XIV. Операции у Santiago de Cuba. Капитуляция

XIV. Операции у Santiago de Cuba. Капитуляция

Ничтожные результаты бомбардировок показали американцам, что пока эскадра адмирала Cervera оставалась в порте, она не могла быть уничтожена действием одного флота и что необходимо содействие десанта; адмирал Sampson настойчиво требовал его.

20-го июня к Santiago прибыло 35 судов с десантными войсками под конвоем 16 военных судов; блокирующая эскадра к этому дню усилилась до 21 судна разных типов.

По испанским сведениям состав и распределение по судам американского экспедиционного корпуса были следующие:

Cumberland, Manteo, Kenenwah, Resolute и Laura — с боевым материалом и провиантом.

Экспедиционный корпус состоял: а) из двух дивизий пехоты (генералов Kent и Lawton) по три бригады в каждой и одной отдельной бригады; бригада состояла из трех полков двухбатальонного состава по 4 роты в батальоне; б) из одной кавалерийской дивизии (генерал Wheeler) в шесть полков без коней и одного полка на конях; в) двух осадных (по 8 орудий) и четырех полевых батарей (по 4 орудия) и двух артиллерийских батальонов; г) одного саперного батальона. Численность корпуса доходила до 16.000 человек.

22 июня с 8 часов до 3 часов пополудни несколько американских судов обстреливали берег от Punta Cabrera до Aguadores. В то же время отряд инсургентов атаковал Punta Cabrera с суши, но был отбит 1-м батальоном пехотного полка № 55 Asia.

Эта бомбардировка и атака инсургентов были только демонстрацией с целью отвлечь внимание испанцев от истинного пункта высадки.

22 июня с 8 часов утра американский флот начал усиленно обстреливать деревни Siboney, где находилась штаб-квартира 1-й бригады, и Dayquiri, где были расположены 3 роты батальона № 4 Talavera peninsular. Последнее селение обстреливалось четырьмя судами: Castine, Detroit, New Orleans и Wasp. В обоих селениях от огня американцев загорелись некоторые дома. После полудня американские суда начали высадку войск. Три роты батальона Talavera, в виду появления сильного отряда инсургентов Castillo в их тылу, отступили, не оказывая сопротивления высадке, сначала к усадьбе Vinent, а оттуда — к селению Firmeza. Когда передовые части американских войск укрепились на берегу, суда подошли к Dayquiri, и дальнейшая высадка производилась у деревянной пристани, которая, как уже сказано выше, не была сожжена испанцами, хотя было очевидно, что неприятель воспользуется ей для высадки экспедиционного корпуса.

Таким образом, инсургенты оказали американцам чрезвычайно важную услугу; исключительно благодаря их наступлению в тыл испанского отряда, американцам удалось без всяких потерь совершить трудную операцию высадки десанта.

23 июня началась высадка американских войск и у деревни Siboney в 10 км западнее Dayquiri и производилась ночью при электрическом освещении.

Хотя в распоряжении генерала Linares и оставалось три свободных батальона (№ 29 Constitucion, № 11 S. Fernando и № 1 provisional de Puerto Rico), но подкрепления в Dayquiri и Siboney не могли быть посланы, ибо не поспели бы во время. От Santiago до Dayquiri 25 км; чтобы пройти это расстояние нужно было по крайней мере 6 часов времени. Между тем обстреливание Dayquiri началось в 8 часов утра, а в час пополудни уже началась высадка.

В конце июня испанские войска у Santiago расположены были следующим образом:

1) Батальон № 55 Asia — на западной стороне бухты для противодействия высадке там американцев или атаке инсургентов.

2) Два батальона полка № 65 Cuba составляли гарнизон батарей Socapa, Morro и Punta Gorda и частью расположены были у Aguadores; здесь же стояли и две роты movilizados.

3) 3 роты батальона № 29 Constitucion — 24-го июня заняли деревню Caney.

4) Для встречи же главных сил высадившегося неприятеля под непосредственным начальством генерала Linares на позиции у Sevilla 23 июня расположены были: 3 роты батальона № 1 provisional de Puerto Rico и 3 роты батальона № 11 S. Fernando — всего шесть рот пехоты (слабого состава), 2 горных орудия 6-й батареи 4-го артиллерийского полка и 50 человек кавалерии полка Rey, составлявших личный конвой генерала Linares, всего около 850 человек.

5) 3 роты батальона Talavera, как сказано выше, отступили от Dayquiri к Firmeza.

Этот батальон был единственный, который удалось притянуть в Santiago из второй бригады этой же дивизии, расположенной в Guantanamo. Оборона этого пункта была совершенно бесцельна и генерал Linares хотел перевести в Santiago всю вторую бригаду. Она состояла из четырех неполных батальонов (два батальона полка № 64 Simancas, батальоны № 3 Principe и № 35 Toledo), 2-го эскадрона полка Rey, двух орудий 6-й батареи 4-го артиллерийского полка и пяти рот guerillas, всего около 3.800 человек — силы, конечно, небольшие, но они почти вдвое увеличили бы слабый гарнизон Santiago.

Однако все усилия передать командиру бригады это приказание начальника дивизии не достигли цели. 19-го мая при бомбардировке Caimanera двумя американскими судами, французский кабель, соединяющий Caimanera с Santiago, был порван и с тех пор телеграфное сообщение с бригадой генерала Pareja прекратилось, ибо оптического телеграфа — гелиографа между Santiago и Guantanamo установлено не было, именно в виду существования между ними кабеля. Посылка же донесений с ординарцами, несмотря на сравнительно небольшое расстояние, около 70 км, была невозможна, ибо вся местность находилась во власти инсургентов Calixto Garcia и Castillo, которые с 3–4 тысячами человек явились сюда на помощь американцам. Несколько ординарцев, посланных генералом Linares в Guantanamo, были захвачены инсургентами и убиты.

Штаб армии со своей стороны хотел для передачи генералу Pareja приказа о выступлении в Santiago воспользоваться английским пароходом Adula, которому американцы предоставили право проходить через блокадную линию для перевозки пассажиров с Ямайки в Cienfuegos. Но на пароходе тайно перевозилось туда и продовольствие. Когда же американцы через инсургентов узнали, что с ним же было послано и приказание генералу Pareja, они арестовали пароход перед входом в бухту Guantanamo.

Трудно понять, почему приказание генералу Pareja не было послано из Santiago с летучей колонной (конечно заранее, до высадки американцев). Времени на это было достаточно: расстояние невелико — 70 км — и на движение колонны в обе стороны потребовалось бы 8–9 дней; инсургенты не могли бы помешать ей, ибо в виду важности цели можно бы послать колонну довольно сильную.

Еще труднее объяснить себе бездеятельность генерала Pareja: находясь всего в 70 км от Santiago, он не сделал ни одного усилия, чтобы узнать, что там происходит. Трудно себе представить, чтобы до Guantanamo не дошли слухи о высадке американских войск и о критическом положении гарнизона Santiago. В окрестностях Guantanamo были, конечно, кубинцы, преданные Испании, были иностранные колонисты, несочувствующие восстанию и вмешательству Америки и разоренные инсургентами, и через них генерал Pareja мог получить сведения о соседнем отряде; а узнав о его затруднительном положении, он должен был по собственной инициативе, не дожидаясь приказания, идти к нему на выручку, оставив против американского отряда, высаженного у Caimanera, только заслон или наблюдательный отряд. Но генерал Pareja не произвел ни одного движения в сторону Santiago, ни разу не тронулся с места.

На другой день после высадки, 23-го июня, американские пехотные полки №№ 7, 12, 17 (3-я бригада 2-й пехотной дивизии) и 71-й (волонтеры New-York), по четыре эскадрона 1-го и 10-го кавалерийских полков (без лошадей) и 8 эскадронов всадников Roosevelt подвинулись к стороне деревни Juragua, где за ручьем расположились 3 роты батальона Talavera, отступившие накануне от Dayquiri через Firmeza. В бой, однако, американцы не ввязались.

24 июня эти же войска при содействии отряда инсургентов Calixto Garcia[14] продвинулись до Guasima, где стоял авангард испанских главных сил. Три роты батальона Talavera, расположенные накануне у Juragua, отступили к главным силам, когда, ночью на 23-е июня, американцы высадились в тылу их в Siboney. Это довело численность главных сил испанцев до 1.150 человек.

Американцы наступали до сферы действительного огня испанской пехоты, но в атаку не пошли, а после двухчасовой перестрелки отступили, потеряв 12 человек убитыми и 50 ранеными. Со стороны испанцев убито 9 и ранено 27 человек.

Уже это первое столкновение с американцами, хотя и удачное для испанцев, выказало численное превосходство противника и убедило генерала Linares, что со своими ничтожными силами он не в состоянии будет удержаться на позиции у Sevilla. Позиция эта довольно сильна с фронта, где прикрыта глубоким руслом ручья, но открыта с флангов и удалена от Santiago на 12 км. При громадном превосходстве в силах американцы легко могли обойти испанцев с фланга и отрезать их от города.

25 июня испанский отряд отошел на позицию Loma de San Juan (loma — холм) в 2? км к юго-западу от Santiago.

Новая позиция представляла собой высокий холм, густо поросший кустарником и лианами; на нем стоял небольшой блокгауз. Два горных орудия заняли позицию на дороге, имея довольно большой обстрел; пехотные части расположились в траншеях, вырытых по гребню холма по обе стороны блокгауза. Позиция прикрыта с фронта (восток) и правого фланга (юг) ручьем San Juan глубиной в 2–4 фута, текущим в глубоком обрывистом русле с илистым дном. Переход через ручей для артиллерии труден за исключением существующих бродов на дорогах из Sevilla и Aguadores. Движение вообще на всей этой местности возможно только по дорогам, так как густая растительность крайне затрудняет его не только для масс войск, но даже и для отдельных людей.

26 июня командование испанским отрядом на позиции Loma de San Juan принял командир полка Simancas, полковник Vaquero.

27 июня американские войска снова двинулись вперед, но уже вдоль линии железной дороги от Siboney на Aguadores. Объектом этого наступления были, вероятно, батареи Morro и Punta Gorda, которые американцам конечно выгоднее было взять раньше, чем двинуться на Santiago, а равно и захват железнодорожной линии через Carboneras, которая облегчила бы им подвоз с базы. Движение американских войск поддерживалось редким огнем с трех судов, стоявших против Siboney. Между этой колонной и одним батальоном полка Cuba, расположенным в Aguadores, завязалась перестрелка, во время которой мост через реку Guama был взорван испанцами, что и остановило дальнейшее наступление неприятеля.

29 июня американцы, однако, снова пытались перейти речку Guama и окопаться на правом ее берегу, но опять были отбиты огнем батальона Cuba.

В течение этих дней высадка экспедиционного корпуса была окончена, и американцы приступили к решительной атаке испанских позиций у Loma de San Juan и Caney. Для атаки первой из них назначена была 1-я пехотная дивизия Kent, состоявшая из 27 неполных батальонов, так что сила ее не превосходила 6.000 человек.

Около 9 часов утра 1-го июля американские батареи открыли огонь, и 2-я дивизия двинулась вперед, имея во главе 1-ю бригаду генерала Hawkins. Движение совершалось чрезвычайно медленно и с частыми остановками. Для наблюдения за неприятелем думали воспользоваться воздушным шаром; но он был поднят слишком близко от испанской позиции и вскоре был пробит горными орудиями.

6-й и 16-й полки 1-й бригады наступали с фронта, а 71-й полк волонтеров New-York послан был влево по дороге к нижнему броду через ручей San Juan для обхода правого фланга испанцев. Однако шедший впереди 1-й батальон этого полка быстро пришел в расстройство от огня испанцев и бежал в полном беспорядке; второй батальон этого полка подошел к броду, но не мог перейти реку.

На помощь этому полку в половине первого пополудни подошла 3-я бригада (9-й, 13-й и 24-й пехотные полки) полковника Wikoff, который в самом начале развертывания этой бригады был убит; его заменил командир 13-го полка, подполковник Worth, также скоро павший тяжелораненым; та же участь постигла командира 24-го пехотного полка, подполковника Liscum и наконец, командование бригадой перешло к командиру 9-го полка, подполковнику Ewers. Бригада эта, равно как и 71-й полк волонтеров New-York, шла в колонне до самой реки, т. е. до сферы самого действительного огня испанской пехоты и начинала развертывание уже перейдя брод. Понятно, что она сильно терпела от огня, но все же успела развернуться. На поддержку ей направлены были 1-й и 10-й полки 2-й бригады полковника Pearson, а 21-й полк составил резерв 1-й бригады.

В 1? пополудни пять полков 1-й и 3-й бригад (6-й, 16-й, 9-й, 13-й и 24-й) атаковали траншеи испанцев и блокгауз, уже разрушенный артиллерией и принудили их отступить к самому городу.

Этим закончился бой 1-го июля на правом фланге испанцев, которые все, от генерала до солдата, дрались с отчаянной храбростью, но конечно в конце концов должны были уступить численному превосходству неприятеля. Корпусный командир генерал-лейтенант Linares личным присутствием в стрелковой цепи ободрял солдат и был тяжело ранен, его заменил начальник дивизии, генерал Toral. В разгаре боя начальник отряда полковник Vaquero попал без вести и командование принял полковник Gaula. Потери испанцев состояли из 2 офицеров и 25 нижних чинов убитыми и 27 офицеров и 290 нижних чинов и 11 моряков ранеными.

Одновременно происходил столь же горячий бой и на левом фланге испанцев, в деревне Caney, которая 24 июня занята была тремя ротами батальона № 29 Constitucion в числе 436 человек и полуротой guerillas — 45 человек; всего, следовательно, 481 человек без артиллерии. Кроме того 1 офицер и 40 нижних чинов полка Cuba занимали блокгауз El Visu, стоявший поодаль от селения. Этим отрядом командовал бригадный генерал Vara del Rey. Селение было наскоро приведено в оборонительное положение и на окраинах его вырыты траншеи.

Атака этой позиции возложена была на 2-ю дивизию генерала Lawton, такого же состава и численности, как и 1-я. Атака началась в 7 часов утра. Пользуясь десятикратным численным превосходством, американцы к 12 часам дня заняли все окружающие высоты и повели атаку с трех сторон: с севера, востока и юга. В 3 часа дня они подошли уже на 500 м к селению; испанские траншеи обстреливались продольно и войска несли сильные потери; генерал Vara del Rey был тяжело ранен (он умер 4-го июля). В 4 часа дня, когда все патроны были израсходованы, бригадный командир, который, несмотря на тяжелую рану, до конца распоряжался боем, приказал начать отступление на Santiago. Оно было исполнено под сильным огнем, но в полном порядке.

Потери испанцев состояли из 7 офицеров и 41 нижнего чина убитыми и 6 офицеров и 94 нижних чинов ранеными, не считая гарнизона отдельного блокгауза El Visu, о потерях коего сведений не было получено; вероятно, он погиб весь. В общем, потери составили 189 человек из 522 т. е. убыло 36 %. Потери очень большие. Но если рассматривать эту цифру с точки зрения той убыли, которую нанесли противнику американские войска, то она напротив окажется небольшой: дивизия в 6.000 человек с артиллерией в течение девяти часов, стреляя с трех сторон на близком расстоянии по отряду, не имевшему артиллерии, едва прикрытому траншеями слабой профили, которые обстреливались продольно — вывела из строя только треть этого отряда. Это доказывает, что стрельба американской пехоты и пешей артиллерии так же тороплива и беспорядочна, как стрельба вспомогательного флота. Хорошие войска при этих условиях уничтожили бы весь неприятельский отряд. А американцы не уничтожили его потому, что в течение девяти часов только обстреливали испанцев торопливым огнем, а на штыковой удар не решились.

Геройская оборона слабого испанского отряда против в десятеро сильнейшего противника доказывает прекрасные качества испанского солдата, его стойкость, храбрость, спокойствие в огне. Американцам потребовалось 9 часов, чтобы сломить эту горсть храбрецов.

В этот же день американские суда бомбардировали берег Aguadores вероятно лишь с целью привлечь внимание войск занимавших этот берег и помешать им подать помощь атакованным.

Вечером 1-го июля испанские войска расположились в наскоро вырытых траншеях на окраинах города на линии старых блокгаузов, окружающих Santiago[15].

Правый фланг — 1-й сектор от Punta Blanca на берегу бухты до блокгауза Santa Ursula занят был 500 моряков с эскадры адмирала Cervera[16], одной ротой полка Cuba, одной ротой movilizados и одной ротой волонтеров.

2-й сектор — от Santa Ursula до дороги Caney и Sevilla, занят был двумя ротами 2-го батальона полка Cuba, двумя ротами батальона S. Fernando и двумя ротами волонтеров.

3-й сектор — от дороги Caney до блокгауза Santa Jnes, занимали батальоны № 1 provisional de Puerto Rico и Talavera, 1 рота movilizados и 1 рота волонтеров.

4-й сектор — от Santa Jnes до San Antonio и 5-й — от San Antonio до берега бухты, коим еще не угрожала опасность, заняты были волонтерными частями. По прибытии колонны полковника Escario 3-го июля эти секторы были заняты вновь прибывшими частями.

Траншеи испанцев были слабой профили всего 2–2? фута глубины. Что касается до артиллерийской обороны, то она была прямо ничтожна, как видно из следующей таблицы:

Эскадра дала 2 стальных 8 c.m. Hontoria с небольшим количеством снарядов и 2 стальных 7,5 c.m. Maxim. Но этими орудиями нельзя было пользоваться, так как основания орудий остались на эскадре.

На рассвете 2 июля американцы атаковали блокгаузы Canosa, Guayabito с юго-западной стороны города (1-я дивизия) и San Antonio (2-я дивизия) — с северной; в 10 часов утра была атакована также и высота на южной стороне города с блокгаузом Santa Ursula. Испанцы удержали почти все свои позиции, потеряв 3 человека убитыми и 69 ранеными; только блокгауз Canosa, расположенный несколько впереди общей линии обороны и под горой, был взят американцами.

Инсургенты также приняли участие в бою, атаковав селение Cobre на северо-западе от города, но были отбиты.

В это же день американские суда с 5 до 8 часов утра бомбардировали батареи Morro, Socapa и Punta Gorda. Некоторые повреждения нанесены были только замку Morro и на батарее Punta Gorda подбито одно орудие Hontoria. На батареях убито 4 нижних чина, ранено 2 офицера, 5 нижних чинов и контужено 18 нижних чинов; на крейсере Reina Mercedes убито 3 и ранено 3 нижних чина.

Все действия под Santiago были направлены к уничтожению испанской эскадры. И теперь, когда американцы уже подошли к городу, это являлось столь же необходимым, ибо артиллерия эскадры обстреливала американские войска и мешала им довести линии обложения до бухты, т. е. докончить обложение города. Но для уничтожения эскадры нужно было или подвезти к городу осадные орудия, или прежде чем атаковать город взять атакой с суши береговые батареи и открыть американскому флоту доступ в бухту. Достигнуть же этого последнего результата бомбардировкой береговых батарей с моря, как уже доказали предшествующие высадке бомбардировки, было невозможно.

Утром 3-го июля прибыло в Santiago подкрепление — колонна полковника Escario из Manzanillo.

На основании приказа главнокомандующего от 20 июня дивизия Manzanillo вошла в состав 4-го корпуса, командиром коего назначен был генерал Linares, начальником же дивизии Santiago назначен был генерал Toral.

По приказанию корпусного командира, а также и главнокомандующего, 22 июня выступили из Manzanillo в Santiago: два батальона полка Isabel la Catolica, батальоны № 52 Andalucia, № 3 Alcantara peninsular, стрелковый № 19 de Puerto Rico, два горных орудия, две конные guerillas, взвод саперов и одна обозная рота, везшая запас провианта, который только можно было нагрузить на имевшихся мулов. Всего в колонне было около 3.600 человек и 250 лошадей и мулов под начальством командира полка Isabel la Catolica, полковника Escario.

Движение этой колонны чрезвычайно затруднялось дурным состоянием дорог, так как период тропических дождей был в полном разгаре, а путь колонны, пересекавший многочисленные притоки реки Cauto и хребет Sierra Maestra был один из самых тяжелых. Кроме того в течение всего перехода приходилось пробивать себе путь через отряды инсургентов, занимавшие все трудные части пути с целью остановить или замедлить движение колонны. Потери во время похода состояли из 21 убитого и 72 раненых нижних чинов. Путь в 160 км пройден был в 10 дней, и 3-го июля рано утром колонна достигла Santiago, но уже почти без провианта, который был съеден в пути, а частью и брошен, чтобы освободить мулов для перевозки раненых.

Прибытие колонны полковника Escario (который за это произведен был в бригадные генералы), несмотря на упомянутые выше трудности, доказало, что передвижения войск даже в период дождей — возможны и что противоположное мнение есть не более, как предубеждение. На основании этого опыта можно с уверенностью сказать, что если бы своевременно, хотя бы в конце июня после высадки американцев, дано было категорическое приказание, то и обе дивизии 3-го корпуса из Holguin и Puerto Principe могли бы во время прибыть на помощь Santiago.

3-го же июля в 9? часа утра эскадра адмирала Cervera в полном составе вышла из Santiago и через час была уже уничтожена американцами.

Со времени своего прибытия испанская эскадра принимала мало участия в действиях. Только в бою 31-го мая принял участие крейсер Cristobal Colon; затем уже не было сделано ни одной попытки прорваться, взорвать минами блокирующие суда или хотя бы беспокоить и утомлять американский флот; суда не показывались из бухты.

В виду этого маршал Blanco потребовал от правительства, чтобы адмирал Cervera был подчинен ему. Требование это было исполнено и чрезвычайно раздражило адмирала.

Тогда маршал категорически приказал адмиралу Cervera сделать энергичную попытку прорваться и идти в Гавану. Конечно для успеха надо было воспользоваться ночной темнотой, выйти скрытно. Что побудило адмирала выйти в 9? часа утра — остается еще не расследованным.

Испанские суда выходили в кильватерной колонне, имея в голове крейсер Infanta Maria Teresa с адмиралом Cervera. В минуту выхода эскадры перед каналом находился только один американский крейсер Brooklyn, остальные же суда стояли далее на восток. Испанские суда не атаковали этот крейсер; они сделали всего по 2–3 выстрела из 14 c.m. орудий, не нанеся почти никакого вреда американским судам, которые подоспели к месту боя. Стрельба испанцев была чрезвычайно плоха, как вследствие паники, охватившей прислугу при орудиях, так отчасти и потому, что за последние два месяца упражнений в стрельбе не было, орудия содержались небрежно и потому были в беспорядке. Прицелы, поставленные при выходе эскадры на дистанцию 2.000 м, так и остались во все время боя, так что по приближении американских судов на дистанцию 800 м, все испанские снаряды перелетали.

Нельзя думать, что адмирал Cervera имел намерение вступать в бой с неприятелем; никаких распоряжений для боя дано не было. По выходе из канала эскадра повернула вправо и стала уходить, а когда это не удалось, суда стали выбрасываться на берег. Оба миноносца были пробиты и пошли ко дну в самом начале боя. Maria Teresa, Oquendo и Viscaya выбросились на отмели в устьях горных речек. Решение выброситься принято было командирами судов, по-видимому, уже заранее и приведено в исполнение, как только сказалось губительное действие огня преследовавших американских судов, произведшее панику в экипажах, уже заранее нравственно побежденных. Люди бросали орудия и скрывались с палубы во внутренние части судна. Корпуса судов, брони и башни мало пострадали от неприятельского огня, но деревянные части на палубах очень скоро загорелись и при первых признаках пожара суда тотчас поворачивали к берегу. Крейсер Infanta Maria Teresa первый повернул к берегу против Punta Cabrera в 6 км от входа в бухту, по приказанию адмирала Cervera, который, после того как командир судна, капитан Concas, был ранен, лично принял командование судном. Крейсер стал на отмель и пострадал очень мало. И корпус и машины его остались целы и в конце июля американцы уже приступили к снятию крейсера с мели и исправлению повреждений. Maria Teresa выбросился в 10? часа утра. Oquendo выбросился рядом с ним; Viscaya — далее на запад в 24 милях от бухты, а Cristobal Colon — в 45 милях у устья речки Torquino. Последние три крейсера совершенно испорчены и затонули.

Cristobal Colon, шедший сначала в хвосте колонны, обогнал остальные три крейсера и уходил так быстро, что американцы уже прекратили было его преследование; но в это время, вследствие неисправности машины, крейсер сдал ход и около 1 часа пополудни был настигнут и, хотя не пострадал от американских снарядов, но, чтобы не быть захваченным, выбросился на берег в 1? часа пополудни.

Потери в людях заключались в 375 убитых и утонувших и 1.732 человек пленных, в том числе 70 офицеров. 120 человек пробрались берегом в Santiago.

Гибель эскадры невыгодно отразилась на дальнейшей обороне города.

Насколько основательно было требование маршала Blanco, чтобы эскадра вышла из Santiago в мае месяце, немедленно по прибытии туда, настолько теперь это являлось уже несвоевременным, ибо ослабляло оборону города. Требование мотивировалось только тем, что эскадра питается запасами гарнизона, которые и без того слишком скудны. Но за то она своими экипажами усиливала гарнизон, своей артиллерией усиливала оборону. Из приведенных выше сведений видно, что артиллерия, которой располагал гарнизон, была ничтожна и не могла бороться с неприятельской; только артиллерия эскадры мешала неприятелю довести его линии обложения до берега, ибо они подверглись бы продольному обстреливанию с испанских судов.

1.500 моряков с эскадры были высажены на берег: из них 500 в Santiago, а остальные 1.000 человек — на западной стороне бухты. Эта последняя мера объясняется только неисправимой привычкой испанских военных разбрасывать свои силы и всюду выставлять заслоны против инсургентов. Эти 1.500 человек значительно усиливали гарнизон, ослабленный предыдущими боями.

Высылка эскадры могла бы быть понятна, если бы одновременно с этим принято было решение покинуть Santiago и гарнизон его выступил бы на S. Luis — Holguin или Puerto Principe; но об этом не было и речи.

Пока эскадра стояла в бухте гарнизону Santiago под защитой огня с судов оставался свободный выход на S. Luis или Cobre. С уходом эскадры американцы 3-го же июля примкнули свою линию обложения к бухте с северной стороны города у дороги на Cobre и гарнизон был окончательно заперт.

3 июля, при выходе эскадры, испанцы пытались было затопить крейсер Reina Mercedes поперек канала, чтобы преградить американскому флоту вход в бухту в том случае, если бы неприятелю удалось привести в негодность минные заграждения, или захватить береговые батареи, гарнизоны коих были ослаблены, так как часть полка Cuba была отозвана в Santiago. Это, однако, не удалось: крейсер, также как и Merrimack был повернут течением и затонул вдоль канала, не заградив его.

Нельзя не обратить внимание на то, что батальон полка Cuba отозван был в Santiago 1-го июля несмотря на то, что это ослабляло гарнизоны береговых батарей, а батальон Asia совершенно бесцельно оставался на западной стороне бухты, которой теперь никакой десант угрожать уже не мог; а от инсургентов с этой стороны город ограждала сама бухта. Этот батальон перевезен был в город только 12 июля.

3-го же июля в 1 час пополудни начальник дивизии, генерал Toral, принявший командование 4-м корпусом после того как генерал Linares был ранен, получил от генерала Шафтера следующее письмо:

"Senor! Прошу Вас предупредить иностранных подданных, женщин и детей, что они должны покинуть город до 10 часов утра, ибо я вынужден буду бомбардировать его, если он не сдастся".

Генерал Toral ответил на это:

"Senor! На Ваше письмо от 8 часов 30 минут утра, полученное мной в 1 час пополудни, в коем Вы требуете сдачи города и сообщаете, что будете бомбардировать его в случае отказа, я должен уведомить Вас, что город не сдастся, и что о содержании Вашего письма я извещу иностранных консулов и жителей".

Вследствие вмешательства иностранных консулов бомбардировка города было отложена на 24 часа. С утра 4 июля масса городских жителей вышла по дороге на Caney, неся на руках свое имущество, так как генерал Toral запретил выводить из города лошадей и мулов. В Caney американцы насколько было возможно, снабдили беглецов провиантом.

По истечении назначенного срока бомбардировка, однако, не началась, а 5-го июля генерал Шафтер прислал второе письмо с более подробными, мотивированными предложениями.

"Senor! 1-е. В виду событий 3-го числа сего месяца имею честь представить Вашему Превосходительству некоторые предложения, которые, я надеюсь, обратить на себя Ваше внимание, ибо, по моему мнению, они его заслуживают.

2-е. Я предлагаю при сем записку, в коей сообщается о бое, происшедшем утром в минувшее воскресенье между эскадрами испанской и американской, последствием коего было полное уничтожение судов, составляющих эскадру адмирала Cervera, потеря 600 человек офицеров и матросов и плен остальных. Адмирал и другие офицеры, оставшиеся в живых, находятся теперь в плену на S. Luis Harward.

S. Luis, на коем находятся адмирал Cervera, капитаны судов, за исключением капитана Oquendo, который умер, вышел уже в Соединенные Штаты. Если Вы желаете проверить эти сведения, то можете послать офицера-парламентера к адмиралу Sampson, который разрешит ему посетить Harward, еще не ушедший сегодня утром.

3-е. Наша эскадра получила, следовательно, свободу действий. Имею честь сообщить Вам, что если город с укреплениями не будут сданы в 12 часов дня 9-го сего июля, то начнется бомбардировка города орудиями большого калибра наших судов.

Город находится в сфере поражения наших орудий, из коих 8-дюймовые могут стрелять на 9.500 ярдов (8 верст), а 13-дюймовые еще дальше. Следовательно, суда смогут расположиться на расстоянии 8.000 ярдов (около 7 верст) и снаряды будут ложиться в центре города.

4-е. При изложении этих соображений мною руководит только чувство человеколюбия. Я не хочу больше гибели ни Ваших, ни своих людей.

5-е. Так как Ваше Превосходительство захотите спросить свое правительство, то я дал Вам длинный срок для того, чтобы получить ответ ранее возобновления военных действий.

6-е. Прошу ответа возможно скорее.

Shafter."

Так как и на это письмо последовал отказ, то 9 июля в 4? часа пополудни американские войска начали атаку города с юго-восточной и северной стороны, от San Juan и Sueno. Ружейный и артиллерийский огонь длился более часа; но атака американцев не отличалась решительностью, и испанцы удержали все свои позиции, потеряв 3 офицера ранеными и 6 убитых и 28 раненых нижних чинов. Одновременно и американская эскадра бомбардировала город.

Бомбардировка повторилась 11-го июля. В 6 часов утра американцы начали перестрелку в траншеях и бомбардировку города редким огнем полевых орудий. В 9? часа утра крейсеры New-York, Brooklyn, Texas и Indiana также открыли редкий огонь по городу. В два дня огнем американцев было разрушено 3 и повреждено 54 дома. Повреждения были незначительны, ибо снаряды не разорвались. Пострадали также блокгаузы Santa Jnes и San Antonio. Никто из жителей не пострадал, а потери в войсках были незначительны: 1 офицер ранен; нижних чинов: убит 1 и ранено 15.

В последующие дни американцы продолжали обстреливать город редким орудийным огнем.

14 июля генерал Шафтер снова прислал генералу Toral предложения сдать город и на этот раз они увенчались успехом.

Уже несколько дней защитники Santiago заняты были мыслью о капитуляции. Генерал Toral несколько раз телеграфировал маршалу Blanco о критическом положении гарнизона. Маршал настаивал, чтобы гарнизон прорвался, предлагая двинуть ему навстречу дивизию Holguin. Но это были только переговоры, предложения, настояния. Категорического приказания сделать вылазку и выйти из Santiago дано не было; равным образом не было сделано никаких распоряжений относительно дивизии Holguin. Если бы маршал, не справляясь с мнениями генералов Linares и Toral, прямо двинул дивизию Holguin к Santiago, то одно приближение ее вынудило бы американцев снять блокаду, ибо войска их были нравственно подорваны вследствие непривычки к климату, недостатков в продовольствии и медицинской помощи при страшном развитии болезней, да и тонкие линии американцев не имели даже резерва для противодействию этому удару. Постоянные ссылки на непроходимость дорог и недостаток продовольственных средств очевидно были преувеличены, ибо движение колонны Escario доказало, что для энергичного начальника нет препятствий; а испанский солдат так вынослив, неприхотлив, послушен, так привычен к этим дорогам и лишениям, что пройдет всюду, если его поведет энергичный начальник. Что касается до недостатка провианта, до невозможности собрать его в стране, то и этому верить вполне нельзя. Следовало, конечно, взять провиант с собой, как сделано было и в колонне Escario. Затем в тех местностях, где должна была бы пройти дивизия Holguin, было население, хотя и редкое. Оно жило и питалось и у него можно было бы достать провиант, конечно за хорошие деньги; в противном случае дивизия должна была бы достать себе продовольствие, хотя бы путем полного опустошения страны, отбирая его силой от мятежного населения.

12-го июля генерал Linares послал одновременно главнокомандующему и военному министру многословную телеграмму (приложение 2-е), в которой в высокопарных выражениях доказывал неизбежность и своевременность капитуляции.

Маршал Blanco ответил отказом и снова предложил гарнизону прорваться. Такой исход даже и без помощи дивизии Holguin имел очень много шансов на успех, а отчаянная попытка пробиться, прежде чем капитулировать, была святой обязанностью гарнизона, прямым долгом его начальников.

Шансы на успех заключались в том, что блокадная линия американцев, особенно на крайнем правом фланге была очень тонка и не имела за собой резерва. 16-тысячеый американский корпус был растянут на 20 км. Если бы из 11 регулярных батальонов, находившихся в Santiago, генерал Toral взял 8 или 9 с четырьмя горными орудиями и, оставив город на охрану остальных войск и волонтеров, направил атаку этого отряда на Cobre — по дороге на Holguin, то он встретил бы перед собой лишь слабые силы американцев на их правом фланге и отряд инсургентов от 500 до 1.000 человек у Cobre и нельзя верить, чтобы он не успел сломить их. Правда, при дальнейшем движении внутри страны на Puerto Principe ему представились бы многие трудности от бездорожья и недостатка провианта; но колонна Escario, только что прошедшая часть этого пути, доказала, что эти трудности преодолимы и даже без особого труда. Во всяком случае, после прорыва через американские линии испанцы на дальнейшем пути не встретили бы иного неприятеля, кроме инсургентов, ибо американцы не в состоянии были бы преследовать их; они не имели для этого ни вьючного обоза, ни горной артиллерии и войсках их не только не были подготовлены для таких движений, но уже в короткий срок своего пребывания даже на береговой полосе острова, не испытав еще лишений, так пострадали от потерь и болезней, что не были в способны ни на какое дальнейшее усилие.

15-го июля генерал Toral собрал совет, который должен был обсудить вопрос о капитуляции. Совет в пространном заключении (приложение 3-е) высказался, что настало время капитулировать.

Главные мотивы такого решения были следующие:

а) численная слабость гарнизона. В заключении указывается, что в самом городе имелось 7.000 регулярных войск и 1.000 movilizados. Нельзя признать, чтобы этого было мало для обороны против 16-тысячного корпуса, чрезвычайно ослабленного болезнями и потерями в боях и растянутого на 20 км. В заключении силы неприятеля были очень преувеличены и исчислялись в 40.000 человек, с 60 орудиями, тогда как на самом деле в половине июля их было всего 13–14 тысяч с 16 полевыми орудиями. Укрепления Santiago и артиллерийская оборона были, правда, очень незначительны, но позиция испанцев была сильна. При этих условиях борьбу с противником, хотя бы и вдвое и втрое сильнейшим нельзя признать непосильной. Борьба 1.150 человек у Loma de San Juan и 520 человек у Caney против 5 — 6-тысячных американских отрядов была действительно неравная. Но с тех пор разбросанные испанские войска силой обстоятельств сосредоточились в городе, получили подкрепления, и слишком невыгодная численная несоразмерность не только исчезла, но скорее нарушена была уже в пользу испанцев.

б) недостаток провианта.

В заключении говорится, что провианта для гарнизона имелось еще на 10 дней; следовательно капитулировать было еще рано.

в) недостаток боевых припасов.

Их действительно было мало для продолжительной борьбы — 1 миллион патронов на 7 тысяч человек; но они все же были и не было основания сдаваться ранее их полного истощения. К тому же ружейная перестрелка из американских траншей в половине июля затихла и следовательно не вызывала ответного огня.

г) трудность сосредоточения войск для вылазки в виду неприятеля, тесно обложившего город; трудность прорыва.

Сосредоточение войск, назначенных для решительной вылазки, можно было произвести, как это всегда и делается, ночью, что не представило бы затруднений в виду знакомства войск с городом. Что же касается трудности прорыва и сопряженных с ним потерь, то это, конечно, задача всегда трудная, но трудность эта никогда не служила мотивом для отказа от нее для начальника смелого и решительного. У испанцев же, во-первых, было много шансов на успех, а во-вторых, нельзя было допустить и мысли о капитуляции, не испытав этого последнего средства для спасения гарнизона и чести оружия.

Выше уже было сказано, что на телеграмму генерала Linares о необходимости капитуляции маршал Blanco ответил отказом. Но испанское правительство, к которому генерал Linares обратился с той же телеграммой, ответило согласием и 16-го июля после личных переговоров между генералами Toral и Shafter лица, уполномоченные ими, а именно, с испанской стороны генерал Escario и начальник штаба дивизии Santiago, подполковник Ventura Fontan, а с американской — генералы Wheeler и Saborton подписали условия капитуляции (приложение 4-е).

Капитуляция касалась не только гарнизона Santiago, но и всех войск, расположенных на восточной конечности острова, к востоку от линии Aservadero — Dos Palmas — Cauto Abajo — Escondida — Tanamo, т. е. всей дивизии генерала Toral и, конечно, тех частей дивизии Manzanillo, которые пришли к Santiago 3-го июля в составе колонны Escario. Включение всех этих войск в капитуляцию мотивировалось недостатком и у них продовольствия и невозможностью отступления внутрь страны на соединение с дивизией Holguin.

Войска Guantanamo, начиная с 15-го июля получали половину этапной порции[17], которая уже сама по себе мала, а с 1-го июля, за полным истощением припасов, питались только конским мясом и зеленым, незрелым маисом.

Батальон № 1 °Cordoba из состава той же бригады (Guantanamo), стоявший в Sagua de Tanamo, а равно и небольшие гарнизоны в городах Baracoa, Palma Soriano, S. Luis, Moron, Cristo и Songo, хотя и не терпевшие нужды в продовольствии, были однако включены в капитуляцию, так как по мнению своего начальника дивизии они не могли бы отступить и были бы каждый в отдельности разбиты инсургентами, ибо до ближайшего пункта, где бы они могли спастись, т. е. до Holguin им пришлось бы сделать от 7 до 10 переходов.

Включение в капитуляцию 6–7 тысяч человек, не бывших в бою, вызвало протесты генерала Pareja (Guantanamo) и других начальников гарнизонов, ибо по испанским военным законам старший начальник имеет право капитулировать только с теми войсками, которые находятся под его непосредственным начальством в минуту капитуляции, составляя гарнизон осажденного пункта. Забота генерала Toral об участи отдаленных гарнизонов ничем не оправдывалась: во-первых, он совсем не знал, в каком состоянии они находятся, ибо уже давно не имел с ними никаких сообщений; во-вторых, некоторые из них, вероятно, успели бы отступить, пользуясь тем, что внутренняя часть провинции была почти очищена инсургентами, которые сосредоточились у Santiago; в-третьих, защищаясь, хотя бы некоторое время на своих местах, они все же доставили американцам и инсургентам много затруднений, заставили бы их тратить усилия и время, сделали бы успех противника менее полным. Ведь тот факт, что два слабых батальона (Viscaya и Alava) остались в Manzanillo, заставил же американцев уже после капитуляции Santiago предпринять две бомбардировки этого города, атаковать его с суши инсургентами и тем не менее они вплоть до заключения мира не добились здесь никакого успеха. Те же самые затруднения повторились бы и в других пунктах.

Однако испанское правительство, к которому снова обратились за разъяснением, признало капитуляцию во всем ее объеме.

Вечером 16-го июля испанские войска, занимавшие траншеи на окраинах Santiago, вошли в город; одновременно и американские войска оставили свои передовые траншеи. Во избежание беспорядков генерал Shafter строго запретил инсургентам входить в город.

Утром 17-го июля испанские войска вышли из Santiago и расположились в его окрестностях в ожидании отправления в Испанию.

Падение Santiago, пункта удаленного и изолированного, в который лишь случайно были перенесены военные действия, не могло бы иметь решающего влияния на исход войны. Воспользоваться им как базой для дальнейшего наступления американцы не могли именно вследствие его удаленности и изолированности от главного театра действий — центральной части острова. Главная часть испанской армии была нетронута, именно около 100.000 человек. С падением Santiago операции на Кубе должны были бы быть перенесены в среднюю, наиболее культурную часть острова, где была сосредоточена испанская армия и подготовлялась решительная борьба, которая могла бы дать перевес испанскому оружию, перевес, быть может, только временный, ибо, в конце концов, армия, отрезанная от метрополии и лишенная возможности получать подкрепления, была бы подавлена превосходством сил, или должна была бы пасть от истощения жизненных и боевых припасов. Нельзя однако не принять во внимание, что всякий неуспех охлаждал воинственный пыл американцев и давал перевес той части общества, которая не сочувствовала войне. Неудача американцев в средней части острова в виду этого вероятно повела бы к заключению мира, почетного для обеих сторон и, во всяком случае, сделала бы требования неприятеля менее заносчивыми и неумолимыми. Но недостаток финансовых средств лишил испанское правительство возможности продолжать войну и 12-го августа 1898 года был заключен мир, лишивший Испанию ее последних владений в ею же открытом Новом Свете.