«Я, дорогуша, голубой, как незабудка»

«Я, дорогуша, голубой, как незабудка»

Три дуэта, которые Фредди Меркьюри исполнил с испанской оперной дивой Кабалье на многолюдном концерте в Барселоне осенью 1988 года, оказались его последним публичным выступлением. Он был болен СПИДом, хотя признался в этом только в ноябре 1991 года, добавив: «Моя личная жизнь всегда считалась закрытой, и я редко давал интервью. Прошу вас принять во внимание, что такая установка сохранится и в будущем».

Фредди скончался на следующий день после этого официального заявления для прессы.

Удар получился двойным: и для гетеро-, и для гомосексуальной аудитории. Геи привычно отождествляли себя с такими звездами рок-сцены, как Элтон Джон, Джордж Майкл, Бой Джордж, но не с Меркьюри. Многие из них так и не простили ему долгого молчания. По их убеждению, оно означало, что сначала он стыдился своей гомосексуальности, а потом — вызванной ею болезни.

Слухи о сексуальной ориентации лидера Queen ходили давно. Меркьюри наряжался в платья и парики, отпускал усики — в Америке их восприняли как признак гея и закидали певца бритвенными лезвиями; адля съемок клипа «I want to break free» убедил всю рок-группу (состоявшую, кстати, из «правильных» парней) переодеться женщинами.

Хотя Фредди шутил: «Я, дорогуша, голубой, как незабудка», — слово «гей» не прилеплялось к его образу. Даже сегодня он остается кумиром многих убежденных гомофобов. Парадокс?

Но, во-первых, Меркьюри крайне экономно делился с прессой своей личной информацией. Во-вторых, странный он был гей: богатство оставил «невенчанной жене» Мэри Остин и никогда громко не анализировал и не утверждал свою гомосексуальность. В-третьих… Любой ярлык просто потеряется на нем. Талант, как и душа, он вообще — имеет ли пол? Тот, кому много дано, часто искушается демонами.

Под конец жизни великий вокалист хотел остепениться — завел постоянного друга, ирландца Джима Хаттона, и собрался «разводить тюльпаны». Но до этого был период, когда Фредди предпочитал секс без сердечной привязанности, делил постель со случайными любовниками, швырял деньги без счета и говорил, что нормальность нагоняет на него тоску. Ночные праздники, которые он устраивал для сотен гостей — с карликами, обнаженными официантками, разряженными уродами разных мастей — заставили бы крякнуть сам ого Калигулу.

Это была одна сторона мятежного духа. Чтобы увидеть другую, достаточно послушать «Bohemian Rhapsody»: в ней накатываются, сменяя друг друга, прохладные волны незамутненной чистоты и ясные оранжевые всполохи сгущенного света. Священные стихи и сохранены неоскверненными.