65. Алиса и Капитан

65. Алиса и Капитан

«Студил Петербург разгулявшийся ветер,

По звездному небу катилась луна.

Прекрасная дама летела в карете,

Вся в локонах темных, горда и нежна».

Л. Рубальская

В безумном порыве гнева Алиса бросилась в спальню, накинула на дверь крючок и, схватив маленький пистолет «Браунинг», начала стрелять в себя. Рука тряслась, пули летели по всей комнате. Вот с грохотом рассыпалось зеркало. Вот звякнуло оконное стекло. Третья пуля обожгла ей левую руку, повредила артерию. Кровь хлынула фонтаном. Вне себя, теряя сознание, она ещё дважды нажала на курок. Пятая пуля оказалась роковой. Когда Капитан взломал дверь и ворвался в спальню, все было кончено. Он увидел свою Алису, залитую кровью, лежащую на полу лицом вверх. Смерть уже наложила на неё свой отпечаток. Страдания последних лет жизни с Капитаном отошли и больше не терзали её. Чистое нежное лицо разгладилось. Она лежала такая же молодая, как и десять лет назад, когда они познакомились на Дальнем Востоке, в канун русско-японской войны. Капитан в безмолвном шоке, пораженный случившимся, склонился над ней. Увидел, как хрустальная слезинка выкатилась из глаза и медленно покатилась по её щеке. «Я хочу жить», – прошептала Алиса, и жизнь оставила её. Врачи Брест-Литовской крепости оказались бессильны…

Алисе Карловне было уже слегка за тридцать, и она была замужем за армейским пехотным офицером, когда увидела Капитана

Он был тогда еще молодой и, скорее всего, неопытный в любви. Его ум, его мужское обаяние, умение пошутить и поддержать серьёзный разговор сразили её наповал. Она осторожно стала выведывать, есть ли у него семья? Он ответил со свойственным ему юмором английской поговоркой: «Не спрашивайте меня, и я не солгу!» Она сразу же своим немецким умом и практичностью поняла, что за ним большое будущее. А женское чутьё подсказало ей, что он еще не избалован женщинами. Он делает только первые шаги в светской жизни, и он – ничей. Она дала понять горячему Капитану, что благосклонна к нему. И когда он ринулся в первую же атаку, поставила условие – жениться. Она была старше его на шесть лет и знала, как и чем обуздать молодого жеребца (её термин). Она быстро развелась с мужем, и их брак с Капитаном состоялся. Алиса Карловна была опытной европейской женщиной, много знала и умела, о чем её новый супруг понятия не имел.

Первые несколько лет они были самой счастливой парой. Молодой Капитан её боготворил. Она была, как все немки, педантична и аккуратна, великолепно вела хозяйство. Умела красиво сервировать стол. Приготовленные ею блюда отличались своею изысканностью и оригинальностью. Особенно сильное впечатление производило на гостей разнообразие закусок, подаваемых к различным водкам перед обедом. Капитан наслаждался семейной жизнью, его все устраивало, тем более, что большую часть сил он отдавал службе и учебе. В 1908 году, блестяще сдав вступительные экзамены, он поступил в Николаевскую инженерную академию. И семья переехала в Петербург. Алиса Карловна была наверху блаженства. Её предвидение сбывалось. Муж гений!

Её тонкая, легко ранимая душа, жаждала любви. Она часто твердила мужу: «Говори мне приятное. Как можно чаще. Ведь женщины любят ушами». Капитан бросал конспекты и чертежи, подхватывал на руки свою изящную возлюбленную, целовал, кружился с ней, валился на диван и, отдышавшись, говорил: «Голова обучаемого – не сосуд, который нужно заполнить знаниями, а факел, который надо зажечь. Ты мой кремень! Ты высекаешь искры, воспламеняющие мой факел!» Она одна понимала, какой смысл он вкладывал в эту фразу. И она радовалась! Она думала, так будет всегда.

В семейной жизни не может быть постоянно всё хорошо. Как говорится, «в каждом дому по кому». Однажды, будучи в гостях у молодой семьи офицера Борейко, с которым Капитан вместе учился в академии, Алиса Карловна с ужасом случайно увидела, как её немного подшофе муж, воспользовавшись моментом, позволил себе вольность – обнял хозяйку и пытался поцеловать. Словно молния озарила всю теперешнюю жизнь Алисы Карловны. Оказывается, в академической группе Капитана есть молодые офицеры, только что женившиеся на 20-летних петербургских красавицах. Одна лучше другой! А ей, Алисе, уже давно за тридцать. Не будучи никогда красавицей, конечно, она не могла идти с ними ни в какое сравнение ни по красоте, ни по своему развитию и манерам. Она с ужасом поняла, что надо спасать свою любовь, но как? Алиса Карловна приняла самое простое решение – надо изолировать Капитана от общества женщин. Когда после окончания академии Капитана назначили в Брест-Литовскую крепость на должность производителя работ, Алиса Карловна создала обстановку замкнутости своей семьи от остального общества инженеров крепости. Они занимали квартиру из нескольких комнат, которые были все хорошо и полностью меблированы. Оказывается, Алиса Карловна с немецкой пунктуальностью всё рассчитала и не постепенно, по мере финансовых возможностей, приобретала разные вещи, как это делали все остальные, а сразу обставила все комнаты своей квартиры, закупив всю обстановку полностью в магазине за 2000 рублей в рассрочку на два года. Ни у кого из других офицеров не хватило бы духу сделать долг на такую большую сумму. Она была отменной хозяйкой. Умело руководила прислугой. Капитан не занимался домашними делами, а полностью отдавал себя службе – строительству фортов и других крепостных сооружений. Он рьяно претворял в жизнь великую заповедь: «Если хочешь побеждать, помни поражения!»

Макет крепости Брест-Литовск.

Но они продолжали жить особняком. Даже, когда устраивались обязательные большие приемы-вечера на рождественские праздники и на масленицу, их на таких вечерах абсолютно никогда не было. Когда же надо было делать официальные визиты, от которых нельзя отказаться, Алиса Карловна страдала. В первый день Пасхи они приехали с визитом к семье офицера В.М.Догадина (инженеры крепости дали Владимиру Михайловичу и его молодой жене Марии Васильевне кличку «Обожайчики») и вместо десяти минут пробыли там гораздо дольше. Её Капитан был в ударе. Много шутил и смешил дам – киевлянок, жену и свояченицу Догадина. Даже заставил их краснеть за то, что одна из них назвала разрисованное пасхальное яйцо по-украински «писанкой». А он стал намекать, что это слово происходит не от слова «писать», а совсем от другого корня. Дамы были в восторге от Капитана. А когда он спросил их: «Знаете, какая самая нелюбимая поговорка у саперов?» и сам же ответил: «Одна нога здесь, другая там…», – дамы забились в истерике от смеха. Капитан всегда нравился женщинам, хотя его и нельзя было назвать красавцем. Да, такова правда жизни, мужчина ищет в женщине в первую очередь красоту, а женщину больше привлекают в мужчине его душевные качества, его ум и мужское обаяние. Рост мужчины и сходство с Апполоном для женщины не имеет большого значения. После этого визита Алиса Карловна возненавидела всех женщин и начала, к своему стыду, подсматривать и подглядывать за Капитаном. (Как был прав французский поэт Беранже, когда сказал: «Человек сам создает свой ад».)

Чтобы отвлечься от однообразия и скуки домашней жизни, она усиленно посещала с мужем рестораны, где играла музыка, а на эстраде выступали шансонетки. Этих последних Алиса Карловна даже охотно приглашала к своему столу и усиленно угощала, в особенности, если замечала, что певица находится в интересном положении. Она глубоко страдала, что сама не может иметь детей. Но зато в таком обществе она не видела конкуренции для себя.

Однажды Капитан всё-таки вырвался в большое общество на именины жены полковника Н.В.Короткевича, исполняющего обязанности начальника инженеров крепости. (Пятидесятилетний полковник Короткевич вошел в историю Брест-Литовской крепости своим высказыванием: «Известно, что порядочный человек тот, кто делает гадости без удовольствия»). Капитан прибыл один, без Алисы Карловны, и был очень оживлен. По обыкновению много шутил и привлекал к себе внимание всех присутствующих и, конечно, женщин. Слух об этом быстро дошел до Алисы Карловны. Она заскрежетала зубами, потому что поняла, её предупредительные меры дают сбой. Приближалась катастрофа.

По делам службы Капитану вместе с другими инженерами крепости приходилось выезжать в Варшаву. Как-то вечером после обеда его с товарищем пригласили в помещение для зрелищ, где тогда выступала одна из последовательниц известной танцовщицы-босоножки мисс Дункан, (про которую говорили: «Босоножка мисс Дункан танцует весело канкан»). А надо сказать, что за обедом с винами им было подано популярное польское кушанье «фляки», что по-русски означало воловий желудок, рубец или внутренности. И вот, когда танцовщица в легком костюме грациозно носилась по сцене и выделывала своими босыми ножками изящные движения, при некоторых крутых поворотах изредка чуть-чуть мелькала нижняя часть ее внутреннего туалета. Капитан, которому ничто человеческое не было чуждо, невольно обратил на это внимание и, наклонившись к товарищу с прикрытым рукой ртом, прошептал: «Фляки видно», придавая этому слову иной, но вполне понятный смысл. Нет мужчин, которых не привлекало бы женское тело! Увы!..

Во время нахождения в командировке Капитан аккуратно писал письма жене, хотя был в отсутствии всего три дня. Он был вежлив и внимателен к ней. Когда служебное задание было выполнено, он нередко вызывал Алису Карловну в Варшаву, чтобы побыть там с нею вместе. Он понимал, что жена страдает, когда его нет рядом с ней.

Она, действительно страдала. Каждый уход Капитана из дома превращался для неё в пытку. Её больное воображение рисовало мрачные картины нероновских наслаждений, которым предается Капитан, выйдя по делам службы из квартиры. Она многократно прокручивала в своем сознании любую сплетню, любой слух, где, когда и с кем видели Капитана. (Появившийся тогда на литературном Олимпе Джек Лондон писал: «В женской логике есть нечто убийственное для здравого смысла»). Великий писатель, конечно, прав. Женщина, у которой прошла молодость, способна на любое преступление, чтобы сохранить возле себя мужа. Она купила «Браунинг», пока ещё не зная, зачем. Потом она с холодным спокойствием приняла решение, что убьет его, чтобы он никому не достался. Развязка приближалась. Как говорили в древнем Риме: «Кавэ амантен (Берегись любимой)». Лучше сказать: «Берегись полюбившей!»

Капитан со своей женой собирался ехать в Петербург, где должен был рассматриваться разработанный им проект форта. К шести часам вечера одного из теплых весенних дней полковник Короткевич пригласил всех офицеров на собрание с целью решить, каким образом провести чествование одного из сотоварищей, покидающих Брест-Литовскую крепость для службы в другом месте.

Приехал из города на велосипеде и Капитан. Собрание прошло быстро. Закрытым голосованием было решено внести каждому «с рыла» (как выразился с обычной шуткой Короткевич) по 10 рублей на товарищеский ужин в ресторане и ещё по 10 рублей на подарок. Так как всех офицеров налицо было 25 человек, то на 250 рублей собирались подарить уезжавшему хорошие золотые часы (за 100 рублей) с такой же цепочкой (за 150 рублей). После собрания все разъехались по домам.

Едва Капитан вернулся к себе на квартиру и стал мыть руки, как к нему подошла его супруга. На нервном взводе. «Где ты был?» – спросила Алиса Карловна. «На собрании офицеров», – ответил он. «А почему же ты не говоришь, кого ты встретил по дороге?» Алисе Карловне уже успели доложить, что Капитану попалась навстречу жена одного пехотного офицера, с которой Алиса Карловна и Капитан были знакомы по офицерскому собранию полка, стоявшего в Брест-Литовске близ вокзала в Граевской слободке. – «Дай мне сначала вымыть руки». – «Нет, ты хотел эту встречу скрыть от меня», – возразила Алиса Карловна, всё больше возбуждаясь. – «Ну, если ты будешь так разговаривать, то я не возьму тебя с собой в Петербург». – «Ах, ты так!» – воскликнула Алиса Карловна и в отчаянии, не помня себя, с глухим рыданием бросилась в спальню…

Потеря жены сильно потрясла Капитана. Когда её хоронили, прежде чем закрыть гроб, Капитан долго стоял в застывшей позе, левой рукой облокотившись на край гроба и склонившись над её головой, не спуская глаз с лица покойной. После похорон жены Капитан ещё больше замкнулся в себе, нигде не показывался, а попытки некоторых женщин отвлечь его не увенчались успехом. Он весь отдался службе и четко следовал заповеди своего учителя генерала Драго-мирова Михаила Ивановича: «Нигде не выделяться, больше значить, чем казаться».

Вскоре началась Первая Мировая война. Капитана по его личной просьбе направили из Брест-Литовска в действующую армию сражаться «за Веру, Царя и Отечество». Он был смел до безрассудства. Окружающим его людям казалось, что он ищет смерти.

Прошли годы. Сменилось не одно поколение жителей Бреста. Да и сам город сегодня не узнать. Он готовится отмечать в 2019 году своё тысячелетие. В тишине Тришинского кладбища, оказавшегося в центре города, среди разросшихся деревьев, в стороне, почти у самой ограды стоит скромный обелиск из черного мрамора с лютеранским крестом. Время неподвластно ему. Мрамор как новый. Ни лихолетье войн, ни революции, ни различные политические режимы не коснулись этой скорбной могилы. Под крестом только три слова: «Алиса Карловна Карбышева». И год – «1913». У подножья обелиска нередко можно увидеть две свежие розы – красная и белая – символ печали и символ любви.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.