Интервью Л. Д. Троцкого представителю American United Press Association

Интервью Л. Д. Троцкого представителю American United Press Association

Л. Троцкий.

Японские военные действия в Китае развиваются по системе спирали: радиус их увеличивается из месяца в месяц. Такой метод имеет политические и дипломатические преимущества: он постепенно втягивает в войну и собственный народ, и противника, ставя весь остальной мир перед серией совершившихся фактов. Этот метод свидетельствует, что военной клике приходится преодолевать, в нынешней вступительной стадии, не только внешние, но и внутренние сопротивления. С чисто военной точки зрения способ действия «малыми пакетами» заключает в себе невыгоду. Правители Японии считают, видимо, что при военной слабости Китая и непримиримых противоречиях в лагере противников и соперников можно позволить себе на первых порах потерю времени, продвигаясь по спирали.

Но за первой стадией — с перерывом или без перерыва — должна будет, очевидно, наступить вторая, то есть стадия настоящей войны. Какова её политическая цель? Руководящая парижская печать, которая усердно переводит идеи и лозунги японского генерального штаба на французский язык, уверяла всё время, что дело идёт не о войне, а о мерах полиции. Это истолкование, необходимо входящее в систему спирали, отпадёт само собою, когда будет достигнут необходимый размах военных действий и когда силы нападающей стороны будут приведены в соответствие с задачами.

Цель Японии: колонизовать Китай. Цель грандиозная, но надо сразу сказать: она Японии не под силу. Япония пришла слишком поздно: в то время как Англия готовится потерять Индию, превращение Китая в новую Индию не удастся Японии.

Не может ли политической целью токийской олигархии быть удар против СССР? Считать исключённым такой план было бы легкомыслием. Но он не может быть планом первой очереди. Только завладев Манчжурией и укрепившись в ней, Япония могла бы поставить себе задачей удар на Северо-Запад. А так как советское правительство войны не хочет и не может хотеть, Япония, с своей стороны, до обеспечения и оборудования своего китайско-манчжурского плацдарма вряд ли решится на прямые агрессивные шаги против Советского Союза.

Есть и ещё одно важное соображение, действующее в том же направлении. Войну против Китая японская олигархия — насколько основательно, другой вопрос, — считает возможным вести по частям, в рассрочку: такой образ действий должен казаться более приемлемым и японскому министру финансов, которого это дело довольно близко касается.

Война против Советского Союза потребовала бы совершенно других масштабов. Без могущественных союзников, способных щедро финансировать войну, Япония вряд ли отважится перешагнуть через границы Манчжурии. В какой мере Токио сегодня или завтра может рассчитывать на миллиардные военные займы, об этом в Париже или Нью-Йорке легче судить, чем на Принкипо.

Всякие попытки приписать советскому правительству агрессивные намерения в отношении Дальнего Востока рушатся вследствие внутренней несостоятельности. Война оказалась бы жестоким ударом для хозяйственного плана, с которым тесно связано всё будущее страны. Завод, не законченный на одну сотую, не есть завод. А в Советском Союзе сотни и тысячи заводов находятся в процессе постройки. Война надолго превратила бы их в мёртвый капитал. Всё это слишком очевидно, чтоб нужно было на этом настаивать.

Если даже допустить, что военное столкновение на Дальнем Востоке всё равно неизбежно, — таково убеждение многих японских, и не только японских, государственных людей, — то и в этом случае у советского правительства не может быть никаких оснований форсировать конфликт. Япония ввязалась в Китае в грандиозное предприятие с необозримыми последствиями. Она может иметь и будет иметь отдельные военные и дипломатические удачи, но успехи будут преходящими, а трудности будут перманентными и возрастающими. В лице Кореи Япония имеет свою Ирландию. В Китае она пытается создать свою Индию. Только совершенно тупые генералы феодального типа могут с пренебрежением относиться к национальному движению в Китае. Пробуждённую великую нацию в 450 миллионов душ нельзя держать в повиновении при помощи авиации. В жирной почве Манчжурии Япония увязнет по колени, если не по пояс. А так как в самой Японии экономическое развитие пришло в непримиримое противоречие с феодальным складом общества, то внутренний кризис можно считать совершенно неизбежным. Для начала партия Сейю-Кай уступит своё место партии Минсейто, которая сдвинется влево; затем поднимет свою голову революционная партия… Франция немало потеряла на финансировании царизма. Она ошибается, если думает, что это застраховало её от потерь при финансировании Микадо. Ясно: в отношении Дальнего Востока у советского правительства не может быть никаких оснований торопиться и нервничать.

Война между СССР и Японией могла бы, следовательно, разразиться лишь в том случае, если б конфликт был сознательно и преднамеренно вызван Японией, по соглашению с более могущественными союзниками. Ставка этой войны была бы, конечно, неизмеримо шире вопроса о К.-В. дороге и о Манчжурии в целом. Некоторые французские газеты торопятся предсказать, что «большевизм погиб бы в степях Сибири». Степи и леса Сибири очень обширны, и в них многое может погибнуть. Но так ли уж верно, что погибнет именно большевизм?

Мысль о войне Советов с Японией, как и симметричная мысль о войне между Японией и С. Штатами сейчас же выдвигает проблему пространства: океан суши и океан воды как возможные арены военных операций. На первый взгляд проблема стратегии полностью растворяется в проблеме пространства. Из этого многие спешат сделать неблагоприятные выводы для Советского Союза: редкость населения в азиатских частях Советского Союза, промышленная отсталость, недостаточность железнодорожного сообщения — всё это отрицательные факторы на стороне Советов. До некоторой степени это так, но только до некоторой степени. Даже ограничивая проблему военно-технической областью, нельзя не видеть, что те же пространства являются и союзником Советов. Если допустить военные успехи Японии в направлении с Востока на Запад, то легко предвидеть, что трудности возрастали бы по меньшей мере, как квадраты пройденных японскими войсками расстояний. Успехи пожирали бы сами себя. А ведь за спиной Япония вынуждена была бы оставить свою Ирландию и свою Индию.

Однако проблему нельзя ставить так узко. Война велась бы не только военными средствами. Советский Союз не был бы одинок. Китай жив. Он хочет и способен бороться за своё существование. Кто будет игнорировать этот фактор, тот разобьёт себе об него голову.

Провозить по сибирской магистрали миллионы солдат и снабжать их всем необходимым для ведения войны — непростая задача. Однако при нынешних чрезвычайно возросших индустриальных возможностях Советского Союза средства железнодорожного транспорта могли бы, в случае нужды, быть значительно повышены. Разумеется, это потребовало бы времени. Но война больших пространств была бы неизбежно войной больших сроков. Пришлось бы, может быть, выработать «пятилетку» войны и перестроить, сообразно с её потребностями, пятилетку хозяйства. Разумеется, это нанесло бы жесточайший удар экономике и культуре участников войны. Но я исхожу из той гипотезы, что другого выхода нет. Раз война неизбежна, надо вести её серьёзно, мобилизовав все силы и все средства.

Участие Советского Союза в войне открыло бы перед китайским народом новые перспективы и породило бы в нём величайший национальный подъём. Кто понимает логику обстановки и психологию народных масс, для того в этом не может быть никакого сомнения. В Китае нет недостатка в человеческом материале. Миллионы китайцев научились обращаться с винтовкой. Не хватает не воли к борьбе, а правильного военного воспитания, организации, системы, умелого командования. Красная армия могла бы здесь оказать в высшей степени действительную помощь. Лучшие части армии Чан-Кай-Ши были в своё время созданы, как известно, под руководством советских инструкторов. Опыт военной школы Вампу, поставленный на иные политические основы (этого вопроса я здесь не касаюсь), можно было бы развернуть в грандиозном масштабе. Сибирская железная дорога, помимо необходимого боевого снабжения, перевозила бы не столько армию, сколько квинтэссенцию армии. Как импровизировать войска из пробуждённого и возбуждённого человеческого материала, этому большевики хорошо научились и этого они ещё не могли забыть. Я не сомневаюсь, что в течение 12–18 месяцев можно мобилизовать, экипировать, вооружить, обучить и ввести в линию огня первый миллион бойцов, которые по выучке не будут уступать японцам, а по боевому воодушевлению будут превосходить их. Второй миллион не потребует и шести месяцев. Я говорю о Китае. А ведь кроме того остаётся Советский Союз, Красная армия, её грандиозные резервы… Нет, руководящая французская пресса (самая реакционная во всём мире) слишком торопится хоронить советы в степях Сибири: голая ненависть вообще плохой советчик, особенно когда дело идёт об историческом прогнозе.

Но если перспективы так благоприятны, скажете вы, почему же советское правительство изо всех сил уклоняется от войны? На этот вопрос я уже ответил: на Дальнем Востоке фактор времени работает против империалистической Японии, которая прошла через свою кульминацию и сейчас будет идти к закату. А кроме того, и это не менее важно, на свете существует не только Дальний Восток. Ключ к мировому положению сейчас не в Мукдене, а в Берлине. Приход к власти Гитлера означал бы для Советского Союза несравненно более непосредственную опасность, чем замыслы военной олигархии в Токио.

Но мы решили с самого начала ограничиться вопросом о Дальнем Востоке. Позвольте поэтому на сказанном остановиться.

Принкипо, 29 февраля 1932 г.

Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) № 28.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.