5. На лейтенантах Флот держится

5. На лейтенантах Флот держится

5.1. Есть ли судьба у моряка?

Да, есть! Я убедился в этом в первый же год своей службы. В первых числах января 1961 года я прибыл в Североморск с огромным чемоданом «мечта оккупанта» с четырьмя деревянными ребрами по бокам. Прибыл с опозданием. В предписании, выданном мне по окончанию училища, стояла дата прибытия в отдел кадров Северного флота 01 января 1961 года. Я по натуре человек дисциплинированный, но здесь словно какой– то бес вселился в меня. Надо быть дураком, чтобы блестящему пуговицами и мундиром лейтенанту встретить Новый Год в поезде Горький – Мурманск.

Короче, всю новогоднюю неделю провел за праздничным столом, сначала с родственниками отмечали встречу Нового года, потом были длительные проводы на Флот. Окончательно пришел в себя, когда поезд на подходе к Мурманску издал последний гудок и тормоза жалобным стоном сообщили, что мы уже на вокзале. И вот к вечеру я появляюсь в Североморске на КПП штаба Северного флота. Дежурный звонит в Учебный отряд, чтобы меня там приютили на пару дней, поставили на довольствие, пока не решится со мной вопрос распределения и назначения. Уже в полной темноте, усталый, измочаленный, добрался до Учебного отряда. Привели меня в кубрик, где находились таких, как я, человек двадцать. Многие уже получили назначения и разъезжались, кто куда, ожидая рейсовых или попутных плавсредств. Другие, только что прибыли, и остатками спиртного отмечали такое великое событие для СФ. Шум, гам, смех, разговоры. (В то время на Северном Флоте был «сухой закон»). Мне показали свободную кровать. Я бросил свой чемодан, разделся и рухнул мертвецким сном, как могут спать только безответственные лейтенанты. Часа через два кто-то меня толкает за плечо. Никак не могу проснуться, наконец, прихожу в себя. Какой-то старший лейтенант, видимо, из тех, о которых говорят – бывалый, немного подшофе, говорит: «Корешок, вижу, ты здесь впервой. Что же ты форму свою не бережешь? Украдут ведь, здесь же проходной двор». И далее, этот благородный старлей заставил меня надеть ботинки на передние ножки кровати, брюки положить под матрас, (там они заодно выгладятся), тужурку свернуть и укрепить ею подушку. Я безропотно все выполнил и опять рухнул в объятия Морфея.

Спасибо ему, ночь прошла без замечаний. Утром в отделе кадров флота капитан 2 ранга посмотрел мое предписание и зловеще спросил: «Почему опоздал?» Я честно рассказал все, ничего не утаивая. Офицеру понравилась моя честность. «За честность прощаю!» Я был на седьмом небе. Заверил его, что это в первый и последний раз. И слово свое сдержал. Никогда ни при каких условиях впредь на службу не опаздывал. «Куда же тебя назначить? Все приличные места уже распределены и заняты», – размышлял кадровик. Я ему рассказал, что мичманом перед выпуском из училища был на практике на большой подводной лодке проекта 641 «Б-37» в Полярном, ходил на ней в поход к Азорским островам, выполнял обязанности командира рулевой группы. Командир капитан 2 ранга Бегеба Анатолий Степанович должен был направить в отдел кадров флота запрос на меня. «Да, был такой запрос. Но в первых числах января они ушли в море, поэтому на лодку был назначен другой лейтенант. Если бы ты не опоздал, то назначили бы тебя».

А.С.Бегеба. – Н.Черкашин. «Повседневная жизнь российских подводников». М., 2000.

А дальше происходит то, что я называю судьбой. Ровно через год 11 января 1962 года на подводной лодке «Б-37» произошел взрыв торпедного боезапаса. Первый и второй отсеки лодки были полностью разрушены, и лодка, стоя у пирса, затонула. Погибли 59 подводников. Стоявшая рядом лодка «С-350» проекта 633 получила сильные повреждения прочного корпуса, первый и второй отсеки были затоплены, лодка уткнулась носом в дно. На ней погибли 11 моряков. Все находившиеся на пирсе, на торпедно-технической базе 52 человека погибли. Общие потери составили 122 человека. А я лейтенант Виктор Волгин остался жив из-за своего опоздания на флот для дальнейшего прохождения службы. Судьба…

5.2.Лейтенантские будни.

Я получил назначение командиром рулевой группы на подводную лодку «С-348» с постоянным местом базирования в бухте Ягельная губы Сайда. «Лодка находится сейчас в Полярном, на заводе в Палагубе. Поезжайте в Полярный, там в комендатуре или у патрулей узнаете, где располагается экипаж», – посоветовали мне на прощание в отделе кадров флота. И я со своим неподъемным скарбом начал движение из Североморска в северо-западном направлении, еще немного приближаясь к Северному Полюсу. Ищу бараки, где-то на окраине Полярного, где обычно проживают подводники, прибывающие на ремонт из других баз, как мне пояснил один из мичманов, пока рейсовый катер пересекал Кольский залив. Иду по дороге, справа – приличная сопка с домиками времен Петра 1, слева – озеро во льду, полностью засыпанное многометровым снегом. Прошел озеро, повернул налево в сторону каких-то складов, вижу три барака, почти занесенные снегом, и котельная с трубой, без признаков жизни. Темно, жутковато, народу нигде нет, пошел на свет, проникающий из окна одного из бараков. Подхожу. Вид у меня аховый: в снегу с головы до ног, не видно ни шапки, ни погон, ни шинели, один нос. В руках снежный ком, внутри которого мой огромный чемодан «мечта оккупанта». С трудом отыскал дверь, рванул из последних сил, и оказался в темноте.

В кубрике крутят фильм «Девушка с гитарой». К счастью, звучат последние аккорды, фильм закончился, включили свет, матросы загалдели и онемели, обнаружив в дверях «чудо» в лейтенантских погонах. Я оттаял, вид жалкий, весь мокрый, чемодан мой стоит уже в середине рукотворного озера. А мне бы лучше прилечь и заснуть. Дежурный по экипажу мичман, узнав «что к чему», отвел меня в офицерскую каморку с двухярусными койками на 6 человек. Дали кружку горячего чая и уложили спать. Остальное – завтра! Наутро первым вошел в каморку верзила старший лейтенант Тарасов. Мне шепнули – помощник командира, сейчас за старшего в экипаже. Я тут же вскочил с табуретки и, приложив руку к пустой голове от большого желания сделать все по Уставу, отрапортовал, что лейтенант Волгин прибыл для дальнейшего прохождения службы. Последовал мощный хохот молодых и здоровых глоток. А помощник Андрей Тарасов молча напялил на меня чью-то шапку. И тоже расхохотался. Эту «пустую голову» мне вспоминали много-много лет на всех встречах и застольях. Но в свою офицерскую семью приняли моментально и без каких-либо ущемлений. В этом и есть подводное братство!

Первым моим офицерским заданием было для меня что-то совершенно необычное, не вписывающееся в мои представления о флоте, чему, конечно, не учили в училище. Гулливер помощник отозвал меня в сторону и доверительно, положив свою огромную руку на мое плечо, сказал: «Видишь, лейтенант, в каких условиях мы живем. Топим печь в бараке круглосуточно, поскольку котельная давно разломана. Дрова заканчиваются. Но вот в той стороне, чуть выше нас, дровяные склады. НАДО ДОСТАТЬ ДРОВ И ПРИВЕСТИ В БАРАК». Помощник Андрей Ильич Тарасов налил мне тут же две бутылки спирта для расплаты за дрова и грузовик: «Надеюсь на тебя, Виктор. Действуй!» И я, в шоке, помчался выполнять первое «боевое задание», желая оправдать оказанное мне доверие. В молодости нет неразрешимых задач! Я быстро нашел эти склады, все-таки штурман. Дров полно, разного калибра и метража: палки, сучья, доски, обрезки, бревна, напиленные катыши и т. д. Глаза разбегаются.

Что мне надо, не знаю. Вижу, сидят две женщины. Вид рабочий, а глаза с интересом смотрят на меня. «Женщина и на дровяном складе – женщина!» Иду к ним через открытые ворота. «Ой, красавчик, здравствуй, чего тебе надо?» Молча, со значением, достаю папиросы и вместе все закуриваем. Им это импонирует. Без всяких предисловий рассказываю про наш барак и как нам холодно. Они тут же при мне начали крыть матом какого-то «бугра», что это он должен для нас дрова возить, а не продавать налево. Увидев, что я стал пунцовым от такой литературщины, они меня успокоили, пожалели. Я понял, что они бригадиры по распилке древесины. Бутылки у меня взяли с благодарностью и тут же сказали, куда идти за грузовиком, назвав шофера, его фамилию и имя. Скажешь, мол, что от нас пришел. Нашел я этот гараж, и шофер оказался рядом. Через час подкатил на машине к «моим красавицам». Подъехали под загрузочную эстакаду, меня там уже ждали. Выпорхнувшая откуда-то бригада женщин-грузчиков в считанные минуты завалили грузовик выше кабины круглыми полуметровыми распилами деревьев. То, что надо для флота. Шофер, по указанию все тех же женщин, подкатил прямо к двери барака. Вышедший помощник онемел от счастья: через каких-то пять часов, считай, полторы машины качественных ровных катышей лежали в снегу у крыльца. И всего за две бутылки «шила». Мой авторитет молодого лейтенанта – Виктора Волгина мгновенно вырос у команды подводников в десятки раз. Но, главное, я сам понял, что любая задача мне по плечу. Великая вещь – вера в свои силы! Для лейтенанта это очень важно. Преодолевая трудности, мы становимся мужчинами. Так всегда было на Руси и будет. Другого пути нет!

«У моряка нет трудного или легкого пути, есть один – славный» – так учил нас адмирал Нахимов Павел Степанович.

Автор выражает признательность вице-адмиралу Виктору Решетову за помощь в создании новеллы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.