«Голубой уклон»

«Голубой уклон»

В 1964-м году я вел палату в клинике, руководимой академиком Н.С.Молчановым. Больные были тяжелые. Среди них был и старший брат главного врача больницы. Это добавляло ответственности.

Больному было 70 лет. Он страдал от одышки, постоянного кашля с трудно отделяемой мокротой, резкой слабости. Приступы кашля истощали его. Он был бледен, губы и кисти рук были синюшны. Мы знали, что, скорее всего, у него рак легкого. Рентген это подтверждал. Его уже смотрел Н.С.Молчанов.

Больной был угнетен, понимая свою обреченность. Неясности в диагнозе в сущности не было, но в клинике решили проконсультировать его у известного ленинградского пульмонолога и фтизиатра профессора Цигельника. Нужно же было что-то делать. Тем более, что об этом просил и брат больного – главный врач больницы.

Я по-своему привязался к пациенту. Мне не приходилось до этого вести больных раком легкого, и я искренне еще на что-то надеялся. Поэтому я с определенной надеждой отнесся к приглашению профессора-консультанта – ленинградского светилы.

В ординаторской, куда собрались врачи клиники и слушатели учебных групп, я доложил все материалы о больном, подчеркнув отрицательную динамику в его состоянии. Профессор не задал мне никаких вопросов и сразу направился к больному. За ним в палату вошла вся «свита». Консультант бегло осмотрел больного и уселся на стул, стоявший у его изголовья. По обыкновению того времени старшая медсестра подала ему влажное полотенце для рук. Немного помолчав, профессор неожиданно для меня и присутствовавших стал рассказывать об интересных случаях из своей практики. Некоторые рассказы его были даже веселыми. Все это не имело никакого отношения к больному. Иногда мне даже казалось, что он рассказывает анекдоты. При этом, однако, он доверительно держал руку больного в своей руке.

Я был настроен серьезно, переживал за больного, очень ждал этой консультации, и меня раздражало, как мне казалось, неадекватное и даже никчемное поведение профессора. Я подумал, что, быть может, я недостаточно в своем докладе подчеркнул тяжесть ситуации, и несколько раз прервал гостя, напоминая ему о «тревожном нарастании синюхи кожных покровов больного». Сначала он не обращал внимания на мои замечания, продолжая забавлять присутствующих своими рассказами, но, наконец, обратив свой взор на меня, в полной тишине негромко произнес: «Молодой человек! У Вас явно голубой уклон!» Попрощавшись с больным, профессор Цигельник вышел из палаты и, переговорив с заведующим отделением, покинул нас.

Конечно, для него все стало ясно после того, как он был ознакомлен с материалами истории болезни и осмотрел больного. И синюху его он, конечно, заметил сразу, также как обреченность умирающего. Поэтому он и пытался рассказами снять тягостную напряженность своего пребывания у постели больного. А я, молодой и неопытный, только мешал ему своей заботливой искренностью.