13. ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВСТРЕЧАЕТ СВОЕГО УБИЙЦУ

13. ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВСТРЕЧАЕТ СВОЕГО УБИЙЦУ

В те минуты, когда врачи в Паркландской больнице боролись за жизнь раненого президента, в другом районе Далласа, на тихой Десятой улице, на участке между Паттон и Денвер, где-то в начале второго (от 1.07 до 1.15) снова прогремели выстрелы, и полицейский Типпит упал замертво рядом со своей патрульной машиной. Расследование пришло к выводу, что убийцей был все тот же Ли Харви Освальд. Он шел по улице, внешность его соответствовала переданному по радио описанию человека, стрелявшего в президента, и Типпит попытался задержать его для допроса, но Освальд выхватил пистолет и застрелил полицейского.

Комиссия Уоррена так суммировала имеющиеся против Освальда улики:

1. Два свидетеля, которые слышали выстрелы и видели, как патрульный Типпит был застрелен, а также семь свидетелей, видевших человека с пистолетом в руке, бегущим от места преступления, опознали Ли Харви Освальда.

2. Гильзы, найденные вблизи сцены убийства, имели отметки идентичные тем, какие оставляет револьвер, обнаруженный у Освальда в момент ареста (45 минут спустя).

3. Этот револьвер был куплен Освальдом и принадлежал ему.

4. Куртка Освальда была найдена брошенной на пути подозреваемого с места преступления.

На основании этих улик Комиссия пришла к заключению, что Ли Харви Освальд убил полицейского Типпита.

Гладкие и убедительные формулировки Отчета комиссии Уоррена снова выглядят неопровержимыми лишь до тех пор, пока читатель не попытается сопоставить их с текстом свидетельских показаний в 26-томном приложении к Отчету. Когда критики Комиссии получили в свои руки этот бесценный фактологический материал, они засыпали авторов Отчета градом возмущенных вопросов и справедливых недоумений, вскрыли десятки вопиющих противоречий между словами свидетелей и выводами Комиссии. Попробуем сделать сжатый обзор этой полемики, разбив ее на три основных проблемы:

а) каким образом Освальд добирался от книжного распределителя на Дэйли плаза до Десятой улицы?

б) когда произошла его встреча с Типпитом?

в) кто видел его в этот момент?

Предполагаемые перемещения Освальда с 12.33 до 1.50 (момент ареста) 22 ноября, 1963 года

Жирной линией показаны участки пути, на которых его видели свидетели; пунктиром — предполагаемый маршрут

Между книжным распределителем и Десятой улицей

Администратор книжного распределителя, Рой Трули, и полицейский Бэйкер вбежали в здание примерно в 12.32 (две минуты спустя после выстрелов, поразивших президента) и столкнулись с Освальдом около автомата с кока-колой на втором этаже.

Управляющая домом 1026 по Норт-Бэкли-стрит, миссис Эрлен Робертс, показала, что Освальд, снимавший у нее комнату под именем О. X. Ли, заскочил домой около часу дня, пробыл у себя три-четыре минуты и сразу ушел.

В 1.16 свидетель позвонил в полицию и сообщил, что на Десятой улице, вблизи перекрестка с улицей Паттон, убит полицейский.

Далласская полиция и вслед за ней Комиссия Уоррена стремились доказать, что Освальд имел достаточно времени, воспользовавшись автобусом и затем такси, добраться до своего дома от места работы (от книжного распределителя ТРУ), взять там пистолет, надеть куртку и пешком дойти до перекрестка Десятой и Паттон, где он и был остановлен бдительным полицейским. Критики доказывали, что это было физически невозможна, а следовательно Освальд не мог быть убийцей Типпита.

На странице 88 воспроизведен взятый из Отчета план перемещении Освальда после того, как он покинул здание ТРУ (Техасский распределитель учебников). Жирными линиями выделены те участки пути, которые Комиссия считала выясненными при помощи свидетельских показаний с достаточной степенью определенности. Пунктиром отмечены предполагаемые перемещения.

Даже неподготовленного читателя Отчета должна поразить причудливость этого пути. Мы должны поверить, что человек, спланировавший и только что совершивший в одиночку дело невероятной трудности — убийство президента США, человек, который две минуты спустя был абсолютно сдержан и спокоен (показания Трули и Бэйкера), что этот человек не имел разработанного плана бегства с места преступления и начал метаться по городу, как безумный. Сначала он проходит семь кварталов на восток по улице Эльм и садится в автобус, который везет его обратно к месту преступления. Минуты через четыре он оставляет автобус, получив у водителя пересадочный билет. Он может сесть с этим билетом в идущий следом автобус, который довез бы его до самого дома на Норт-Бэкли-стрит. Но нет — он проходит еще несколько кварталов и у автобусной станции садится в такси.

Руфь Пэйн, дававшая приют семье Освальда в течение последнего года его жизни и хорошо знавшая его привычки, сказала французскому журналисту Лео Саважу: «Ли не потратился бы на такси ни при каких обстоятельствах». Конечно, данные обстоятельства были совершенно исключительными. Освальд спешил убраться подальше.

Но тогда уже совершенно непонятно, зачем он проезжает пять лишних кварталов мимо своего дома (по другим показаниям таксера — семь) и затем возвращается к нему пешком. И это при том, что на бегство у него припасено всего лишь 14 долларов.

Было единственное указание на то, что Освальд воспользовался автобусом: при аресте в кармане у него был найден пересадочный билет (трансфер). Не правда ли, какое интересное совпадение? И у Руби, и у Освальда оказываются в кармане кусочки бумаги, только что полученные ими и доказывающие, что они были там-то и там-то в такое-то время. Романисту читатель никогда бы не простил подобного однообразия приема. Но тот, кто сочинял сценарий для заговорщиков, мог не утруждать себя излишней изобретательностью: он был уверен, что следователи заглотят подброшенную им наживку «вещественного доказательства».

Критики Отчета не оставили камня на камне от построений Комиссии в отношении поездки Освальда на автобусе. Водитель автобуса Макватерс на следующий день якобы опознал Освальда в полицейском управлении, но, давая показания Комиссии, сознался, что он просто выбрал его как самого низкорослого из четырех показанных ему людей. Освальд чем-то напомнил ему одного молодого человека, который был его постоянным пассажиром. Макватерс осознал свою ошибку — и заявил о ней — уже в понедельник, 25 ноября, когда этот молодой человек, Рой Милтон Джонс, снова вошел утром в автобус и преспокойно занял свое место.

Зато и водитель автобуса, и Рой Милтон Джонс припомнили мужчину, который ненадолго входил в автобус, пока тот двигался по Эльм-стрит в западном направлении, и который по выходе из автобуса получил трансфер. Оба помнили, что этот человек был одет в куртку, причем довольно поношенную. Джонс также показал, что выглядел он лет на 30–35, роста примерно 5 футов 11 дюймов, худощавый, темные коричневые волосы, поредевшие у висков, и что на нем были брюки защитного цвета.

Комиссия не вызвала для допроса Джонса, приняла показания Макватерса в той части, где они подтверждали ее концепцию, но отвергла все остальное. Отвергла она и показания полицейского Бэйкера, утверждавшего, что на Освальде была куртка. Бедная куртка портила всю историю, потому что она не вписывалась в показания важнейшей свидетельницы, уверявшей, что она видела Освальда в автобусе: миссис Мэри Бледшоу. По невероятному «совпадению» Освальд, который только что вышел из здания ТРУ и не был замечен ни одним из сослуживцев, толпившихся у входа, в автобусе тут же напоролся на знакомую даму — он в течение недели снимал у нее комнату всего лишь за месяц до описываемых событий. (Потом она попросила его съехать, потому что ей не нравился его мрачный вид и разговоры по телефону на иностранном языке.) Ее показания являются образцом той невразумительной околесицы, которую невозможно опровергнуть, потому что она сама себя опровергает на каждом слове, но из которой Комиссии было удобно настригать отдельные предложения для подтверждения своей линии.

Миссис Блэдшоу заявила, что Освальд, вошедший в автобус, выглядел как маньяк, лицо его было искажено, рубашка вылезла наружу, на рукаве — дыра. Правда, она созналась, что рубашку с дырой на рукаве ей показали на следующий день агенты секретной службы. Другие агенты порекомендовали ей давать показания Комиссии по заготовленным заметкам, в которые она и заглядывала постоянно, потому что, как она объяснила, «я забываю, что я должна говорить». Если и записки не помогали, ответы за нее давал приведенный ею адвокат.

Не лучше обстояло дело и со вторым участком пути — поездкой Освальда на такси. Водитель такси Уильям Вэлли, заявивший полиции, что в это время дня у него был пассажир, напоминавший внешностью Освальда, простодушно рассказал потом Комиссии, что полиция заставила его подписать заявление об опознании еще до того, как ему показали задержанного. Он также сказал, что Освальд очень выделялся среди прочих выстроенных для опознания людей: он единственный вел себя вызывающе, кричал на полицейских, что они не имеют права выставлять его для опознания среди подростков гораздо моложе него. При всем этом Вэлли указал на другого человека. Если добавить сюда тот факт, что в его путевом листе этот рейс отмечен как имевший место между 12.30 и 12.45 (как раз то время, когда Освальд, по расчетам Комиссии, должен был совершать свой странный проезд в автобусе); что пассажир, которого он принял у автобусной станции, любезно пытался уступить такси пожилой леди; что на нем была куртка; и что он проехал пять (или семь) лишних кварталов мимо дома, куда ехал Освальд, станет ясно, какими средствами приходилось Комиссии латать свою версию.

Но ведь каким-то путем Освальд добрался в свой дом на Норт-Бэкли в час дня? И если он покинул его в 1.03, мог ли он пешком одолеть 11 кварталов, отделявших его дом от места убийства полицейского?

Когда был убит полицейский Типпит?

Отчет Комиссии Уоррена гласит: в 1.15. Ибо в 1.16 один из свидетелей убийства подбежал к оставленной полицейской машине и сообщил диспетчеру о случившемся. Две минуты спустя радиосообщение было послано в эфир, и патрульные машины, находившиеся в районе к югу от центра Далласа (Оак-Клиф), устремились по указанному адресу: квартал 400 по Десятой-ист-стрит.

Открываем свидетельские показания.

Доминго Бенавидес показал, что он ехал по Десятой улице в своем грузовике, когда он увидел остановившуюся патрульную машину и выходящего из нее полицейского. Потом раздался выстрел. Бенавидес немедленно свернул к обочине, затормозил и пригнулся в кабине. Прогремели еще два выстрела. Он выглянул и увидел человека с пистолетом в руках, убегавшего по Десятой в сторону Паттон-стрит. Боясь, что стрелявший может вернуться, Бенавидес просидел, спрятавшись в своем грузовике еще несколько минут. Лишь потом он вышел, приблизился к полицейской машине и попытался радировать диспетчеру.

В это время на улице остановилась еще одна машина. Водитель, Т. Ф. Боули, подошел, чтобы выяснить, что случилось с лежащим на земле полицейским, не надо ли помочь. Собирались люди. Боули посмотрел на часы. Они показывали 1.10. Другой свидетель не был уверен, что он правильно обращается с микрофоном в полицейской машине и что диспетчер слышит его. Боули занял его место и сообщил об убийстве, назвал адрес: Десятая-ист, дом 404.

Учитывая, что Боули взглянул на часы уже после выстрелов, мы должны придти к выводу, что убийство произошло никак не позже, чем в 1.09. Коронная свидетельница Комиссии, Элен Маркхэм, назвала время еще более раннее: 1.06 или 1.07.

Комиссия не вызвала Боули, не упомянула о нем в Отчете и заявила, что в отношении времени Маркхэм ошибается. Ибо 1.07 практически давало Освальду алиби. Он не мог пешком дойти от остановки автобуса около своего дома, где его последний раз видела миссис Робертс примерно в 1.03, до угла Десятой и Паттон-стрит.

Правда, миссис Робертс нигде не говорила, что она хоть раз посмотрела на часы в это время. Можно было бы допустить, что она назвала время — час дня — приблизительно и что Освальд посетил свою комнату пятью минутами раньше. Но в этом случае рушился весь тщательно выверенный хронометраж его пути от ТРУ до дома — на автобусе и такси. Зажатая в тесные временные рамки между 12.33 (покидает ТРУ) и 1.16 (объявление об убийстве полицейского по радио) Комиссия пыталась манипулировать с этими 43 минутами, как басенный Тришка со своим кафтаном.

Допустить же, что на каком-то участке сообщник подвез Освальда на машине, Комиссия не могла, ибо сообщника не было, не было, не должно было быть.

Кто видел убийцу полицейского?

Главная свидетельница, Элен Маркхэм, утверждавшая, что она видела встречу Освальда и Типпита, продолжала биться в истерике и три часа спустя, когда ее привезли в полицейское управление, чтобы она опознала убийцу. Капитан Фриц сам бегал за нашатырем для нее. Свидетельствуя перед Комиссией, она заявила, что из четырех людей, показанных ей, она никого прежде не видела, а Освальда опознала потому, что при взгляде на него «ее как холодом прошибло».

Ее показания изобилуют самыми причудливыми несообразностями. Она заявила, что Освальд переговаривался с Типпитом, облокотившись об открытое окно машины с правой стороны; двое свидетелей и фотография, сделанная 20 минут спустя, показывают, что окно было закрыто. По ее словам она пробыла с умирающим Типпитом минут двадцать наедине; все остальные утверждают, что толпа собралась минуты через три. Она уверяла, что Типпит силился что-то сказать ей, но она не могла разобрать слов; вскрытие показало, что он умер мгновенно. Адвокату Марку Лэйну, позвонившему ей в марте 1964 года по телефону, она описала убийцу как невысокого, плотного человека с густой шапкой волос (ни одну из примет нельзя отнести к Освальду); на допросе в Комиссии категорически отрицала, что разговаривала с Лэйном, даже после того как ей дали прослушать магнитофонную запись беседы, сделанную предусмотрительным адвокатом.

Если бы Освальд остался жив и был судим открытым судом, вряд ли прокурор решился бы использовать такую ненадежную свидетельницу. Защитник просто выставил бы ее на посмешище. Но авторам Отчета перекрестный допрос не грозил. Соблазн же был слишком велик: свидетельница, видевшая, что Освальд шел один по улице, что полицейский остановил идущего и что этот идущий начал стрелять.

Показания Маркхэм, включенные в Отчет, стали отличной мишенью для будущих критиков. Но, соглашаясь со всеми их аргументами, допуская, что дама эта была либо игрушкой в руках заговорщиков (такая возможность будет рассмотрена ниже), либо рядовой* далласской психопаткой, скорее всего оказавшейся у места убийства минут пять-шесть спустя (ее не помнил ни один из свидетелей, собравшихся у места происшествия в первые минуты) и затем увлекшаяся своей ролью и всеобщим вниманием, мы должны признать, что и в этом случае груз улик против Освальда остается очень тяжелым.

Водитель такси Скоггинс ел свой завтрак, сидя в машине, отпаркованной на углу Паттон-стрит и Десятой. Он слышал выстрелы и видел убегавшего человека довольно близко, ибо тот бежал в его сторону. Зная замашки преступников, которые часто заставляют таксеров увозить их с места преступления под дулом пистолета, Скоггинс выскочил из автомобиля и бросился бежать. На следующий день он опознал Освальда, выбрав eго из четырех других мужчин. (В отличие от таксиста Вэлли, который в том же ряду указал на другого.)

Опознали в Освальде убегавшего и две молодые женщины, жившие на углу Десятой и Паттон-стрит, управляющий парком подержанных машин, Тэд Каллавей, и сторож того же парка, Сэм Гиньярд. Механик из другого парка, Уоррен Рейнольдс, не был вызван в полицейское управление, но, выступая перед Комиссией, заявил, что разглядел убегавшего очень хорошо и что у него нет никакого сомнения в том, что это был Освальд.

Пятеро из свидетелей заявили не сговариваясь, что убегавший на ходу перезаряжал револьвер — деталь, которую трудно выдумать пятерым сразу и которая характерна для непрофессионала, каковым и был Освальд (профессионал сразу прячет оружие).

Пули, извлеченные из тела Типпита, были слишком деформированы, и эксперты по баллистике не смогли с уверенностью соотнести их с револьвером Освальда. Но химический анализ показал, что три пули были изготовлены фирмой Винчестер-Вестерн, а четвертая — фирмой Ремингтон-Петерс. При этом из четырех гильз, найденных вблизи места преступления, две принадлежали одной фирме, две — другой. В револьвере Освальда и в его карманах при аресте были обнаружены патроны обеих фирм.

Парафиновый тест, проделанный над кожей рук Освальда в день ареста, обнаружил следы пороховых газов.

Наконец, его поведение в момент ареста в зале кинотеатра полчаса спустя — ударил полицейского, выхватил револьвер — рисует человека, вполне способного применить насилие против стражей закона даже в безнадежных обстоятельствах.

Конечно, в сборе улик и свидетельских показаний против Освальда далласская полиция допустила огромное количество процессуальных нарушений, проявила элементарную безграмотность, нередко занималась явной подтасовкой. Критики убедительно вскрывают эти нарушения, ловят полицейских на противоречиях в показаниях, особенно в тех, что касаются сцены ареста Освальда в кинотеатре (около 2.00). Но здесь справедливость требует вступиться за полицейских: им приходилось арестовывать предполагаемого убийцу их собрата по профессии, который был вооружен и очень опасен. Немудрено, что они вели себя в кинозале порой необъяснимо и потом путались в рассказах о событии.

Некоторые свидетели ставят под сомнение даже наличие пистолета у Освальда в момент ареста или доказывают, что факт этот не был достаточно подтвержден свидетельскими показаниями. Возможно, в зале суда их аргументы поколебали бы двух-трех присяжных. Однако сам Освальд, решительно отрицавший свое участие в убийствах и многое другое, наличие пистолета признавал. На вопрос «зачем он взял его с собой в кино?» он заявил: «Ну, знаете — как мальчишки, когда у них есть револьвер. Они просто носят его повсюду». Были у него в карманах и патроны.

Таким образом, груз улик и свидетельских показаний заставляет нас придти к выводу, что Освальд: а) был вблизи места убийства Типпита; б) что он убегал оттуда с револьвером в руке, на ходу перезаряжая его; в) что он стрелял из этого револьвера; г) что, возможно, по крайней мере одна из его пуль поразила Типпита.

Однако, даже признав все эти факты доказанными, мы все равно не решим загадку гибели полицейского. Десятки вопросов остаются пока без ответов.

Каким образом Освальд перенесся из книжного распределителя на угол Десятой и Паттон-стрит?

Почему Типпит оказался один на этой тихой улице, вдали от отведенного ему района патрулирования и в тот момент, когда всем полицейским машинам было приказано мчаться к Дэйли-плаза, к месту убийства президента?

Почему неизвестная полицейская машина остановилась перед домом, где жил Освальд (так показала управляющая Эрлен Робертс), как раз в тот момент, когда он заскочил туда на несколько минут, — остановилась и негромко посигналила?

Почему в документах Комиссии нет отчета о вскрытии тела Типпита? Не потому ли, что его раны плохо совмещались с версией убийцы-одиночки?

Почему полиция передала в лабораторию ФБР вначале (23 ноября) только одну пулю и заявила, что это все, что им удалось обнаружить? (Три другие пули, якобы извлеченные из тела Типпита, были найдены в ящике в полицейском управлении и переданы ФБР четыре месяца спустя.)

Наконец, почему такие несчастья обрушились на некоторых свидетелей убийства полицейского или на их родственников?

В январе 1964 года кто-то подкараулил Уоррена Рейнольдса в темном коридоре его конторы и прострелил ему голову. Это случилось два дня спустя после того, как его допрашивало ФБР. Рейнольдс выжил чудом. Человек, подозреваемый в этом покушении (сам Рейнольдс не верил в его виновность), был арестован, но затем отпущен, потому что некая Бетти Макдональд обеспечила ему алиби. Месяц спустя эта девица (ходили слухи, что она в юности танцевала в «Карусели» у Джека Руби) была арестована полицией, но через час повесилась в камере.

Доминго Бенавидес очень неохотно рассказывал о том, что он видел, прятался от репортеров. Конечно, тот факт, что в феврале 1964-го его брат Эдди был убит в драке в баре, смелости ему не прибавил. Марк Лэйн пытался получить у него интервью, но, под нажимом двух детективов из далласской полиции, тот отказался.

В конце июня 1964-го сын Элен Маркхэм был арестован в ее квартире по обвинению в грабеже и «при попытке бежать упал из окна ванной на цементный проезд внизу и сильно разбился». По странному совпадению это случилось через три дня после того, как другой ее сын дал интервью журналистам.

И снова самый главный вопрос: что за безумие напало на коварного и расчетливого убийцу президента и заставило его метаться по городу без всякой видимой причины? На что он надеялся? Куда пытался удрать с четырнадцатью долларами в кармане?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.