4 РАДОСТИ НАТАЛЬИ ПОБЕДИМОВОЙ
4
РАДОСТИ НАТАЛЬИ ПОБЕДИМОВОЙ
Никак не скажешь, что ей восемьдесят девять. Невысокого, можно сказать, маленького росточка, вся какая-то пряменькая, легкая, живая, она расторопно движется по комнате, прибирая ее, и охотно отвечает на мои вопросы.
— Здоровье, сынок, какое? Да каким оно может быть в мои-то годы? — Выцветшие голубоватые глаза Натальи Андреевны лишь на миг грустнеют. — Однако скажу: старость-то — она прежде лежебок хватает. А я с детства разлеживаться не приучена… Бегаю вот, копошусь. И поглядишь: еще годок прожила. А не будь у меня рукоделья да интересу к нему, давно бы, небось, померла.
Наталья Андреевна Победимова, старейшая оренбургская пуховязальщица, давно на пенсии. Но разве могла согласиться на безделье душа художника?!
Особых подвигов Наталья Андреевна не совершала, хотя наград у нее много. Просто жила и почти всю жизнь вязала пуховые платки. А платки эти так хороши, что нарисовать или описать их невозможно. Их надо увидеть.
Когда Наталья Андреевна стала показывать свои белоснежные ажурные платки-«паутинки», я замер безмолвно, да и в комнате, кажется, все замерло. И стало тихо, как в музее.
Я смотрел на эти чудо-платки и чувствовал, как глаза мои влажнеют от радости и восторга. Я склонился перед Натальей Андреевной и поцеловал ее маленькие сухие и теплые руки.
— Больно мне, когда люди воюют, — заговорила Наталья Андреевна. — Мой муж Ипполит едва живой с гражданской вернулся, а прошлая война с фашистом сына отняла, Георгия. Теперь войны нет, выйду на крылечко: солнышко, небо голубое, птички тиликают. Мирно, хорошо. Сиди да любуйся на белый свет. Ан не могу. Как же любоваться, когда на другом конце земли детишек убивают, стариков огнем жгут, бомбят школы и больницы?! Думаю, дай разузнаю, что это за Вьетнам, где живут такие героические люди. Наслышалась я об одной вьетнамской женщине. Об этой самой Нгуенушке… Бедняцкая дочь, в революцию девушкой вступила. За это ее в тюрьме смиряли. Не поддалась. Восстание затеяла, за оружие взялась, всех партизан возглавила.
Наталья Андреевна поставила на стол чайный прибор и села напротив меня, разливая чай в нарядные чашечки.
— Вот и стала я думать, — продолжала она, — как по-матерински порадовать эту вьетнамскую дочку-героиню, чем ее старания да победы боевые отметить. И решила связать ей такой ажурный платок, чтобы его не совестно было во Вьетнам послать… Два месяца вязала, переживала. Что могла-умела — все ему отдала… Услали мой платок, а вскоре из Москвы от правления Советского фонда мира мне такое сердечное письмо прислали, что я даже всплакнула, обрадованная. А чуть погодя от писателя Бориса Полевого открыточка пришла. Как мне и желалось, платок мой был вручен вьетнамской героине, и будто бы больно она порадовалась ему…
По моей просьбе Наталья Андреевна достала из шкафчика красную папку, в которой хранятся все ее документы, награды, письма.
— Много хороших людей мне пишут, — сказала она, вынимая стопку разноцветных конвертов. — Вот это из ЦК комсомола. А это письмецо от нашей касаточки Валентины Николаевой-Терешковой. Она и свою фотокарточку с подписью мне подарила, вон он на стене, портретик. А рядом, глядите, она среди космонавтов. Всей артелью заснялись. И каждый внизу собственноручно подписался. Во какие соколики! И Юрий Гагарин еще среди них…
С благоговением смотрел я на эти исторические снимки, письма и думал: какой благодарный отклик находит в людских сердцах душевное горение народных умельцев и художников-самородков, их яркое и радостное искусство.
Не так давно Победимова снова отправила свое драгоценное изделие в фонд мира. И получила такое письмо:
«Дорогая Наталья Андреевна!
Оренбургский комитет защиты мира передал нам, Советскому фонду мира, Ваш дар — ажурный пуховый шарф с вывязанными на нем словами: «Миру — мир». Ваше изделие — образец подлинного искусства.
Нам особенно приятно было получить от Вас дар, так как вся деятельность фонда направлена на сохранение и упрочение мира на земле.
Сердечное Вам спасибо, Наталья Андреевна, за поддержку, за Ваше искусное мастерство, доставляющее людям радость…»
Победимова стала лауреатом Всесоюзной выставки-конкурса народного творчества, Президиум ВЦСПС наградил ее дипломом и Почетной грамотой. В одном из центральных журналов народный художник РСФСР председатель Всесоюзного выставочного комитета М. Ладур писал:
«Особенно радуют знаменитые оренбургские платки — те самые, которые можно протянуть через обручальное кольцо. Эти сказочные «паутинки» со сложным узором связала Наталья Победимова, пенсионерка. Как это она сделала — один бог ведает. Доброго здоровья Вам, дорогая волшебница, непобедимая возрастом Победимова!»
Так уж повелось у Натальи Андреевны: дни славных дат и годовщин, дни больших побед и торжеств в жизни нашего народа, особо важные международные события она знаменует своими трудовыми подарками, как бы приветствуя ими все доброе, хорошее, героическое, что совершают люди на земле. Свои чудесные платки она дарит тому, кто стоит за мир.
В октябре 1974 года из Оренбурга пришло письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу:
«Многоуважаемый Леонид Ильич! Через несколько дней наша страна будет отмечать 25-летие движения советских сторонников мира. В связи с этим разрешите поздравить Вас с получением международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» и пожелать Вам здоровья, счастья, новых больших успехов в Вашей многогранной работе. Все советские люди, все прогрессивное человечество благодарно Вам за выдающийся вклад в дело укрепления мира на нашей планете.
Дорогой Леонид Ильич! Позвольте в знак уважения к Вам подарить связанный мною оренбургский ажурный пуховый платок. Ваши слова, Леонид Ильич: «Хочешь мира — проводи политику мира, борись за эту политику» — служат путеводной звездой для всех прогрессивных людей. В это благородное дело от всего сердца вношу и я свой скромный вклад. Разрешите еще раз пожелать Вам доброго здоровья и больших успехов в Вашей очень трудной работе на благо нашей Родины. Счастья Вам и неиссякаемого терпения.
С глубоким уважением
пенсионерка
Н. А. Победимова».
Вскоре Наталья Андреевна Победимова получила письмо от Леонида Ильича Брежнева. Он писал, что искренне тронут сердечными словами, в которых выражено глубокое понимание политики нашей Коммунистической партии.
Генеральный секретарь ЦК КПСС поблагодарил Наталью Андреевну за ее великолепное искусство, пожелал доброго здоровья, счастья, крепости ее золотым рукам.
…Наталья Андреевна достала еще один сверток. В нем было три ажурных платка, побывавших на Всероссийской выставке прикладного искусства в Москве. Сложный феерический орнамент, удивительная живость и симметрия, тончайшая вязь, нежность пуха. Как связать такое? Вот уж, право, про то, видно, «один бог ведает». Ну, а все-таки?..
— Откуда вы узоры берете? Может, с чего срисовываете, сглядываете? — спросил я у Натальи Андреевны.
— С детства так пошло. У нас в семье все вязали… А узоров много всяких, и каждая вязальщица их знает…
— Тогда почему платки по красоте у вязальщиц разные?
Наталья Андреевна с минуту сидела молча, потом заговорила с улыбкой:
— Из одной и той же муки у одной хозяйки — стряпня никудышная, у другой — объеденье. Так и с узорами. Издавна набор их известен: «снежинка», «глухотинка», «кошачьи лапки», «крупная малинка», «окошечки», «пшенка», «лучики», «деревчики», «змейки» — все и не перечтешь…
Меня в детстве родная тетка многому научила, Настасья Яковлевна Шепкова. Вот мастерица! Однажды такую паутинку связала — сказка! Пять аршин в ширину и столь же в длину. И платок этот в скорлупу гусиного яйца уместила. Вот что вытворяла милая. Мне до нее — куда! Много мне дипломов надавали, а вот кабы люди взглянули на платки тетки Настасьи — какой бы ей диплом преподнесли!
Наталья Андреевна помолчала, разглаживая на коленях пуховый шарфик, и с грустинкой продолжала:
— Давно тетка Настасья померла. Но кое-что мне оставила, многое я у нее переняла… Бывало, в крещенские морозы сядем у окна, а на стекле — такое диво: тут и елочки, и трилистники, и гребешки, и веерочки. Всякие росписи, перевити. Толкнет меня тетка Настасья под бок: дескать, гляди, примечай, успевай запомнить, не то взыграется солнышко и смоет эдакую красоту. Иль вон снежинка… Прилепится к одежде, шустренькая, мохнатенькая, вся в лучиках да узорах. Летом для глаза тоже много всякой радости. Видали, облака на зорьке такой каемочкой обвяжутся, позолотятся, замрешь глядючи?.. И все ж таки у нас, пуховниц, в основе готовые узоры. Издавна из рук в руки они передаются, многим знакомы.
Понял я со слов Натальи Андреевны, что пух и узоры для вязальщиц — те же краски и палитра для художника. Краски есть у всех, а талантливых полотен не так уж много.
Родилась Наталья Андреевна Победимова в станице Верхне-Озерной, где все казачки вязали платки.
— Родители у меня померли рано. Отдали меня, сироту, в город в люди. В няньках у генерала была, потом у одной купчихи в мастерской работала на пару со своей старшей сестрой Любой. Вязали и стирали платки не за деньги, а за еду. Какие уж деньги — с голоду как бы не пропасть. Но вот пришла Советская власть. Артели стали создавать. Нас, вязальщиц, и пухом стали аккуратно снабжать, и работу щедрее оплачивать. Однажды слышим, объявляют: выставка! Ну-ка покажите, пуховницы, кто на что горазд…
На этой окружной сельскохозяйственной выставке белый ажурный платок, связанный Победимовой, получил первую премию.
— Потом много выставок было и в Оренбурге, и в Москве, но к каждой я особо готовилась. Радостное это дело. Ныне, правда, нелегко мне вязать: глаза ослабли. Оттого и телевизором не больно увлекаюсь, авось еще моего зрения на сколько-то платков хватит.
Получая скромную пенсию, Наталья Андреевна свои платки не продает.
— Не могу я радостью своей торговать, — говорит она.
Каждый месяц Наталья Андреевна получает десятки писем из разных концов страны. В них — просьбы, благодарности, восхищение талантом мастерицы. Адрес на конвертах краток: РСФСР, Оренбург, Победимовой. И письма доходят. Все почтальоны города знают, на какой улице, в каком доме живет Наталья Победимова.
У Натальи Андреевны давняя дружба с областным Домом народного творчества. Сюда она приносит свои платки «на суд людской», отсюда их отправляют на выставки. Приходила она сюда и на занятия кружков вышивки и вязания. Не забирать же в могилу то, чему научилась за долгий свой век.
Старая мастерица прожила почти девять десятилетий.
— Годы берут свое, — говорит Наталья Андреевна. — А тяжело ли разок-другой ко мне заглянуть, наведаться молодым пуховязальщицам? Разве не сгодились бы им мои советы, разве мало чего могла б им показать-рассказать…
В грустноватых размышлениях Натальи Андреевны слышится просьба и призыв бережно хранить в народном творчестве то лучшее, что досталось от прошлого. Эта проблема всегда волновала и волнует людей, озабоченных судьбой народного искусства. Еще в начале нынешнего века А. Бенуа в «Письмах со Всемирной выставки», где экспонировались изделия крестьянского ремесленного производства, писал:
«Придет время, когда мы прозреем и поймем, что все эти вышивки и ситцы лучше и красивее пошлых европейских материй, что вся эта «деревенщина» и «дичь» содержит в себе элементы декоративной красоты, какой не найти в Гостином дворе и на Апраксиной рынке, и всякий захочет иметь у себя эти прекрасные изделия, но будет поздно, они станут редкостью и стариной».
Все платки Натальи Андреевны неповторимы, непохожи один на другой. У каждого свой мотив, орнамент, узор. Ее почерк сразу же узнаешь, отличишь от любого другого. Память и живая наблюдательность питают фантазию рукодельницы, способной создать настоящие жемчужины народного искусства, щедро насыщать его живой кровью традиций и своего таланта.
…Как-то позвонили из Оренбургского областного комитета защиты мира и порадовали новостью: на имя Натальи Андреевны Победимовой получена посылка из Вьетнама.
Спустя два дня в клубе комбината пуховых платков Победимовой вручили картину, клетчатый платок — часть боевой формы вьетнамских женщин и фотопортрет с дарственной надписью Нгуен Тхи Динь.
Люди видели, как повлажнели глаза Натальи Андреевны, когда она принимала подарок вьетнамской женщины-героини и взволнованно говорила с трибуны:
— Ради мира хлопочу, подружки. Пусть сильнее всколыхнутся люди. Кому нужна война?!