21. Борьба за живучесть

21. Борьба за живучесть

«Такова уж ваша участь – бороться за живучесть, поставив целью во главу – всегда держаться на плаву».

Лев Ошанин после посещения нашей лодки.

Праздничный вечер в ресторане «Прибой» заканчивался. Старший лейтенант Малахов Алексей Андреевич отмечал встречу с друзьями и свой двадцать четвёртый день рождения. Три года после окончания училища пролетели в тяжёлой лейтенантской службе. Вчера он прибыл в родной Севастополь в краткосрочный отпуск, привёз жену к матери. Жена на шестом месяце беременности. Лодка, на которой Малахов служит в реакторном отсеке, собирается надолго в плавание. Значит, когда подойдёт время рожать, он будет далеко от родных берегов и ничем не сможет помочь своей женульке. Друзья ещё соображали на посошок, а Алексей с женой уже вышли на свежий воздух. На прощание он продекламировал им с явным желанием угодить жене: «Я в звёздном мире Водолей, не пью вина по много дней. И только в праздники могу позволить рюмочку одну».

Графская пристань в свете луны…

На крымский город Севастополь падал снег. Для южных городов – это стихийное бедствие, а для гористого Севастополя вдвойне. Троллейбусы не смогли преодолеть обледенелые подъёмы и, заснеженные и печальные, стояли вдоль трассы. «Начинает действовать закон Мерфи, – подумал Алексей, большой любитель интеллектуального юмора. – Если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается. А если может случиться несколько неприятностей, они происходят в самой неблагоприятной последовательности». Дальнейшие события подтвердили правильность этой мудрости.

До дома далеко. Жена посмотрела на Алексея ласково-призывным взглядом. Он взбрыкнулся и исчез на соседней улице. Через минуту к ней подъехала снегоуборочная машина. Алексей выскочил из кабины, назвал водителю адрес, передал ему приличную купюру, помог жене сесть и, поскольку место было только одно, сказал, что придёт пешком через час. Но через час он уже был в комендатуре. Его забрал патруль во главе с помощником военного коменданта, когда он повторно вышел из ресторана, решив после удачной отправки жены отметить свой подвиг. Соточка «Столичной» освежила его. Возможно, там была ещё одна, но он этого уже не помнит. Наступил провал, а когда он очнулся, машина привезла его на гауптвахту.

Утром гигантских размеров старшина гауптвахты громовым голосом дал команду всем арестованным до приезда коменданта привести в порядок форму одежды: «Все пуговицы должны быть пришиты намертво, как шлагбаум». Когда стоящие рядом матросы изобразили улыбку, старшина встрепенулся: «Я слышал, что там кто-то улыбался». И ласково пригрозил: «Если вы хотите что-то сказать, то лучше молчите». Один матрос только было открыл рот, как старшина заорал: «Не хочешь слушать – возьми тряпку со шваброй и устраняй зазор между полом и тряпкой. Ты у меня смотри! Я где нормальный, а где и беспощаден». Поиграл желваками и рявкнул на всех: «Молчать! Или я сейчас буду зверствовать».

Комендант города, как это принято в морских гарнизонах – армейский подполковник, переодетый в морскую форму, чтобы, видимо, не было жалости к плавсоставу, объявил старшему лейтенанту А.А.Малахову трое суток ареста. Мольбы и вопли осуждённого, размахивание удостоверением, где указано, что вчера у него был день рождения, размягчили душу коменданта. Он в задушевной беседе в розовых тонах описал, в каких деталях будет указано в письме командованию части о беспробудном пьянстве А.А.Малахова в городе-герое Севастополе. На углу отпускного билета он размашистым почерком написал чёрной шариковой ручкой об аресте офицера и расписался. Чего только не наслушался Алексей, пока в тоске сидел на «губе».

Вот комендант инструктирует патрулей: «Ведите себя так, как будто вы культурные люди… Матрос идёт в увольнение на берег, чтобы отдохнуть душой и другими частями тела…Корову бойтесь спереди, лошадь сзади, а пьяного матроса со всех сторон». Когда Алексей, уходя, толкнул дверь к коменданту, чтобы взять свои документы, тот, не отрываясь от газеты, крикнул: «У вас что, языка нет, чтобы в дверь постучаться?»

Старшина гауптвахты доставил флотскому офицеру тоже очень много приятных минут. Вот он кричит своим громовым голосом: «Эй, вы, трое! Идите оба ко мне!» Вот распекает курильщиков: «Или вы прекратите курить, или одно из двух!» Когда доброволец из арестованных художественно раскрасил масляной краской стенку, старшина вежливо, еле сдерживая гнев, спросил: «Товарищ матрос, что вы такой кривой квадрат нарисовали? Вы что, дальтоник, что ли?» Но особенно поразил Алексея и он даже решил взять себе на вооружение последний сленг пиратоподобного старшины: «Тут один комик подходил, спрашивал, можно ли это заменить на то, я ему сказал нет, сначала там, потом здесь».

Когда офицер-подводник Алексей Малахов вышел на свободу, у него был разработан план, что делать, чтобы смыть позорное пятно в его служебной биографии. Надо спасать честь!

Первым делом дома он вскипятил воду и опустил в неё угол отпускного билета, где стояло факсимиле коменданта. Туш от шариковой ручки растворилась, а типографский и машинописный тексты не претерпели никаких изменений. Подсохший отпускной с обратной стороны он аккуратно прогладил утюгом. Всё, отпускной билет чист.

Теперь надо перехватить письмо на Север, в родную часть. Здесь без помощи Михаила Петровича не обойтись. Преподаватель училища, где юношей Малахов постигал азы ядерной физики и приобретал навыки управления ядерным реактором, высокий дородный хохол в звании капитана 2 ранга, Михаил Петрович Охрименко, встретил неожиданного гостя с украинским радушием. Он был прост и доступен. Курсанты обожали его и доверяли ему все свои тайны. Михаил Петрович любил возиться с мальчишками, и многим из них он заменил отца в суровых условиях казарменной жизни.

Алексей кратко рассказал о службе, о жизни и о горе, которое обрушилось на него буквально на ровном месте. Михаил Петрович, десятки раз дежуривший по комендатуре, где его знали уже более пятнадцати лет, с полуслова понял свою задачу. Он, хитро улыбнувшись Алексею и успокоительно подмигнув, набрал номер делопроизводителя коменданта. «Машенька, золотце, как поживаешь?» – «Ой, Михаил Петрович, я узнала Вас. Что-то Вы давно не появлялись у нас?» – «Машуня, я уже в таком звании, что мне доверяют дежурить по училищу, но я всегда с удовольствием вспоминаю тебя. Ты выросла у меня на глазах. Кстати, как твой сын, Николай, убыл уже на курсантскую практику?» – «Сын заканчивает первый курс училища и поехал на Север, в Гаджиево. Будет стажироваться на подводной лодке. Переживаю за него, как он первый раз воспримет свою будущую службу». – «Кстати, я слышал, из Гаджиево приехал офицер и, кажется, в комендатуре его держат». – «Сегодня его выпустили и сегодня же я отправила письмо на Север, в воинскую часть». Михаил Петрович издал стон, на другом конце трубки женщина вздрогнула. «Что же ты наделала, Мария! Ведь твой сын направлен на подводную лодку к этому офицеру. Ты представляешь, что может сделать начальник твоему мальчику, – Михаил Петрович прибавил металла в голос и еле сдерживал рыдания. – Он может устроить ему такую жизнь, что ребёнок навсегда возненавидит флотскую службу. Кроме того, кругом же на лодке радиация, а твой пацан будет обслуживать ядерный реактор. Повернёт какой-нибудь кран, а офицер его не остановит. Что же делать? Что делать?» Женщину охватил страх, она забилась в истерике.

«Михаил Петрович, я сейчас побегу в фельдъегерский отдел штаба флота и перехвачу письмо. Оно ещё там. Я за своего единственного ребёнка, выросшего без отца, ни перед чем не остановлюсь». – «Машенька, позвони мне через час, я буду ждать и переживать за тебя», – Михаил Петрович положил трубку. «Беру грех на свою душу, Алексей. Давай попьём чаю, у меня есть хороший английский чай. Ребята привезли из Англии». Они пили чай со свежими бубликами, вспоминали курсантские годы Алексея и ждали. Минут через сорок запыхавшаяся женщина позвонила и сообщила, что письмо она перехватила, более того, она его сожгла и пепел развеяла. Комендант будет думать, что письмо ушло, все формальности соблюдены. А она будет спокойна за своего сына. «Спасибо большое вам, Михаил Петрович».

Опытный воспитатель, толковый офицер, Михаил Петрович Охрименко в шутку потрепал за ухо командира реакторного отсека, вчерашнего мальчишку старшего лейтенанта Алексея Малахова. Тому стало стыдно, и непрошеные слёзы выступили у него на глазах. Добротой можно добиться большего, чем гауптвахтой. Они помолчали, оба взволнованные. Затем обнялись. «Береги честь смолоду», – тихо напомнил на прощанье Михаил Петрович.

Через три дня Алексей Малахов доложил командиру атомохода о прибытии из краткосрочного отпуска. «За время отпуска замечаний нет». А через три месяца по просторам Атлантического океана пронеслась радиограмма, у офицера Малахова родился сын, названный в честь деда Андреем. Андрей Алексеевич чувствует себя хорошо. Замечаний нет.

Когда подводный корабль вернулся с боевой службы, за отличное знание специальности и успешное выполнение учебно-боевой задачи в дальнем походе старший лейтенант А.А.Малахов был представлен к правительственной награде.

P. S. А если бы не было сына у делопроизводителя Маши, который проходил практику даже не в Гаджиево, а в Видяево, совсем по-другому пошла бы служба у молодого офицера. А если бы помощник коменданта, проявив элементарное уважение к подводнику, отвез Алексея домой, то и вовсе не было бы этих событий. От каких простых случайностей зависит наша жизнь! Нет, за удачу надо бороться. Девиз Наполеона: «Удачу нужно хватать за волосы, даже если они белокурые», – давно стал девизом командира лодки, на которой служит Алексей Малахов. И офицеры берут пример со своего командира.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.