадолго при условии полнейшей секретности — в надежде, что за короткий срок неприятель не узнает об их уходе. Секретность требовалось сохранить во что бы то ни стало, между тем это требование совершенно не учитывалось общественным мнением и прессой Канады. В газетах уже появились подробные описания всей экспедиции, охраны и т. п.

Считаясь с энтузиазмом и готовностью Канады прийти на помощь метрополии, нельзя было оставаться равнодушны? ми к ее беспокойству за безопасность своих войск, и это политическое, а не военное соображение побудило отправить PrincessRoyal. При соблюдении секретности риск был невелик, но для большей уверенности в сохранении тайны о посылке крейсера знали лишь Адмиралтейство и адмирал Джеллико, даже адмирала Веймисса не уведомили. Во всяком случае, получив 3 октября сообщение о выходе транспортов, Адмиралтейство было в полной уверенности, что все возможное для безопасности следования транспортов сделано.

Для конвоирования в Нью-Йоркском районе отправили Suffolk, Caronia и канадский крейсер Niobe, а адмирал Хорнби на Lancaster сопровождал их до долготы 40° West, границы своей станции. 5 октября караван встретил Gloryс транспортами из Ньюфаундленда и Бермудов. 8 октября Хорнби повернул обратно, а на следующий день отряд вошел в соприкосновение с PrincessRoyal и Majestic, которые уже более двух суток ожидали его на условленном рандеву посреди Атлантического океана. С этим усиленным конвоем транспорты продолжали свой путь к устью Канала.

Одновременно Джеллико принял меры для недопущения выхода неприятельских сил, равных канадскому конвою. 30 сентября он вернулся в Скапа-Флоу после трехдневного поиска у Скагеррака, произведенного для поддержки рекогносцировки подводных лодок у мыса Скаген, и приступил к выполнению новой диспозиции флота, назначенной на недельный срок, на время перехода канадских транспортов.

Диспозиция сводилась главным образом к занятию крейсерами районов между Питерхед и берегом Норвегии. Для этой цели посылались 2, 3-я и большая часть 10-й крейсерские эскадры, а также легкие крейсеры с четырьмя линейными эскадрами на поддержку[51]. Дополнительно установили еще одну линию дозора с таким расчетом, чтобы любое судно, которому удалось бы ночью проскочить через главную линию, было замечено утром. Линию дозора, проходившую через острова, разделили на три участка. Пентленд-Ферт объявлялся закрытым для каких бы то ни было военных судов; дозор миноносцев имел приказ немедленно открывать огонь по всякому судну, пытающемуся нарушить запрет.

К западу от островов Фэр-Айл за проходом между Оркнейскими и Шетландскими островами наблюдала 1-я эскадра линейных крейсеров; к северу от Шетландских до Фарерских островов находилась 2-я эскадра линейных крейсеров (Invincible и Inflexible) совместно с Sappho и тремя заградителями. За всю войну никогда еще флот не занимал столь мощного прикрывающего положения.

Диспозиция сохранялась до 10 октября, т. е. до тех пор, пока канадские транспорты не присоединились к PrincessRoyal и Majestic. После окончания операции 7 октября Джеллико пошел на IronDuke в Скапа-Флоу на совещание с четвертым морским лордом.

В числе обсуждавшихся решался также вопрос об организации системы дозора тральщиков против неприятельских подводных лодок, проявлявших активность вблизи баз Гранд-Флита.

Во время совещания было получено весьма нерадостное сообщение о том, что одна, а, возможно, и две неприятельские лодки появились внутри Лох-Эв. Сомнений в правильности сообщений не возникало, наличие лодок установила транспорт-мастерская Assistance. Лодки не стреляли торпедами, по-видимому, лишь потому, что в Лох-Эв в тот момент не было боевых судов. Assistance было приказано остаться в Скапа-Флоу. Грузить уголь в Лох-Эв, как было намечено, очевидно, являлось невозможным, и главнокомандующий, присоединившись к флоту, решил, несмотря на все недостатки Скапа-Флоу, грузиться там.

Придя к флоту, адмирал Джеллико получил новые тревожные вести.

Наш посланник в Христиании телеграфировал о подводной лодке, замеченной совместно с четырьмя крейсерами у Skudesnaes. Здесь несла охрану 3-я крейсерская эскадра адмирала Пакенгама (Antrim, Argyll, Roxburgh и Devonshire).

Крейсеров, упоминаемых в телеграмме, эскадра не видела, но флагманское судно Antrim 9 октября действительно подверглось атаке с лодки у Skudesnaes. Обе выпущенные торпеды не попали, крейсер увернулся от них и полным ходом бросился на лодку, но успех был сомнителен, и адмирал полагал, что ей удалось уйти.

На расстоянии 3 миль был замечен также пароход, похожий на большой траулер. Пароход остановили, и хотя было впечатление, что он сопутствует лодке, осматривать его после несчастья с тремя крейсерами типа Cressy не решились, тем более что это запрещалось только что изданным приказом, предусматривающим такие случаи.

Необходимость в мелких судах, прикомандированных к крейсерам специально для осмотра подозрительных судов, говорила сама за себя. Без этих судов борьба с подводной опасностью не могла быть действенной, и главнокомандующий обращал на это обстоятельство особое внимание Адмиралтейства.

Потребность в мелких судах должна была особенно остро проявиться после постановки минного заграждения на юге, так как закрытие для торговли южных путей влекло усиление торгового движения на севере.

Крейсеры уже доносили о громадном количестве судов, входящих в Скагеррак, многие из которых вовсе не могли быть осмотрены. С наступлением периода свежей погоды и коротких дней эта работа чрезвычайно усложнялась.

Адмирал Джеллико сообщал, что, невзирая на все принятые им меры, значительные грузы с продовольствием и снабжением попадают к неприятелю и что, по его мнению, единственной мерой борьбы с этим является осмотр всех нейтральных судов в британских портах. Нежелающих подчиняться крейсеры будут задерживать; суда, не вызывающие подозрений, могут продолжать свой путь по назначению, имея поднятым особый условный сигнал.

Подобная мера, слишком «растягивающая» права воюющего, не могла быть немедленно принята.

Только непосредственно на деле, в море, мы вполне поняли и почувствовали, как кардинально изменились условия блокады и наблюдения за торговлей с появлением подводных лодок. Вскоре последовало еще одно яркое доказательство наличия новой грозной опасности.

12 октября эскадры дредноутов пришли в Скапа-Флоу на несколько дней для отдыха и мелкого ремонта, а линейные и легкие крейсеры пошли в поиск к Доггер-банке; остальная часть флота занимала проходы на севере.

Ядро 10-й крейсерской эскадры под флагом адмирала Де Чера — Crescent, Edgar, Endymion, Theseus, Hawke и Grafton — находилось на позиции между Питерхедом и Naze; в составе Северного патруля находились остальные суда 10-й эскадры, подкрепленные кораблями типа Duncan.

Сам адмирал на Crescent ушел грузиться углем, возложив временное командование отрядом на командира Edgar, которому он дал подробную инструкцию для крейсерства, предусматривающую подводную опасность.

15 октября в 13.20 на Edgar приняли радиосообщение с Theseus, что он атакован подводными лодками (но безуспешно). Отряду было приказано дать самый полный ход и указан курс NW. Ответили все, за исключением Hawke (капитан 1-го ранга Вильямс). Адмирал Джеллико, получив эти сведения, приказал эскадре и всем находящимся поблизости судам уходить на север и отправил на поиски Hawke быстроходный лидер Swift.

Подойдя к предполагаемому месту нахождения Hawke, Swift усмотрел подлодку, но никаких признаков крейсера не было, и лишь после двухчасовых поисков он наткнулся на плот с офицером и двадцатью матросами, от которых узнал о том, что Hawke погиб при следующих обстоятельствах.

Утром 15 октября крейсеры шли в строе фронта на расстоянии 10 миль друг от друга. Hawke находился рядом с Endymion — вторым с левого фланга.

В 9.30 Endymion подозвал к себе Hawke для передачи ему почты. Оба крейсера застопорили машины, Hawke спустил шлюпку и принял мешки, после чего Endymion, пройдя под кормой Hawke, пошел для передачи почты на другие крейсеры, a Hawke, подняв шлюпку, дал ход и продолжал свой путь 12–13-узловым ходом. Около 10.30 под передней трубой произошел взрыв, машины остановились, и крейсер начал крениться на бок так быстро, что успели спустить только две походные шлюпки.

Одну из них, с тремя офицерами и сорока шестью матросами, быстро отнесло течением, людей поднял впоследствии норвежский пароход, доставивший их в Абердин, судьба другой осталась неизвестна, но надо полагать, она не успела отойти от борта и погибла под перевернувшимся крейсером, который, продержавшись некоторое время на поверхности вверх килем, пошел носом ко дну.

Предполагали сначала, что причиной гибели стала мина заграждения, но капитан Вильямс, уже находясь в воде, успел передать одному из спасенных офицеров, что он лично видел след торпеды.

Поиски тех, кто, возможно, еще остался в живых, продолжались, но безрезультатно; погибло около пятисот человек.

Погибший командир Hawke был прав, несомненно, он стал жертвой одной из подлодок, которые рыскали в этом районе.

Вскоре после обнаружения плота был также атакован Swift, а через несколько часов — и дивизион миноносцев, высланный в дозор к восточному проходу в Скапа-Флоу.

Все миноносцы благополучно избежали опасности, но они находились на волосок от гибели.

Дивизион в строе фронта вправо — Lyra, Nymphe, Nemesis и Alarm — шел со скоростью 13 узлов и в 13.30 в фарватере 58°47? Nord и 207° West начал менять курс. Nymphe увеличил ход до 15 узлов для удержания места в строю, и в этот момент он заметил перископ на расстоянии 1 ? кабельтов на 3 R слева по носу. Немедленно последовала команда: «лево на борт», «обе полный вперед» с целью таранить неприятеля.

«Лодка, — как писал в своем донесении капитан-лейтенант Кинг, — выпустила торпеду… Я находился в штурманской рубке и, услышав команду, бросился на мостик. Погружающийся перископ лодки и след на воде я заметил прямо по носу в расстоянии кабельтова. Торпеда прошла в двух футах под носом; миноносец, имея руль на борт, продолжал двигаться влево. Торпеда, пройдя по правому борту, у кормовой трубы углубилась и, пройдя под ахтерштевнем, пересекла курс Nemesis в расстоянии кабельтова, a Alarm — в полкабельтова. Как только торпеда миновала нашу корму, я переложил руль «лево на борт» и пошел на след лодки.

Она все еще держалась близко от поверхности, так как струя от винтов ясно обозначалась. Удалось ли нам ее таранить или нет — утверждать не могу, толчка мы не почувствовали… Во всяком случае миноносец избежал попадания исключительно благодаря расторопности вахтенного начальника лейтенанта Кресвелла».

От Alarm торпеда на самом деле прошла значительно ближе, чем казалось с Nymphe.

Увидев поднятый на Nymphe флаг подводной опасности и услышав выстрелы, Alarm тотчас же заметил идущую прямо на него торпеду.

Командир миноносца рапортовал так: «Я немедленно скомандовал «лево на борт», «обе полный вперед» и только-только успел увернуться от торпеды, которая прошла не более как в 30 футах под носом, а затем переложил руль на другой борт, так как корма быстро шла прямо на торпеду».

16 октября главнокомандующий, находясь в Скапа-Флоу, только что осведомленный обо всех подробностях несчастья с Hawke, получил еще одно доказательство активности неприятельских лодок.

С береговой батареи (Switha Battery) донесли о лодке, замеченной посреди якорной стоянки флота. На рейде, кроме IronDuke, находились только три больших корабля, и все они с наступлением темноты вышли в море. Остальные суда Гранд-Флита были частью на стрельбах, частью в дозорах, т. е. находились вне непосредственной опасности, но 3-я линейная эскадра (корабли типа KingEdward) и 1-я эскадра линейных крейсеров возвращались из моря в Скапа-Флоу.

Становилось очевидно, что неприятель энергично разворачивает «малую войну», а достигнутые успехи ясно указывали, что избранный им путь совершенно верен. Можно только удивляться, что нация, проявившая столь воинственный дух и достигшая неплохих результатов, так быстро свернула с многообещающего и уже приведшего к успехам пути борьбы с боевым флотом на путь нападений на торговые суда.

Крайняя серьезность подводной опасности не вызывала никаких сомнений у высшего командования флотом. Адмирал Джеллико представлял ее себе вполне отчетливо и считал, что единственной эффективной мерой является радикальное изменение дислокации флота.

Продолжать пользоваться доступными неприятелю якорными стоянками до приведения их в состояние полной противолодочной обороны значило играть на руку врагу.

Дело сводилось к вопросу времени.

Оборудование базы в Кромарти против подводных лодок закончилось и не оставляло желать лучшего; средства для такого же оборудования Скапа-Флоу и Лох-Эв готовились с возможной поспешностью. Срок готовности последних не мог быть еще установлен, и Джеллико решил искать новые передовые базы.

Одним из преимуществ нашего географического положения являлось то обстоятельство, что западное побережье Шотландии изобиловало удобными для этого пунктами. Остановились на двух естественных гаванях на юге — Скай и Малл. Третьим пунктом наметили Lough Swilly, закрытое якорное место.

Кроме переноса передовых баз, Джеллико решил передвинуть к северу всю систему крейсерских дозоров.

Передовая линия Питерхед — Naze отодвигалась назад, к островам, т. е. переходила на бывшую вторую дозорную линию. Новая вторая линия шла на запад и восток.

Новая система удовлетворяла требованиям наблюдения за торговым движением на севере не менее старой, но она, конечно, оставляла само Северное море более открытым. Последний недостаток должен был покрываться крейсерством легких крейсеров полным ходом.

Докладывая Адмиралтейству о намеченных мероприятиях, главнокомандующий просил прислать ему еще двенадцать вооруженных коммерческих пароходов, которые должны были поступить в распоряжение крейсеров специально в качестве «досмотрщиков» торговых судов.

17 октября адмирал Колвил донес о новом появлении неприятельской лодки в Скапа-Флоу, где снова были неудачно атакованы два миноносца. Самые активные поиски лодки ни к чему не привели[52].

На следующий день Джеллико начал перемещение флота в место новой дислокации, послав Адмиралтейству еще раз напоминание о необходимости самого скорейшего оборудования Скапа-Флоу и Лох-Эв.

В районе Канала подводная опасность вызывала не меньшее беспокойство. Мы уже видели, какие затруднения создало использование неприятелем подводных лодок на путях наших сообщений с Фландрией и главным образом с Дюнкерком. На следовании канадских транспортов эти затруднения сказались в гораздо большей степени.

Учитывая опасность, которой эти транспорты подвергались в Канале, Адмиралтейство предполагало высаживать войска в Ливерпуле, но река оказалась обременена слишком большим торговым движением, поэтому решили вести транспорты в Плимут. Приготовления для высадки в Плимуте шли уже полным ходом, когда военное министерство запротестовало против этого пункта, ибо, по его соображениям, требовалось произвести высадку в Саутгемптоне.

Такое требование ставило Адмиралтейство в крайне трудное положение.

Как раз в это самое время Адмиралтейство было занято приготовлениями на случай возможной экстренной эвакуации из Фландрии VII пехотной и III кавалерийской дивизий. Охрана восточной части Канала представляла нелегкую задачу, усугублявшуюся еще тем обстоятельством, что Сен-Назер только что закрыли, перенеся базу в Гавр и Булонь.

Однако Адмиралтейство и на этот раз уступило, и 10 октября, в день встречи канадских транспортов с PrincessRoyal и Majestic, им было приказано идти в Саутгемптон. Чего стоила сделанная уступка, обнаружилось уже на следующий день, когда пришло сообщение французских дозорных судов о появлении неприятельской подлодки у мыса Gris Nez, т. е. именно там, где должны были проходить транспорты, предназначенные для фландрских дивизий.

Это известие диктовало необходимость усиления бдительности в восточной части Канала, а требование военного министерства, со своей стороны, вызывало необходимость не меньшей бдительности в западной его части.

Адмирал Веймисс, сознавая всю ответственность возложенного на него поручения, с целью уменьшения риска разделил отряд канадских транспортов на три части, чтобы по достижении определенного пункта совместно каждая часть следовала дальше отдельно, но этого распоряжения не пришлось выполнить.

13 октября судами были приняты подозрительные радиопереговоры, походившие на переговоры неприятельских кораблей, и, хотя серьезно с ними и не считались, адмирал Веймисс все же решил не разбивать конвой до своего прихода в район адмирала Бетелла. Адмиралтейство одобрило его решение.

Вся обстановка оставляла желать лучшего, так как отозвание французских крейсеров в Дюнкерк значительно ослабило силы Западного патруля, а адмирал Берней, считаясь с тяжелой ответственностью в восточной части Канала, принужден был занимать центральное положение в Портленде.

По мере приближения каравана затруднения возрастали. Не успел адмирал Веймисс привести в исполнение последнее свое решение, как было получено донесение французов о замеченной в это утро подлодке около Шербура; через несколько часов наш миноносец № 116 донес об усмотренной у острова Уайта подлодке, по которой он открыл огонь и пытался ее таранить. Эти два последних донесения окончательно и бесповоротно решили вопрос дальнейшего пути конвоя.

Адмиралтейство, сознавая всю тяжесть лежащей на нем ответственности, пока войска шли морем, сочло для себя возможным более не считаться ни с какими, в данном случае второстепенными, соображениями сухопутного командования и приказало адмиралу Веймиссу вести конвой в Плимут.

Как только конвой вошел внутрь Scilly, адмирал начал по частям посылать транспорты. Первый транспорт вошел в пролив 14 октября в 7 часов, за ним благополучно последовали остальные. Хотя еще и имелось предположение, что высадка в Плимуте — мера временная, Адмиралтейство не соглашалось брать на себя дальнейший риск, пока Канал не будет обследован, и приказало Веймиссу продолжать высадку в Девонпорте, поставив военное министерство перед фактом.

Расчеты военного министерства относительно двух других караванов — одного с остатками оккупационного египетского корпуса, другого с четырьмя батальонами и артиллерией из Индии — также оказались нарушены активностью немецких подлодок. Конвой пришлось направить в Ливерпуль, куда он и прибыл без всяких инцидентов 22 октября. В Девонпорт он не мог идти, так как тот был забит судами канадского конвоя.

Несмотря на все мужество и умение, с которыми неприятель повел свое подводное наступление в «тесных водах» (Narrow Seas), ни один транспорт и ни один из больших кораблей не пострадал.

Материальный успех врага за этот период свелся к потере нами лидера Pathfinder и четырех устаревших крейсеров, нисколько не повлиявшей на наше господство на море.

Флот доказал возможность перевозки войск морем по любому направлению и показал, что он способен отразить всякую попытку неприятеля помешать таким перевозкам. Он мог гордиться своей деятельностью, принимая во внимание еще слабые в то время средства, которые имелись против совершенно нового грозного оружия нападения.

Наши подлодки проявляли не меньше, чем неприятельские, мужества и настойчивости, но не так удачно. В Гельголандской бухте подводный дозор днем и ночью, во всякую погоду, невзирая на все старания неприятельских миноносцев и воздушных сил, несмотря на мины и другие препятствия, непрерывно нес свою тяжелую службу на подступах к германским портам.

Инициативы было проявлено достаточно, но весь порыв и риск доблестного личного состава не находил применения: неприятель не выходил; дичь не показывалась.

Потери наши в Гельголандской бухте свелись к одной лодке — Е-3, отличившейся еще в начале сентября. Она всплыла у севшего на воду гидроплана и захватила в плен летчика и механика. 18 октября, находясь в районе судов Энского дозора, она подошла слишком близко к берегу и, судя по немецкому официальному сообщению, была отрезана и уничтожена.