VIII. Охранение железных дорог и служба оптического телеграфа

VIII. Охранение железных дорог и служба оптического телеграфа

Во время борьбы с инсуррекцией, а отчасти и во время борьбы с Соединенными Штатами оптический телеграф у испанцев получил широкое применение и оказал им важные услуги.

Для сообщений испанцы пользовались: a) кабелем, b) телеграфом и c) гелиографом.

Кабель имелся только на южном берегу. Там есть две линии: одна от Cienfuegos прямо на Santiago de Cuba (а оттуда на Ямайку и в Европу); другая береговая линия начинается от Batabano, заходит в Cienfuegos, Casilda, Tunas, Jucaro, Santa Cruz del Sur и кончается в Manzanillo. Обе эти линии были совершенно безопасны от инсургентов; первая была потеряна с падением Santiago, а вторая до конца кампании осталась в руках испанцев.

Электрический телеграф имелся только вдоль железнодорожных линий и вдоль обеих trocha. Для охранения железнодорожных и телеграфных линий от инсургентов с обеих сторон линий построены были небольшие блокгаузы в расстоянии от одного до полутора километров один от другого. Блокгаузы эти — небольшие каменные или деревянные здания с ружейными бойницами на грудной высоте; крыша деревянная или черепичная; в ней устраивалась небольшая вышка, в которой помещался часовой, ибо оставлять его снаружи, особенно ночью, было слишком опасно. Гарнизон такого блокгауза 10–16 человек при унтер-офицере или ефрейторе. На станциях строилось не менее двух блокгаузов, по одному на каждом конце, и самый вокзал, если он уцелел от пожара, равно и некоторые другие станционные здания приспособлялись к обороне. Блокгаузы строились также по обеим сторонам мостов у опасных мест на линии и пр. На наиболее опасных местах строились блокгаузы с двухъярусной обороной на гарнизон в 15–20 человек. Вместо блокгаузов пользовались иногда уже существующими зданиями, даже церквами.

Жизнь нижних чинов в этих блокгаузах и служба их были чрезвычайно тяжелы; гигиенические условиях в тесных и сырых помещениях были ужасны, вода в речках, ручьях и колодцах вредная, порождавшая лихорадки, запас пищи доставлялся редко. Болезненность и смертность в частях, охранявших железные дороги, была очень велика, медицинской помощи не было никакой, а сменялись люди редко, только тогда, когда их становилось уже мало для этой службы.

Между блокгаузами посылались днем патрули; ночью же охранение ограничивалось часовыми на вышках блокгаузов.

Для охранения железных дорог посылались или части от батальонов, расположенных в районе, по коему шла линия, или целые части. Так начальник дивизии Puerto Principe, генерал Castellano, послал весь батальон волонтеров города Мадрида для охранения железной дороги, так как он был сформирован из худших элементов мадридского населения и совершенно не годился для серьезных операций в открытом поле. В виду невоздержанности этих людей болезненность и смертность между ними были очень велики.

Командировки на охранение железных дорог уменьшали численность людей в батальонах на 1/5 — 1/4 списочного состава.

Затем для охранения железнодорожных линий посылались еще части регулярной кавалерии и конные guerillas, которые постоянно двигались вдоль линий. Наконец на каждом поезде, как пассажирском, так и товарном, имелся блиндированный вагон с командой в 15–20 нижних чинов регулярной пехоты и жандармерии.

И, несмотря на эти меры, поглощавшие массу войск и на то, что большая часть железнодорожных компаний платила инсургентам крупный откуп, они очень часто прерывали телеграфное сообщение, портили полотно, взрывали мосты и поезда, особенно воинские или те, которые везли в Гавану и другие пункты продовольствие из портов, где выгружались пароходы, прорывавшие блокаду.

Железнодорожная сеть развита только в средней части острова, в провинциях Гавана, Матанзас и отчасти Санта Клара. На запад от Гаваны есть только одна линия на Pinar del Rio, да и та с уходом оттуда большей части войск охранялась слабо. В остальной части острова имеются только отдельные короткие линии, разделенные обширными пространствами; а вне железнодорожных линий — нет и электрического телеграфа. Вот здесь то и сослужил свою чрезвычайно полезную службу гелиограф, без помощи коего сношения между отдельными дивизиями испанской армии были бы совершенно прерваны.

Вся сеть гелиографа состояла из 100 станций, а длина ее доходила до 2.000 км. Расстояния между станциями в зависимости от характера местности были от 9 до 50 км. Вот некоторые части этой сети в виде примеров.

а) Сообщение Гаваны с Puerto Principe, благодаря тому, что местность к востоку от Placetas находилась во власти инсургентов, производилась таким сложным образом: от Гаваны до Batabano или Cienfuegos по электрическом железнодорожному телеграфу; далее по береговому кабелю до Jucaro; отсюда до Moron по телеграфу военной дороги trocha; от Moron до Nuevitas по гелиографу; от Nuevitas до Puerto Principe по железнодорожному телеграфу.

На пространстве между Moron и Nuevitas установлено было 7 станций, на расстоянии от 22 до 48 км, а именно: Moron — 22 км — Isla Turiguano — 48 км — Juan Saez — 30 км — Alto de Aji — 27 км — Versailles — 25 км — Isla Guajava — 43 км — Nuevitas. Большая часть этой линии установлена была на низменных островах и потому совершенно безопасна от инсургентов, а вследствие мелководья также и от американских судов; но на станциях, кроме телеграфистов, все же имелись и небольшие команды для охраны станций. Условия жизни и службы на этих низменных, сырых, уединенных островах были, конечно, еще более тяжелы, чем в железнодорожных блокгаузах.

б) Между Matanzas и Cardenas, не смотря на существование кружного железнодорожного телеграфа через Jovelanos, установлено было сообщение гелиографом, который действовал и надежнее и скорее кругового электрического. Здесь установлено было 5 станций: Matanzas, Punta Maya, Camarioсa, Veradero, Cardenas на расстоянии от 9 до 12 км.

в) Для сообщения северного и южного берегов в провинции Santa Clara между Caibarien и Tunas имелись два железнодорожных телеграфа: Caibarien — Placetas и Sancti-Spiritus — Tunas. Чтобы заполнить перерыв между Placetas и Sancti-Spiritus установлены были только две гелиографические станции в этих двух пунктах на расстоянии 45 км между ними.

Передача депеш производилась быстро и если встречались ошибки в некоторых буквах, то не более чем в электрическом телеграфе.

Для станций устраивались деревянные вышки самого простого устройства. Наверху помещалась площадка для аппарата с барьером из толстых досок, а внизу блокгауз, в коем жили гелиографисты и небольшая команда нижних чинов (10–12 человек) для охраны станции. Иногда установки гелиографических аппаратов пользовались колокольнями церквей (Moron) и другими зданиями.

Аппараты для солнечного света употреблялись испанские, в коих прерывание лучей производится не при помощи закрывающего аппарата, как в американском гелиографе, а особым движением самого зеркала; это приспособление очень практично.

Ночью употреблялся известный аппарат Mangin.

Кроме постоянных станций имелись еще переносные, которые придавались колоннам, действовавшим против инсургентов. Это те же самые аппараты, испанский и Mangin, уложенные каждый в особый ящик и перевозимые на муле. Ящики подвешивались на вьючное седло по обе его стороны, а в середине седла укладывался треножник для этих аппаратов и небольшая палатка для прислуги. Все это, вместе с седлом весит 180 кг и перевозится на одном сильном муле. Вес этот (около 11 пудов) слишком велик для лошади, но на мулов грузят значительно больше, чем на лошадь.

При каждом переносном гелиографе имеется прислуги 6 человек при унтер-офицере.