Октября 23

Октября 23

Сегодня ожидал от Вас письма, но вот уже 10 часов, а его нет, как нет. Правда, что я фатальный. Ко всему прочему надо же было, чтобы Краевский так некстати и так тяжело заболел. Доктора давали ему только шесть часов жизни и никак не думали, чтобы он остался жив. Скажите сами: до того ли тут было, чтобы толковать с ним о моих делах, о деньгах и отъезде? Не больше трех дней, как с ним мог я начать, и то исподволь, подобные разговоры. Сколько потерянного времени, и какого времени – ужас! Но – повторяю Вам – если не успеем до поста, – так и быть, потерпим до праздников, тогда я непременно приеду на неделю.

Вероятно, завтра получу от Вас письмо или уж непременно в понедельник (25), и если бы, сверх чаяния, в этом письме было что о Вашем твердом намерении или хоть надежде ехать одной, – я, разумеется, приостановлюсь, если и достану денег. Насчет денег – препроклятое обстоятельство – первого ноября я получу их наверное, но ведь, если ехать, надо иметь в руках завтра или послезавтра.

Вчера кончил большую статью для ноябрьской книжки – осталась мелочь, но эта мелочь мучит больше всего. Так скучно возиться с нею.{707}

Здоровье мое в вожделенном состоянии, а об Вашем что-то мне очень тревожно думается, а всё мои проклятые письма! О, будьте спокойны, я смотрю на всё худое в прошедшем, как на дурной сон, который пророчит хорошую действительность наяву. Много бы хотелось сказать Вам, Marie, да как-то всё не идет с души, – может быть, потому именно, что она слишком полна. Прощайте. Ах да! Нельзя на меня слишком сердиться, что я не берегусь – Петербург такой город, что не убережешься. Я думаю, у Вас в Москве теперь уж чуть не зима, а у нас чуть не лето, но лето холодное, сырое, скверное. Прощайте.

Ваш В. Б.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.