Google

Современная демократизация цифровой информации порождает ожесточенные диспуты. Предметом яростных споров становятся сложные, в том числе в политическом отношении, вопросы, связанные с авторским правом, а также с тем, законно ли и в какой именно мере коммерциализировать информацию. Рассмотрим Google Book Search – бизнес-инициативу, которая оказалась в подвешенном состоянии. Будучи самой смелой на сегодняшней день попыткой создать гигантскую сетевую биб лиотеку – намного более смелой, чем все придуманное со времен Александрийской библиотеки, – эта инициатива включала цифровое сканирование многих миллионов книг, которые должны были стать доступными для широкой публики в сети (бесплатно или же по годовой подписке на базу данных). Спорные детали будущей коммерческой мегабиблиотеки были предъявлены и подвергнуты корректировке в ходе нескольких раундов (2005–2011) судебного разбирательства, начатого группой авторов, издателей и правительств, которые настаивали на том, что законы об авторском праве будут нарушены планами Google по оцифровке книг из исследовательских биб лиотек и по отображению отрывков из этих книг в Интернете. Критики выступили против планов на рекламную прибыль и не слишком замаскированных коммерческих мотивов Google; компания, которую обвинили в монопольных практиках, нацеленных на сужение сетевого книжного рынка, была представлена врагом давно устоявшегося некоммерческого принципа библиотек, при верженных делу сохранения и распространения знаний ради пользы и радости читателей.

За этим обвинением скрывалось горькое, но вполне понятное осознание упущенной возможности, которая впервые возникла в начале 1990?х годов, а именно существовавшего в те времена потенциала для развития действительной открытой публичной библиотеки, т. е. супербиблиотеки, построенной по образцу Британской библиотеки, Библиотеки Конгресса или Национальной библиотеки Франции и финансируемой, к примеру, консорциумом правительственных агентств и сетью благотворительных организаций, приверженных принципу, выгравированному на входе в Бостонскую публичную библиотеку: «Free to All» («Свободно для всех»). Были и другие возражения против схемы Google. Некоторые критики подчеркивали то, что авторы утратят контроль над авторским правом и потеряют лицензионные выплаты, на которые у них есть полное право. Другие критиковали неспособность предложенной Google общей схемы учесть мнение библиотек, а также широкого круга читателей. Другие указывали на то, что Google за счет своей секретной системы алгоритмического ранжирования может легко нарушить право на неприкосновенность частной жизни индивидуальных читателей; также критики, помнившие о том, что примерно 80 % немых фильмов и большинство радиопрограмм исчезли навсегда, были обеспокоены тем, что все «исходно цифровые» тексты зависят от технических и программных систем, которые уязвимы перед неизбежным для них устареванием.

Эти и иные претензии оставили свой отпечаток на предложенном (в октябре 2008 г.) итоговом юридическом соглашении, в котором была воспроизведена формулировка миссии Google: «Организовывать мировую информацию и делать ее доступной и полезной всем»[40]. Пространное соглашение по коллективному иску должно было закрепить право Google на создание и продажу доступа к цифровой базе данных, включающей многие миллионы книг, в настоящее время хранящихся в американских библиотеках, – в основном книг, более не продающихся и не защищенных авторским правом. Объем предложенного соглашения был достаточно широким. Договор по коллективному иску покрывал значительную категорию авторов и издателей в США (а также в Канаде, Великобритании и Австралии). Также он содержал оговорку о предоставлении режима наибольшего благоприятствования, которая в будущем должна была бы помешать любому конкуренту Google предлагать авторам и издателям лучшие условия. Следовательно, договор должен был быть исключительным; хотя защищенные авторским правом и имеющиеся в продаже книги были исключены, если только их авторы не решат предоставить их для сканирования, договор призван был ограничить всех американских издателей, авторов и читателей сложной четырехуровневой системой подписки. Книги, уже перешедшие в общественное достояние, например, «Богатство народов» Адама Смита, «Здравый смысл» Томаса Пейна и «Эссе по химии и физике» Антуана Лорана Лавуазье (все эти книги опубликованы в 1776 г.), были бы бесплатно доступны в сети для читателей, которые могли бы также скачивать и распечатывать для личного пользования копии таких книг, тогда как такие организации, как университеты и частные исследовательские институты, должны были бы платить «институциональную лицензию». Публичные библиотеки, которые уплатили «лицензию публичного доступа», получили бы доступ к гигантскому банку данных, который был бы безо всякой дополнительной платы доступен для читателей библиотеки с одного компьютерного терминала. Физическим лицам, выбравшим «клиентскую лицензию», предоставлялась бы возможность читать и распечатывать книги из базы данных, а также дополнительная возможность глубинного изучения и анализа книг – за счет либо простого текстового поиска, либо более сложных методов интеллектуального анализа текстов. Читателям с ограниченными возможностями должна была предоставляться особая схема доступа. Соглашение привело бы к созданию организации под названием «Регистр книжных прав» (Book Rights Registry). Его предположительная задача заключалась в представлении общих задач и интересов владельцев авторского права и в распределении полученных доходов (37 % – Google, 63 % – владельцам авторских прав). Индивидуальные читатели и организации-участники, например библиотеки, не получили бы отдельного права представлять свои интересы.

Предложенное юридическое соглашение, обещавшее стать эпохальным, было отвергнуто американским окружным судом Южного округа Нью-Йорка в марте 2011 г.[41], поскольку было признано не соответствующим «честным, адекватным и разумным» стандартам. Этот вывод указывал на неадекватное отражение интересов владельцев авторских прав и авторов, у которых есть право предоставлять свое согласие или отказывать в нем; также в нем подчеркивалась обеспокоенность тем, что Google сформирует «фактическую монополию» на невостребованные книги (так называемые сиротские книги, владельцы авторских прав на которые неизвестны или не обнаруживаются) и на сетевой поиск по книгам. Решение суда оставило открытыми двери для нового соглашения, неожиданно заставив спорящие стороны замереть в возбуждении. Только один исход казался практически неизбежным: со временем мир книг, многие из которых ранее были недоступны, окажется под рукой у граждан, пользующихся подключением к сети. На момент судебного решения Google оцифровал лишь небольшую часть 550 млн книг, в настоящее время хранящихся в американских исследовательских библиотеках. В результате осталось пространство для новых предложений по дополнению этого архива и по выходу за пределы схемы Google. Готовятся планы по созданию «цифровой публичной библиотеки Америки», которая включает Библиотеку Конгресса. Национальные библиотеки Норвегии и Нидерландов заняты активной оцифровкой их полных собраний книг, газет, фотографий, радио– и телепередач. Наконец, и сам Google провел переговоры по условиям «совместного проживания» с несколькими национальными библиотеками Европы.

Легко представить разветвление и глобальное объединение подобных трансграничных схем. Если бы удалось достичь такого результата, благодаря библиотекам-участникам решетчатая сеть универсума книг открылась бы многим сотням миллионов человек, живущих в самых разных частях света. Можно было бы подумать, что в подобной перспективе нет ничего нового. Ведь, если следовать такому возражению, со времен Гуттенберга книги не знали границ. Их часто сравнивали с пчелами, переносящими пыльцу идей и чувств от одного читателя к другому, на большие расстояния; также (в XIX в. это был весьма распространенный мотив) их уподобляли компасам и телескопам, секстантам, морским картам и маякам, без помощи которых людям не обойтись, когда надо проложить путь в опасных морях. Говорили, что дома без книг – это как комнаты без окон. Считалось, что книги не ограничены лингвистическими или национальными различиями; авторы представляли, что сами они связаны невидимыми нитями с другими авторами, поскольку все они являются участниками международной республики словесности; издатели заключали договора с книготорговцами в самых разных странах; а переводчики позволяли текстам родиться в новой форме для читателей, не знакомых с языком, на котором они были изначально опубликованы. Все это так, однако предпринятые в начале XXI в. попытки развить и популяризовать цифровые книги – неотъемлемая часть именно эпохи коммуникационного изобилия. Эти первые эксперименты, целью которых является доступность книг, несут в себе неслыханную идею: одна и та же книга (а также копия газеты, радио– или телепрограммы) должна быть в открытом доступе одновременно для читателей и аудитории как богатейших городов, так и беднейших поселений Южной Африки, для студентов университетов Гонконга, Тель-Авива, Чикаго и Монтевидео, но также для любителей книг и бульварного чтива, проживающих в столь разных местах, как захолустные городки Австралии, деревни Индии и Пакистана или высотные многоквартирные комплексы Бангкока и Джакарты.