Первая заповедь. Ты не прав (если ты не француз) Почему все французы так уверены в своей правоте

Первая заповедь. Ты не прав (если ты не француз)

Почему все французы так уверены в своей правоте

Имея дело с французом, надо помнить о том, что некий голос постоянно твердит ему: «Ты француз, следовательно, ты прав».

Даже совершая нечто незаконное, антиобщественное либо очевидную глупость, француз непоколебимо уверен: правда на его стороне.

Разумеется, таковы не только французы. Мы, британцы, считаем, будто своим рождением западная цивилизация обязана исключительно нам. Американцы свято верят в то, что только они живут в по-настоящему свободной стране, единственной на нашей планете. Бельгийцы полагают, будто им принадлежит честь изобретения картофельной стружки, обжаренной в масле. Каждому из нас приходилось думать: вот здесь-то мы уж точно правы. Единственное отличие французов в том, что они не только считают себя правыми, но и убеждены: весь мир только и помышляет о том, чтобы доказать неправоту французской нации. Почему, удивляются они, все желают говорить на английском, а не на le fran?ais?[1] Отчего никто больше не играет в p?tanque? Почему кинозритель предпочитает смотреть голливудские блокбастеры, а не французские мелодрамы, в центре которых развод супружеской четы? Ce n’est pas normal![2]

Из-за таких вот вопросов за французами и закрепилась репутация высокомерных людей. Они просто не уверены в себе. Им надо постоянно что-то доказывать всей остальной вселенной.

Понаблюдайте за парижским водителем, когда он останавливается на красный свет. «Откуда этой крашеной лампе знать, опасно ли сейчас пересечь этот перекресток? – очевидно, приходит ему в голову мысль. – Лично я не вижу никаких препятствий, за исключением нескольких пешеходов, невесть зачем вылезших на дорогу».[3] И шофер начинает лавировать между ними, уверенный в том, что достоин только рукоплесканий.

Такова и бо?льшая часть французского обслуживающего сектора. Клиент прав – да разве подобное мыслимо? Что ему, клиенту, вообще известно об обслуживании?

И эти примеры можно продолжать до бесконечности.

Как вести себя на почте

Один из лучших способов воочию лицезреть присущее всем французам чувство собственной правоты – посетить переполненное почтовое отделение. У тех, кто работает здесь, похоже, еще больше оснований считать себя истиной в последней инстанции, чем у остальной части их соотечественников. Свое врожденное чувство правоты они носят как доспехи, состоящие из двух слоев брони.

Во-первых, они французы.

Во-вторых, они государственные служащие, которых невозможно уволить. Даже если они целыми днями будут бить баклуши или отправлять письма в бумагорезку, самое худшее, что их ожидает, – перевод в какой-нибудь отдаленный форпост французской империи вроде Таити или Кале.

В сельском почтовом отделении, где никто никуда не спешит, редкостная медлительность, возможно, только на руку местным жителям, поскольку у почтовых работников появляется время помочь посетителям (и следовательно, продемонстрировать собственную – во всем! – правоту).

Но в городе совсем иное дело. Попробуйте заглянуть в девять часов утра в городское почтовое отделение. Здесь уже наверняка стоит длинная очередь из желающих снять деньги с банковского счета, оплатить счет за электричество либо отправить заказное письмо.

Почтовый кассир, заступающий на смену, оценивает размеры очереди, медленно переводит взгляд на окно, понимая, что, если его не открыть, можно задохнуться, и чему-то улыбается про себя. Затем он обменивается с сослуживцами рукопожатиями либо поцелуями, не беспокоясь о том, что это тормозит работу.

В ответ на недовольные реплики из очереди обычно следует красноречивый взгляд или откровенная отповедь примерно следующего содержания: мы, почтовые служащие, тоже люди, и мы, как и все остальные, вправе поприветствовать своих коллег, non?[4]

Да, у них, несомненно, есть такое право, и они им беззастенчиво пользуются.

Потом новоприбывший усаживается на место, включает компьютер, открывает выдвижной ящик-кассу и проверяет, на месте ли книжечки марок.

Посетителю, отважившемуся в этот момент нарушить строгое «ждите за этой линией» и приблизиться к окошечку, вежливо укажут на то, что работник должен подготовиться и лишь потом приступать к обслуживанию клиентов. Так везде заведено, non? Где вы видели, чтобы к исполнению своих обязанностей приступали, не подготовившись?

Да, в этом они правы, поэтому могут никуда не торопиться. В таких случаях остается только одно – набраться терпения. Но это, ох, как бывает трудно.

Однажды в почтовом отделении по месту моего жительства я молил судьбу, чтобы она отвела меня от окошечка у двери, поскольку за ним восседал один из худших – даже во Франции – представителей категории служащих, непоколебимо уверенных в собственной правоте и неправоте остальных.

Господин Правота, заступив на смену, очевидно, пытался определить, достаточно ли упруго у него кресло и не придется ли ему, просидев на этом кресле все утро, обращаться потом к врачу с просьбой о предоставлении больничного – на месяц, не меньше. Клерк прекрасно видел, что его ждет очередь, но ему, казалось, доставляли удовольствие исходившие из нее стенания. В сущности, я мог бы перейти к другому окошечку (очередь была общей), но, увы, судьба, видно, решила в тот день за что-то проучить меня.

– Bonjour,[5] – громко, как полагается, произнес я.

– Bonjour, – ответил клерк, которому моя приветливость, похоже, сразу не понравилась. За пределами почтового отделения, полагаю, мы с ним великолепно поладили бы. Уравновешенный малый с серьгой в ухе и в джинсах, скорее всего слушающий ту же музыку, что и я, почему нет? Но на своем престоле, за кассой, это был настоящий тиран, Король-Солнце, жаждущий испепелить мои пальцы.

Почтальонша, сказал я ему, опустила в мой ящик уведомление, извещающее меня о том, что в ближайшем почтовом отделении меня ждет посылка. Так всегда поступают в тех случаях, когда посылка слишком велика и не помещается в почтовом ящике.

– У вас имеется удостоверение личности? – осведомился клерк. (Это тоже обычное дело.)

– Да, имеется, но в том-то и загвоздка. Видите ли, в извещении сказано, что посылка адресована «Red Garage Books», но это название моей компании. Человека по имени Ред Гараж Букс на самом деле не существует, соответственно, у меня нет и удостоверения на это имя.

Сказав это, я попытался по-философски хмыкнуть (иначе французы не поймут, что вы шутите).

– А, – произнес клерк, скривив лицо так, словно ему проткнули второе ухо, – но в таком случае я не смогу выдать вам посылку.

– Да, но она прислана мне. Я точно это знаю, ведь я единственный служащий в компании. Я даже принес бланк с фирменным знаком.

– Это не официальный документ, удостоверяющий личность. Он не подойдет.

– Я все понимаю, – кивнул я, из дипломатических соображений признавая его правоту. – Но я не знаю, что еще можно сделать. Впрочем, я могу сказать, что лежит в посылке. Там книги. Быть может, вы посмотрите, а?

Парень согласился сходить за посылкой. Эти почтовые служащие тоже, в конце концов, люди. И если вы, вдохновленные примером всех французских служащих, вежливо продемонстрируете им, что не собираетесь отступать (и будете доказывать собственную правоту), они пойдут на попятный.

Взяв извещение, он отправился в глубь почты. Когда его широкая спина скрылась в проеме двери, я повернулся к очереди и примирительно улыбнулся. Но не слишком. Ведь это он ушел, а не я. Я же был прав.

Наконец он вернулся с посылкой. В ней, как я ему и сказал, были одни книги. На зеленом таможенном бланке было четко выведено слово «livres».[6] Парень, посмотрев на посылку, перевел взгляд на извещение, немного подумал и сказал:

– Я, хоть и не имею на то права, все же отдам ее вам. – При этом он выложил посылку на прилавок.

– Буду весьма признателен, – поблагодарил я.

– Распишитесь здесь, – клерк протянул мне регистрационную книгу.

Я расписался и, расписываясь, увидел, что на самом деле посылка была отправлена «Стефану Кларку, через компанию „Red Garage Books“…» и т. д. Итак, мое имя все же было указано. Почтальонша, составляя уведомление, просто ошиблась. Я взглянул на служащего, тоже, очевидно, заметившего промашку коллеги и, казалось, ожидавшего, что я устрою из-за этого скандал.

Я не стал. Ведь почтальонша так же уверена в своей правоте, как и ее сослуживец за окошком, поэтому было бы совершенно бессмысленно указывать на ее ошибку.

– Вам следует получить удостоверение с названием вашей компании, иначе у вас и в будущем могут возникать подобные осложнения, – произнес парень.

– Вы правы, – ответил я ему, с благодарностью взял посылку и, пожелав на прощанье bonne journ?e,[7] отправился восвояси.

Во Франции тактическое отступление зачастую сродни полной победе.