Альгирдас Палецкис и инквизиция XXI века

До того, как Альгирдас Палецкис произнес в эфире радио свои знаменитые 7 слов, примерно об этом же напрямую говорили в своих книгах минимум три человека: Юозас Куолялис, Витаутас Петкявичюс и Валерий Иванов.

Почему же столь бурно отреагировали именно на него?

Причина кроется в фамилии. Писатель Петкявичюс уже умер, пенсионер Куолялис отпраздновал 85-летие, дважды отсидевший Иванов носит фамилию Иванов — и этим все сказано. За ними никто не пойдет. Они не опасны. И тут на сцену выходит молодой и яркий продолжатель знаменитого рода Палецкисов, дедушка которого включал Литву в состав СССР, отец был евродепутатом, а в советское время — дипломатом и журналистом, поэтому будущее самого Альгирдаса было известно еще до его рождения. Блестящее образование, четыре абсолютно свободных иностранных языка, прекрасная карьера в литовском МИДе, загранкомандировки и все, что полагается иметь представителю политической элиты. Все, кроме убеждений, которые совершенно не вписываются в современный литовский ландшафт. Звучит как анонс плохого кинофильма, но это правда: насмотревшись на дипприемы, избравшись в сейм, потрудившись вице-мэром и получив две государственные награды (французский орден Почетного легиона и орден «За заслуги перед Литвой», которого его впоследствии лишили), в районе своих 35 лет человек приходит вдруг к выводу, что мир устроен несправедливо, а «жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно». Уходит резко влево из партии социал-демократов, произносит давно забытые слова про социальную справедливость и даже организовывает собственную партию.

Что ж, призрак левой идеи, ставший особенно актуальным во время мирового финансового кризиса, по Европе бродит уже несколько лет, но никто не думал, что он может материализоваться в стране, которая последние двадцать лет с энтузиазмом неофита освобождается от всего коммунистического. Но он материализовался — в виде молодого Палецкиса.

В январе 1991-го у него — тогдашнего студента университета — тоже не было никаких сомнений по поводу того, кто виноват в том, что произошло у телебашни. Советская армия, конечно… Что же должно было случиться, чтобы спустя двадцать с лишним лет его мнение стало перпендикулярным общественному?

Залив без плавания

— Откуда взялись такие убеждения на фоне абсолютно «правого» информационного фона?

— Я шел сначала по стопам отца, дипломатия казалась мне спокойным и уютным заливом. А мне хотелось плыть и быть в гуще событий. Поэтому было принято решение уйти из литовского МИДа. Одним из главных мотивов было то, насколько глубока социальная несправедливость и неравенство в Литве после стольких лет независимости. Люди недостойны той жизни, которой они сейчас живут.

— Что лично вам запомнилось из событий января 1991-го?

Литовский политик Альгирдас Палецкис, которого осудили за фразу, сказанную в прямом эфире радио, привел в суд 12 свидетелей, которые подтвердили его версию событий, а не официальную. Но на приговор это не повлияло. Фото Г. Сапожниковой.

— Мне было 20 лет, я был студент Вильнюсского университета и дитя эпохи гласности. Конечно, на меня самого тоже действовала пропаганда Ландсбергиса, тогдашнего лидера националистов, который умело манипулировал образом России, Советского Союза как извечного врага Литвы. Мы все наивно верили, что перестройка — это мост в новое суперобщество из общества застойного. И когда в Литве началось национальное пробуждение, были абсолютными романтиками. Но так как мой отец был одним из лидеров литовской компартии, я знал чуть больше — о том, какая борьба за власть началась в верхах. «Саюдис» из патриотических сил очень быстро стал националистическим. Началась «охота на ведьм», нашу семью тоже терроризировали. И к 1991 году у меня появился ко всему этому иммунитет. Может быть, именно поэтому в отличие от многих литовцев я и не подвергся этому массовому психозу, и к телебашне не пошел, посмотрел только, что происходит у парламента, и решил пойти готовиться к экзамену. И потом вдруг выстрелы, шок и злость на то, что происходит, и на тех, кто это делает. Этот стереотип — что советские солдаты убивали литовцев, граждан Литвы — оставался на долгое время.

— Конкретно у вас или у общества?

— Я вырос в семье советского литовского дипломата, и мое детство прошло в ГДР, в советской школе. Подростком пару лет жил в Москве. Поэтому, будучи литовцем, я был интернационалистом. Но в Литве обстановка давила, ко всему русскому и советскому у литовцев появилось негативное отношение. Позже, когда новые власти провели приватизацию и население обнищало, начали появляться большие сомнения.

— Иллюзии по поводу демократии рассыпались на фоне общего разочарования в капитализме?

— «Саюдис» изначально назывался движением в поддержку перестройки и социалистического обновления. Но когда его возглавил Ландсбергис, движение стало резко уходить вправо, в национализм. Я это видел и по своей семье, по нападкам на дедушку, который к тому времени уже умер. В «Саюдисе» был настоящий психологический террор, который прикрывался борьбой за независимость и демократию, а реально являлся банальной борьбой за власть. Среди его лидеров было много перевертышей, что разочаровывало в движении, которое начиналось хорошо, — за перестройку, против привилегий, но уже в 1989 году перешло в чистый национализм, русофобию и пещерный антикоммунизм.

Закон с обратной силой

— Наверняка наутро после событий 13 января 1991 года почти ни у кого не было сомнений в том, что все было так, как говорил Витаутас Ландсбергис. Через сколько лет начала просачиваться другая информация?

— Все были шокированы и приняли эту версию как истину. По телевизору показывали кадры убитых людей — несмотря на то, что не было ни одного кадра, как кого-то переезжает танк или конкретно убивают советские солдаты, только как они прикладами пробивают себе дорогу, — все равно это воздействовало на психику.

Первым начал сомневаться писатель Витаутас Петкявичюс — очень известная, колоритная фигура «Саюдиса» и перестройки. Он написал книгу воспоминаний «Корабль дураков», где развенчал многие мифы о Ландсбергисе, о «Саюдисе» и о 13 января, первым заявив о том, что пули-то были охотничьими и что все было задумано и сделано Ландсбергисом и Буткявичюсом, тогдашним директором Департамента охраны края. Была целая серия его интервью в прессе, но им решили не придавать значения, сослались на то, что Петкявичюс человек старый, что-то явно напутал. Но это был бестселлер, он разошелся мгновенно. А в 2010 году появилась книга Юозаса Куолялиса, политзаключенного, отсидевшего несколько лет в литовской тюрьме вместе с другими лидерами Компартии Литвы, которая осталась на платформе КПСС. Это были политические заключенные, им вменили в вину, что они работали на другое государство.

— Это в 1990–1991 годах, когда Литва фактически была признана только Исландией и жила на деньги СССР?

— Именно. Когда Юозаса Куолялиса судили, он получил доступ к материалам литовской судебной медэкспертизы, в которых черным по белому было написано, что из 13 гражданских жертв 5 или 6 убиты охотничьими пулями, выстрелами сверху вниз под углом 50–60 градусов. И тут никто не может сказать, что это происки врагов, это же была литовская судмедэкспертиза! Вопрос: кто стрелял из охотничьих ружей и винтовок — Мосина сверху вниз? Если бы советские солдаты, то, во-первых, это были бы пули от автомата Калашникова, а во-вторых, поражения были бы фронтальными. А судебная экспертиза установила, что пули прошли через шею вниз. В этой же книге, которая называется «Дело на стыке двух столетий», Куолялис написал о том, что читал в судебных документах показания свидетелей, которые видели, как какие-то лица в спортивных костюмах вели пальбу вниз по толпе с крыш 5-этажных и 9-этажных домов. Эту книгу в Литве тоже старались замолчать. Она вышла в 2010 году, тогда же, когда приняли закон, запрещающий отрицание советской оккупации и агрессии в 1940 и 1991 годах.

Общий враг

— А какие к вам-то могли быть претензии? Вы же вроде бы только повторили то, что сказали другие?

— Будучи вице-мэром Вильнюса, я сам столкнулся с живыми свидетелями тех событий — людьми, которые живут рядом с телебашней и которые мне сами рассказывали про провокаторов, которые стреляли с крыш, и о том, что какие-то рослые ребята говорили им — не бойтесь, идите к танкам, там холостые патроны. Хотя многие шли туда и по собственному рвению — нельзя отрицать, что был всплеск национальных, патриотических эмоций, которые были использованы против самой же Литвы. В ноябре 2010 года я получил приглашение принять участие в радиопередаче о проблемах Литвы: о том, где истоки нищеты и неравенства. И когда один из гостей начал говорить, что «Саюдис» якобы всех нас спас, я решил напомнить ему, что все было не так просто. И привел в пример события 13 января 1991-го, сказав слова, которые ввергли в панику почти всю литовскую элиту. После этой передачи члены сейма и правящей партии подали на меня заявление в прокуратуру. И против меня было возбуждено уголовное дело по факту отрицания и умаления агрессии СССР против Литвы и оскорбления жертв. Хотя кто такие «свои», было вопросом спорным: тогда был фактически еще Советский Союз, национальных паспортов литовцы не имели. Даже Ромуальдас Озолас, правая рука Ландсбергиса, написал потом в своих воспоминаниях о том, что цинизм Ландсбергиса беспределен, — почему он так быстро похоронил эти жертвы? Почему не провел до конца расследование: кто убил, как убил, при каких обстоятельствах? Почему не выяснено, кто были эти подстрекатели, которые звали людей к телебашне, зная, что будет стрельба? Получилось, люди погибли обманутыми — ведь их звали на «поющую» революцию и говорили, что будут стрелять холостыми. Но никого это не заинтересовало, коллективную ответственность возложили на Советскую армию, написав в обвинительном заключении, что советские солдаты умышленно убили людей. Что самое обидное — ни один из лидеров «Саюдиса» сам у телебашни не был. Они все сидели в забаррикадированном Верховном Совете. Ландсбергиса ждал самолет, пилот был готов его вывезти из Литвы. Пилотом самолета был Роландас Паксас, будущий президент Литвы, которому Ландсбергис потом организовал импичмент. Вот такая ирония судьбы.

— Чего вы лишились после этого громкого скандала? Друзей, работы?

— Лишился или обрел — это философский вопрос, никогда не знаешь, что будет в финале. Я не думал, что власть будет настолько глупа, что начнет преследование. Конечно, я лишился некоторых сподвижников, которые не смогли пройти через это испытание. Семья выдержала, хотя и отец, и брат от меня отмежевались. Но я могу их понять: то, что я сказал, для Литвы слишком сложно. Из событий 1991 года политиканы сделали религию. Это стало догмой: русские убивают литовцев, Россия — вечный враг, а Литва принадлежит Западу, который всегда демократичен, — и кто в этом сомневается, должен сесть в тюрьму. Поэтому пущены миллионы, если не миллиарды денег на создание этой версии. Когда я сказал, что «земля вертится», — в том смысле, что «свои стреляли в своих», — началась инквизиция XXI века.

— Вы бы хотели, чтобы той фразы в вашей жизни не было?

— На этот вопрос ответа нет… Это дало результат: Литва начала очищаться от некоторых идеологических штампов. Я надеюсь, что те слова, которые стоили мне столь дорого, все-таки дадут импульс для нового понимания патриотизма: правда, даже горькая, лучше, чем сладкая ложь. Настоящий патриотизм — это независимость от предубеждений. Официальная версия очень удобна для теперешних властей, чтобы оправдывать свои экономические неудачи. Есть враг — царская Россия, Советский Союз, сейчас путинская Россия, — который всегда вредит Литве и всегда во всем виноват. И как только в Литве возникают какие-то экономические проблемы, сразу включается кнопка русофобии и антикоммунизма. И люди снова сплачиваются, потому что у них есть общий враг.

Следуя этой логике, литовцы должны были точно так же сплотиться и сейчас, поскольку новый общий враг — Альгирдас Палецкис — покусился на святая святых. Но жизнь пошла не по задуманному сценарию. Потому что тот привел в суд еще 12 свидетелей, которые подтвердили ЕГО версию событий, а не официальную.