IV. ВЫСТУПЛЕНИЕ БУРЖУАЗНЫХ РЕАКЦИОННЫХ И ФАШИСТСКИХ ПАРТИЙ РОЛЬ МИНДСЕНТИ В КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
IV. ВЫСТУПЛЕНИЕ БУРЖУАЗНЫХ РЕАКЦИОННЫХ И ФАШИСТСКИХ ПАРТИЙ РОЛЬ МИНДСЕНТИ В КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
Начали создаваться самые различные партии. Насчитывалось около 70 партий – от Независимой партии мелких хозяев до явных фашистов, – которые были созданы или же подготовлены к созданию в дни разгула контрреволюции.
Стоит перечислить некоторые из этих партий и политических группировок: Независимая партия мелких хозяев, Социал-демократическая партия, Партия Петефи (бывшая Национально-крестьянская партия), Венгерская партия независимости (преемница фашистской партии Пфейфера), Партия Венгерской жизни, Венгерская партия свободы, Партия венгерских революционеров, Христианско-демократическая партия (по образцу партии Аденауэра и итальянской клерикальной правительственной партии), Христианская венгерская партия, Буржуазно-демократическая партия, Венгерский демократический союз, Венгерская революционная партия молодежи, Партия скрещенных стрел (нилашисты – в Дьере), Венгерская народная партия, Национальный лагерь, Христианский фронт, Демократическая народная партия (преемница партии предателя родины Баранковича), Католическая народная партия, Христианская народная партия, Всевенгерский союз бывших политических заключенных, Венгерский национальный комитет (партия Дудаша), – не говоря уже о различных «революционных комитетах» и «рабочих советах», по названию хотя и не являвшихся партиями, но в своей деятельности выступавших как политические партии. Уже сам по себе этот список много говорит о «демократии», благословленной Имре Надем.
Не «ход событий» толкнул Имре Надя на этот курс. Уже задолго до этого он именно так и представлял себе дело. Доказательством этого является и тот факт, что уже в период подготовки контрреволюции члены его группы вели переговоры с Анной Кетли и Иштваном Эрдеи, предавшими родину и дело рабочего класса, о воскрешении Социалдемократической партии, то есть ликвидации единства рабочего класса.
Подобным же образом была подготовлена к началу контрреволюции и Независимая партия мелких хозяев. 0(5 этом свидетельствуют показания Золтана Тильди:
«На следующий день после начала контрреволюции, 24 октября, в помещении Независимой партии мелких хозяев по улице Зарда собралось большое число бывших членов партии. Здесь развернулись большие споры о деятельности отдельных лиц. Дискуссию вел д-р Янош Чорба, как старший по возрасту… На этом собрании речь шла о том, что следует исключить из партии тех лиц, которые после 1949 года находились на руководящих постах при народно-демократическом строе. В частности, речь шла об Иштване Доби, Йожефе Богнаре, Дьюле Ортутаи, Ласло Пешта».
О целях воссоздания Независимой партии мелких хозяев бывшими правыми ее руководителями открыто оповестил мир по радио бекешский кулак Иштван Б. Сабо – вице-председатель партии, бывший государственный министр правительства Имре Надя. Он заявил, что в основном партия принимает бекешскую программу 1930 года (программу Иштвана Надьатади-Сабо).
Это означало, между прочим, что земля, полученная крестьянами при новом строе, будет отобрана, будут восстановлены в своих правах бывшие эксплуататоры, хортистские коммунальные административные органы и объединения депутатов, состоявшие из людей, угнетавших крестьянство.
Золтан Тильди рассказал на суде и о целях тогдашнего крайнего руководства своей партии:
«Независимая партия мелких хозяев образовалась еще раньше. Перечислю наиболее известных ее членов: Йожеф Кеваго, Иштван Б. Сабо, Шандор Кишш, состоявший также и директором крестьянского союза, Тивадар Партаи. Этих людей я знал еще по деятельности в Независимой партии мелких хозяев после 1945 г. Они определенно примыкали к правому ее крылу и даже к ее крайне правой группировке.
Они дважды посещали меня в Парламенте. Я немедленно установил с ними связь по поводу коалиции. Среди их требований фигурировало требование о запрещении Президиума.
Главным их требованием было распределение всех министерских портфелей на основе пропорций, имевших место в коалиционном правительстве 1945 г.».
В интересах осуществления этой программы Имре Надь дважды выдавал Независимой партии мелких хозяев из фондов ВПТ по 300 ООО форинтов, то есть в общей сложности 600 ООО форинтов, и принял к сведению, что партия захватила дом Венгеро-Советского Общества по ул. Земмельвейс и все находившееся там имущество Общества. Имре Надь предоставил также 300 000 форинтов Национально-крестьяпской партии, которая стала теперь называться Партией Петефи.
Программа Венгерской партии независимости провозглашала неприкосновенность частной собственности и требовала осуществления «чистой, вечной и венгерской буржуазной демократии».
Вообще, требование восстановления частной собственности в большей или меньшей мере открыто фигурировало в программе каждой партии. Блок беспартийных в этом вопросе дошел до того, что провозгласил: «в государственных руках» следует оставить лишь земельные владения, превышающие 1000 хольдов. Что же касается промышленности, то мы дословно приводим пункт 15 программы блока: «Преобразование национализированных предприятий (за исключением ключевых предприятий, шахт н т. п.) в акционерные общества»…
Эта партия включила в свою программу и такие требования, как полицейский надзор за бывшими партизанами, роспуск органов госбезопасности, ликвидация парткомов и профкомов на предприятиях и т. п. Программа Национального лагеря была выдержана прямо в салашистском духе. Пункт 6 этой программы гласит:
«Венгерский социализм основывается па древней венгерской идее коллективизма – на «кровном союзе», а также на ограниченной частной собственности».
Итак, можно подряд рассматривать программы всех партий, блоков, союзов, лагерей, фронтов, комитетов, программы, в которых на глазах у премьера – «национального коммуниста», с его ведома и согласия вырисовываются контуры уже открыто фашистских требований, далеко выходящих за рамки так называемой буржуазной демократии.
Наряду с партиями возникала масса контрреволюционных газет.
Йожефа Миндсенти, этого пресловутого представителя самой оголтелой реакции, вернули к политической жизни Имре Надь и его сообщники.
Кажется странным, – но того, кто знаком с образованием и составом контрреволюционных рабочих советов, это не удивит, – что впервые в защиту Миндсенти по радио выступил именно один из таких «рабочих советов». 30 октября по радио Сомбатхея были зачитаны требования «рабочего совета области Ваш», среди них имелось следующее требование:
«…в кратчайший срок обеспечить полную реабилитацию кардинала Йожефа Миндсенти и других репрессированных духовных лиц, а также возвращение этих лиц на церковные посты в кратчайшие сроки».
Секретарь Золтана Тильди Золтан Хамори в своих записках отмечает, что 31 октября из провинции позвонил по телефону майор Палинкаш, происходящий из рода маркграфов Паллавичини, и сообщил, что Миндсенти освобожден. Тильди дал ему указание привезти Миндсенти в Будапешт и поместить его в кардинальской резиденции в Дворцовом районе. Далее в записках Хамори говорится:
«…Тильди посетил Миндсенти в его резиденции. Его сопровождали Малетер и Янош Керестеш. Это посещение Тильди носило характер визита вежливости»…
Тем самым Имре Надь еще раз грубо нарушил Конституцию Венгерской Народной Республики, самочинно реабилитировав Миндсенти.
Документ о реабилитации гласит:
«Венгерское национальное правительство констатирует, что судебный процесс, начатый против кардинала Йожефа Миндсенти в 1948 г., не имел никаких законных оснований. Обвинения, предъявленные ему тогдашним режимом, были несостоятельными. На основании этого Венгерское национальное правительство объявляет все меры по лишению прав кардинала Миндсенти не имеющими законной силы, вследствие чего кардинал может неограниченно пользоваться всеми гражданскими и церковными правами. Премьер-министр Имре Надь».
Нельзя пройти мимо, более того, необходимо особо подчеркнуть то место текста, подписанного собственноручно Имре Надем, где говорится: «…обвинения, выдвинутые против него тогдашним режимом …» Какой режим имеется в виду? Режим 1949 года! Имре Надь, таким образом, недвусмысленно отмежевался от «старого» режима, от режима народной демократии, так как он желал другого режима!
И в этом он считал своим соратником и политическим партнером Йожефа Миндсенти, по поводу освобождения которого Венгерское телеграфное агентство 31 октября 1956 г. сообщило:
«Население села Ретшаг первым могло приветствовать освобожденного из заключения кардинала, который, отвечая на приветствия, сразу же сказал: – Дети мои, я буду продолжать то, на чем мне пришлось остановиться восемь лет тому назад!»
После такого заявления он получил возможность дважды выступить по венгерскому радио, руководимому тогда Гезой Лошонци.
На следующий день, 1 ноября, Миндсенти сделал краткое заявление по радио и объявил:
«…я изучаю обстановку, и в ближайшие два дня обращусь к нации с пастырским словом о путях развития страны».
И действительно он изучил обстановку…
Общеизвестно, что Миндсенти имел давние связи с капиталистическим Западом, в свое время он лично побывал у нью-йоркского архиепископа Спеллмана и у Отто Габсбурга. Сотрудница эмигрантской газеты «Уй Хунгария» графиня Беатриса Сеченьи, побывавшая во время контрреволюции в Венгрии, пишет о том, что ей рассказал секретарь Миндсенти:
«Хотя в городе почти не работает телефонная связь, а с провинцией ее вообще нет, но сегодня утром мы уже говорили с Вашингтоном, и слышимость была такой хорошей, как будто разговор велся где-то по соседству»… По какому делу мог звонить только что освободившийся Миндсенти в Вашингтон, да еще дважды? Западно-германская газета «Дейче вохе» рассказывает о пресс-конференции, проведенной Миндсенти 2 ноября, где в присутствии западных корреспондентов кардинал обратился к Западу с открытым призывом оказать политическую помощь и поддержку. Затем газета пишет:
«Перед интервью он говорил по телефону со своим бывшим сотрудником, патером Ясовски, живущим ныне в Сан-Франциско. Через него Миндсенти направил личное послание президенту Соединенных Штатов, прося его поддержать венгерский народ в его освободительной борьбе и дать указание открыть австрийскую границу в целях поставки оружия и материалов»…
Мы уже упомянули, что в момент освобождения в качестве информатора и советника Йожефу Миндсенти был предоставлен патер Вечей, присланный радиостанцией «Свободная Европа». Но за четыре дня между своим освобождением и бегством в американскую миссию Миндсенти установил еще более тесную связь с империалистами. Полную картину этого, а также всей политической концепции Миндсенти дают показания его секретаря, д-ра Эгона Альберта Турчаньи.
«2 ноября 1956 года у Миндсенти побывала делегация в составе трех человек, уполномоченных западно-германского и швейцарского Красного Креста. Среди них был князь Левенштейн… Миндсенти рассказал, что князь Левенштейн – близкий друг Аденауэра и принадлежит к его узкому кружку. На основе беседы с Левенштейном Миндсенти получил представление о мировой политической обстановке. Как он сказал в связи с этим, факт раздробленности Германии представляет важный фактор напряжения в мировой политике. Здесь в любой момент может создаться обстановка, могущая вызвать войну, и Западная Германия пойдет на риск, взяв на себя инициативу вмешательства. Миндсенти сказал буквально следующее: «Немцы уже имеют свое расписание, и ждать долго не придется». Как подчеркнул Миндсенти, мы должны опираться на западных немцев, так как это единственная инициативная, активная сила, которая идет на риск. Миндсенти высказал свое мнение, что с нашей стороны включение в такую акцию стоит любых жертв. Он упоминал 1957/58 гг. в качестве срока, когда немцы смогут уже сковать советские силы, а затем Соединенные Штаты и Англия смогут применить свои воздушные силы против сократившейся опасности. Англия именно из-за перевеса сил Советского Союза нуждается в немцах. Хотя в этом вопросе еще и не достигнута общая с Соединенными Штатами платформа, но переговоры в этом направлении уже ведутся. Помимо этого, Миндсенти, ссылаясь на Левенштейна, сказал также: причиной противодействия Запада запрещению атомного оружия является та точка зрения, что без применения атомного оружия он вряд ли сможет победить Советский Союз».
Швейцарская газета «Журнал де Женев» в номере от 13 декабря писала:
«Некоторые венгры, как видно, упрекают Ватикан в том, что он недостаточно поддерживал их национальное восстание. Это утверждение не имеет никакого основания… Ватикан послал (в Венгрию. – Прим. ред.) своих доверенных людей. Так, например, монсиньор Роден, посланец Ватикана, проник в столицу и вел переговоры с кардиналом Миндсенти, который как раз в то время был освобожден из тюрьмы правительством Имре Надя. После того, как он ознакомился с обстановкой и передал кардиналу денежные суммы, посланные папой венгерским католикам, он, захватив с собой весьма ценные секретные документы, возвратился в Ватикан. Немного позднее тот же путь проделал ректор папского венгерского института монсиньор Загон».
После такого «изучения обстановки» и произнес Миндсенти 3 ноября свое пресловутое, исполненное ненависти «слово», которым ясно показал, что целью контрреволюции является не капиталистический строй западного типа, а восстановление фашистского строя, существовавшего до 1945 года.
Картина полна: нелегальные переговоры с буржуазными партиями, разрешение и поддержка полуфашистских и фашистских партий, предоставление в их распоряжение радио, визит вежливости к стороннику возвращения крупных церковных поместий, к человеку, который строит свои планы будущего на атомной войне против Советского Союза, – таков прямой и сознательно проделанный путь Имре Надя и его банды.