Алексей Вергунский СЛУЧАЙ НА ВЗМОРЬЕ

Алексей Вергунский

СЛУЧАЙ НА ВЗМОРЬЕ

ПОРУЧЕНО ТЕБЕ…

Гайлитис откинулся на спинку кресла и посматривал на Круминя, читавшего документ о предстоящем приезде Велты в Ригу. Дочитав до конца, Круминь ознакомился с резолюцией, выведенной четким почерком:

«Не исключено, что она прибывает в Ригу по заданию иностранной разведки. Примите необходимые меры. Доложите, кому поручено вести дело Велты…»

Круминь перевел вопросительный взгляд на Гайлитиса, и тот ответил:

— Ты хорошо знал Гунара и его жену Аусму, поэтому дело их дочери Велты решено поручить тебе.

Круминь медленно повернулся к Гайлитису. На его волевом, решительном лице появилась тень растерянности:

— М-да… — протянул он приглушенным голосом. — Тесен мир, Альберт, тесен. На своем опыте убеждаюсь — тесен.

Поднялся из-за стола, достал сигарету, закурил и отошел к окну. Стоял он, высокий, ссутулившийся, и Гайлитису впервые бросилось в глаза, как заметно постарел Круминь.

Приказ заняться делом Велты всколыхнул у Круминя чувства, которые он порой скрывал от самого себя, воскресил в памяти страницы жизни, считавшиеся уже давно забытыми. И тут дело было не столько в Велте, сколько в ее матери Аусме и отце Гунаре. С их семьей у Круминя сложились особые отношения, и ему трудно было еще раз вмешаться в жизнь Аусмы. Он попытался осторожно отказаться от дела Велты.

— Может быть, попросить, чтобы поручили кому-либо другому заняться делом Велты? — глухо сказал он.

Гайлитис не понял. Ему показалось, что он ослышался. Круминь отказывается? Такого никогда не бывало.

— Почему? — мягко спросил он, видя замешательство друга.

Круминь повернулся от окна, хотел было что-то сказать, но сдержался. Гайлитис по-своему понял его состояние. «Устал старик, — подумал он, — устал. Видимо, отдохнуть захотел, а я не проявил заботы, оказался черствым начальником. Однако кому же поручить дело Велты? Ведь только один Круминь близко знает Аусму, и это может сыграть важную роль во всем деле». Он решил успокоить Круминя, взял под руку, прошелся, и это обоим напомнило те далекие годы, когда перед выходом на задание из партизанского отряда в Ригу они вот точно так же ходили по лесу вдвоем, давая друг другу советы, а то и просто молчали.

Круминь рассказал о довоенном знакомстве с Гунаром, о том, что они были когда-то соперниками, и о многом другом, что, по его мнению, требовало «самоотвода» в деле Велты.

— Понимаю тебя, — ответил Гайлитис, — понимаю. Но дело Велты поручить другому нельзя. — Посмотрел в печальные глаза Яниса, продолжил: — Дело Велты ты проведешь отлично.

Понял Круминь, что Гайлитис решение не изменит. А Гайлитис взял его за плечи, потряс, словно намеревался стряхнуть сомнение, вернуть уверенность.

— Тогда вопрос ясен, — ответил Круминь, — пожелай удачи.

И снова, как в прошлые годы, они обменялись традиционным:

— Ни пуха, ни пера.

— Пошел к черту, — ответил Круминь и дружески толкнул Гайлитиса в плечо. Он понимал, что задание выполнять надо.