№ 14 ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ЗОСИМОВА, КОМИССАРА БРИГАДЫ ЛИНЕЙНЫХ КОРАБЛЕЙ

По делу Кронштадтского мятежа 18 марта 1921 г. показал: В ночь с 25 на 26 февраля с. г. была избрана делегация на кораблях "Севастополь" и "Петропавловск" для посылки в Петроград для выяснения положения дел в Петрограде в связи с волынкой, так как ходили слухи о расстрелах. Делегаты возвращались в Кронштадт уже с воскресенья 28 февраля, я приехал в Кронштадт в понедельник 1 марта, тогда же приехали и остальные делегаты. 1 марта состоялось на "Петропавловске" бригадное собрание, на котором присутствовал т. Кузьмин, комиссар Балтфлота. На этом собрании была предложена резолюция Петроморбазы, но эту резолюцию слушать не хотели, была принята резолюция "Петропавловска". Против резолюции голосовало немного, я голосовал против, т. Кузьмин воздержался, но безусловно он был против и надеялся на гарнизонное собрание. На завтрашний день 2 марта было назначено гарнизонное собрание на Якорной площади, присутствовал т. Калинин — председатель ВЦИК и Кузьмин; открыл собрание председатель Кронштадтского исполкомам Васильев, он же председательствовал на этом собрании, предложена была и принята резолюция "Петропавловска". Голосовали против резолюции Калинин и Васильев, говорят, голосовали и другие, но небольшое количество в сравнении с массой собрания. Голосовал ли Кузьмин против резолюции, сказать не могу, так как отсутствовал. На бригадном собрании председательствовал Петриченко.

Уже на бригадном собрании 1 марта с. г. до обеда была принята резолюция разоружить коммунистов (говорилось об усилении караулов), а после обеда команда сама по себе выстроилась и выставила караулы, где им нужно было, и таким образом уже 1 марта комитет захватил в свои руки оружие и выставил караул у Петроградских ворот.

Что же касается вооруженного сопротивления мятежников, могу объяснить следующее:

Все распоряжения по этому поводу должны были исходить от комиссара штаба Кронштадтской крепости т. Новикова, а главным образом от т. Кузьмина — комиссара Балтфлота, который все время с 1 марта присутствовал там и должен был отдавать решительные распоряжения. Кроме того, насколько мне известно, вопрос об организации сопротивления решался в парткоме, но, будучи членом парткома, я не знал, чем было решено. Таким образом организация сопротивления не была проведена, вероятно, надеялись на благополучный исход только благодаря агитации.

Относительно коллектива линкоров "Севастополя" и "Петропавловска" могу показать следующее: комиссаром линкора "Севастополь" был Чистяков, но почти накануне мятежа было получено приказание сдать дела.

На бригадном собрании Чистяков призывал к борьбе с непорядками в деревнях. Затем он куда-то исчез, вероятно, уехал в Петроград, в Кронштадте, кажется, не оставался. После организации ревкома было собрание коллектива "Севастополя", — коллектив присоединился к резолюции кронштадтцев, то есть признали ревком и в то же время не выходить из партии и бороться против бюрократизма, это было напечатано в газетах ревкома.

Состоялось также собрание коллектива и "Петропавловска". Там картина другая. На собрании плутонговый командир (фамилию забыл) поставил ребром вопрос, кто хочет выйти из партии, тот должен заявить теперь же. По этому предложению вышел только один из партии. На собрании была принята резолюция, не признающая ревкома и требующая гарнизонного собрания коммунистов, вследствие этого были арестованы 12 товарищей. После этих арестов вышли из партии 18 человек. Когда мы сидели в тюрьме, то один из плуткомов, тоже сидевший с нами в тюрьме, передавал, что когда весь комсостав "Севастополя" ужинал в каюте, то пришедший туда старший помощник Карпинский предложил тост за Антанту.

Начальник тюрьмы с начала существования ревкома быт коммунист ТУЗОВ, но дня затри перед наступлением его сменили, и начальником был назначен занимавший должность помощника Тузова, а при старом режиме был надзирателем, Макаревич. Как передавали намеками, а ныне открыто, из уголовных, говорили, что нам 18 марта назначен день казни, причем предполагалось в нашу камеру бросить гранату и этим заставить бежать из камеры, а затем расстреливать из пулемета, стоявшего у выхода. ШУСТОВ — комендант тюрьмы от ревкома и "Петропавловска" при нашем освобождении забрался на крышу и бросал ручные гранаты. Тузов оказался на высоте своего положения. Когда началось наступление, то он вышел из квартиры, нашел курсантов и повел их нас освобождать, и благодаря ему мы были освобождены.

Зосимов

Допрашивал Уполномоченный Карусь

18/3-21 г.

ЦА ФСБ РФ, ф. 114728, т. 175, л, 10. Заверенная копия.