«Города сдают солдаты. Генералы их берут»
«Города сдают солдаты. Генералы их берут»
На этом история с некоторыми непростыми обстоятельствами штурма Рейхстага и водружения Знамени Победы могла бы и закончиться.
Могла. Если бы командиры, допустившие промашку с преждевременным докладом о его захвате, это признали, а их вышестоящие начальники были заинтересованы в истине.
Тогда бы ничего не мешало оставить истории все как есть.
Да, не знамя Военного совета 3-й ударной армии, специально подготовленное для такого случая, первым водрузили над Рейхстагом.
И не те, кто к нему был приставлен, бежали в первых рядах штурмовых групп, первыми водружали доверенное им знамя на здании германского парламента.
И не в «горячие» 14.25 30 апреля 1945 г ., поспешно указанные в командирских докладах. А гораздо позже, ночью 1 мая, в период относительного затишья, когда сама обстановка не требовала от М. Егорова и М. Кантарии какого-то особого воинского мастерства и героизма (не случайно же их действия так и не нашли отражения в документах полка за данное число) [111].
Зато все эти качества за несколько часов до прибытия в Рейхстаг двух вышеупомянутых сержантов пришлось в полной мере проявить тем солдатам, которые участвовали в штурме и донесли до Рейхстага свои самодельные знамена и флажки. Особое мужество, находчивость, воинское мастерство, конечно же, проявили М. Минин, Г. Загитов, А. Лисименко и А. Бобров – четыре разведчика из группы капитана В. Макова.
Именно они в разгар штурма с боем прорвались на крышу Рейхстага и выполнили полученный на КП 79-го корпуса приказ: подняли над логовом врага Красное знамя.
Вот они-то и были первыми.
А что же знамя № 5? Как же объединяющий весь сражавшийся четыре года народ символ Победы?
Убежден, что и этим знаменем можно было распорядиться по-честному. Достаточно было, например, организовать его водружение над Рейхстагом уже после капитуляции немецкого гарнизона. В торжественной обстановке. С парадом участников, в присутствии репортеров и кинохроники.
Было немало и других способов предъявить это Знамя миру как символ всенародной победы, которую сквозь огонь и смерть несли со знаменами своих частей и соединений не только штурмовавшие Рейхстаг, но и не дошедшие до него воины…
Главное, что при этом первые заслуженно оставались бы первыми. Другие – одними из первых. Третьи – почетными участниками торжественной церемонии, тоже не последними людьми в истории Отечества. И все – в соответствии с конкретными поступками и реальными делами.
Но тогда тем, кто в мае 1945 г . решал, какой должна быть наша история, пришлось бы преодолеть в себе многое. И дурно понятые соображения о субординации. И некрасивое стремление скрыть командирский грех. И риск сильно подпортить личную карьеру, лишиться высокой заслуженной награды. Ведь в Москве уже решался вопрос о присвоении высшему командному составу, руководившему боями в Берлине, высокого звания «Герой Советского Союза»…
В итоге получилось, что люди в лампасах, вроде бы не боявшиеся на войне смотреть в глаза смерти, достойно прошедшие на ней «огонь и воду», дружно спасовали перед «медными трубами» и возможным гневом введенного в заблуждение Вождя. Словом, пошли другим, менее хлопотным и безопасным для себя путем. Чем положили начало многолетней солдатской драме, в которой одни – исключительно по воле свыше – вдруг взлетели к вершинам славы, а другие, которым она принадлежала по их делам, а значит по праву, на долгие годы оказались для нас «без вести пропавшими»…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.