Глава 22 Дорога до Рио

Глава 22

Дорога до Рио

Тот день, 23 июня 1988 г., был типичным вашингтонским летним днем, потому как было не просто жарко, а очень жарко (выше 37 °С в тени) и душно, невыносимо душно. К тому же ему предшествовало несколько недель жаркой погоды, в результате которой в половине округов США стояла засуха. Как писали американские СМИ, «для Среднего Запада засуха стала привычным явлением». Все это означало, что массмедиа ухватятся за все, что угодно, стоит лишь заикнуться о погоде. Короче говоря, 23 июня 1988 г. был идеальным днем для сенатских слушаний по вопросу глобального потепления.

Последующие слушания ознаменовали переход проблемы изменения климата в разряд политических. Председательствовал в тот день сенатор от штата Колорадо Тим Уирт. За полгода до этого Уирт вместе с помощниками выбирал дату слушаний по вопросу изменения климата. «Какой день самый жаркий в году?» – поинтересовался он тогда. Один из помощников сказал, что лучше всего выбрать день в конце июня¹.

В зале в тот день и в самом деле было невыносимо жарко – на лицах участников отчетливо виднелись бусинки пота. Усиливали жару и софиты, которые сопровождали телекамеры, расположившиеся в два ряда².

«Научные факты налицо, – сказал Уирт, открывая слушания. – Теперь конгресс должен подумать над тем, как замедлить или остановить эту тенденцию». В слушаниях участвовали авторитетные ученые, специализировавшиеся на изменении климата. Но больше всего запомнилось выступление самого первого участника. «Изменение климата уже не является чисто “научным” вопросом», – сказал Джеймс Хансен, специалист по физике атмосферы и директор нью-йоркского Института космических исследований Годдарда при NASA. Как один из ведущих разработчиков климатических моделей, Хансен был известен своими апокалиптическими прогнозами. Вытирая пот со лба, Хансен поведал сенаторам, что «сигнал» изменения климата уже получен. Температура воздуха действительно растет, как и предсказывали его компьютерные модели. «Мы с высокой степенью уверенности можем утверждать, что между парниковым эффектом и наблюдаемым потеплением существует причинно-следственная связь», – сказал он. После слушаний Хансен сформулировал основное послание своего выступления для The New York Times более четко и лаконично: «Пора покончить с болтовней». Материал о его выступлении и о слушаниях был опубликован на первой полосе газеты³.

Как вспоминал еще один участник слушаний, Сюкуро Манабе, один из отцов моделирования климата, «их не слишком впечатлил японский парень, говорящий с акцентом, а вот выступление Джима Хансена произвело эффект разорвавшейся бомбы».

По словам Уирта, слушания «стали громким событием». «Многие отмечали, что ничего подобного им ранее видеть не доводилось. Это мероприятие привлекло необычное для сенатских слушаний внимание». Один ученый подвел итог так: «Я не припомню, чтобы экологическая проблема так стремительно переместилась из сферы науки в сферу политики»⁴.

Слушания под председательством Уирта продемонстрировали, что взаимодействие между учеными и политиками углубляется. Этот процесс сопровождался увеличением количества международных исследовательских проектов и формированием глобальной сети ученых, занимающихся атмосферой. Роджер Ревелл, который стоял у истоков исследований в этой сфере, смотрел на изменения иронически. «За последние десятилетие появилось огромное количество литературы по парниковому эффекту, – отмечал он в 1988 г. – То, чем изначально занимались одиночки вроде Дэвида Килинга, теперь приобрело размах и привлекло тысячи людей»⁵. Существование глобальной научной сети по вопросам изменения климата было очевидным⁶.