Глава первая

Кража со взломом есть такой же способ завладеть чужой собственностью, как и все перечисленные выше; Уголовный кодекс сулит за нее жестокие кары, что же касается нас, мы можем предложить не слишком много средств, позволяющих от нее уберечься; это преступление безжалостное и непредсказуемое. Даже Лафатерова наука против него бессильна; правда, ловкие механики изготовляют надежные замки и сундуки, которые стоят сотню луидоров, тысячу экю, двенадцать тысяч франков, тридцать тысяч франков.

Пожалуй, для многих такое лекарство будет хуже болезни.

Один хитроумный слесарь изобрел приспособление, которое прикрепляется к замку, и стоит только прикоснуться к скважине, как эта штука выстреливает, зажигает свечу и будит почтенного хозяина.

Другие умельцы изготовляют на выбор либо ставни из жести, либо жалюзи из меди; и то и другое — вещи небесполезные.

Нынешняя банковская система избавляет людей от необходимости хранить наличность дома, поэтому кражи со взломом делаются более редкими. Жертвами этих дерзких злодеяний становятся только некоторые особы, обязанные, по причине своего ремесла, держать наготове значительные суммы; впрочем, банкиры и негоцианты, маклеры и нотариусы хранят деньги в таких кассах, которые запросто не откроешь.

Итак, ночные кражи со взломом грозят только тем особам, которые либо получают крупные суммы, либо держат у себя в большом количестве брильянты и прочие драгоценности.

Этим двум разрядам можем мы адресовать следующие афоризмы:

Никогда никому не рассказывайте, что должны в такой-то день получить или выплатить крупную сумму.

Если вам непременно нужно принести к себе в дом большую сумму денег, старайтесь действовать как можно более скрытно. Если у вас есть выбор, предпочтите банковские билеты золоту, а золото серебру.

Если у вас есть дорогие брильянты, спрячьте их в комод с секретом — достаточно массивный, чтобы воры не могли его унести.

Некогда в Париже принц крови и его свита забавы ради грабили ночью прохожих, выламывали двери, нападали на ночную стражу[53]. Эти времена можно назвать героической эпохой краж со взломом.

Безрассудным торговцам, которые полагают, что прекрасная картина на вывеске поможет им продать лишний локоть сукна, следует помнить, что на ночь картину необходимо снимать.

Моду на портфели, запирающиеся на замки с секретом, можно только приветствовать.

Но вор уносит с собой портфель вместе с замком.

До революции лавки на Новом мосту служили предметом вожделения для розничных торговцев редкими товарами. Новый мост соединял две части города в самом центре, торговцы богатели там стремительно. Нанять такую лавку стоило сотню луидоров, если не больше; плату за наем взимала Академия[54].

Ночью охрана моста была вверена французским гвардейцам; торговцы, убежденные в том, что замки на их дверях всю ночь пребывают под бдительным надзором, тщательно закрывали лавочки и расходились по домам. Самые недоверчивые оставляли стеречь добро своих приказчиков.

Как-то ночью один мошенник является в кордегардию, располагающуюся посередине моста, и просит у начальника караула фонарь, чтобы открыть свою лавку, и помощников, чтобы погрузить товар на телегу и отправить на провинциальную ярмарку. Начальник караула посылает двух гвардейцев, и те помогают открыть лавку и вынести товар.

Истина выяснилась только поутру; в дореволюционную пору эта кража осталась непревзойденным примером дерзости взломщиков.

Если женщина после театра собирается ехать на бал и одета подобающим образом, ее брильянтовым серьгам грозит в толпе немало опасностей.

По этому поводу обычно приводят в пример историю одной знатной дамы, у которой мошенник вырвал серьгу из уха с невероятным хладнокровием. Когда она вскрикнула, брильянты были уже далеко, а негодяй, не подавая виду, предложил даме медицинскую помощь и при этом бранил полицию, которая не исполняет своих обязанностей.

Мы полагаем, что такую кражу можно причислить к разряду краж со взломом.

Мошенник, который сочувствовал даме и бинтовал ей ухо, представился графом де… Он вызвался отыскать похищенную серьгу и для облегчения поисков забрал другую.

В Англии юноше, который поцеловал юную особу моложе восемнадцати лет без ее согласия, грозят длительное тюремное заключение и крупный штраф.

Мы не знаем, впрочем, считают ли английские законодатели это правонарушение кражей со взломом, но мы твердо знаем другое: во Франции уголовного наказания за подобное преступление не предусмотрено.

В Лондоне этот закон последний раз был применен в 1824 году.

Вот что думал о той краже со взломом, наказание за которую нынче требуют ужесточить[55], прусский король Фридрих Великий.

Один солдат заметил, что образ Мадонны украшают превосходные брильянты, и взял их себе. Его поймали и приговорили к смертной казни. Он попросил позволения переговорить с королем; просьбу удовлетворили. «Ваше величество, — сказал солдат, — католики утверждают, будто Пресвятая Дева может творить чудеса, и это чистая правда: не успел я войти в церковь, как Мадонна сделала мне знак; я подошел, а она мне и говорит: возьми мои брильянты, я знаю, что ты хороший солдат и теперь в нужде».

Фридрих Второй собрал богословов, чтобы выяснить, может ли Пресвятая Дева творить чудеса. Богословы ответили утвердительно, и Фридрих помиловал солдата. Однако в тот же день он издал приказ по армии, под страхом смерти запрещающий солдатам принимать какие бы то ни было подарки от Пресвятой Девы и прочих святых.

Самую чудовищную кражу со взломом совершил герцог Анжуйский: после смерти своего брата Карла Пятого Мудрого он под пыткой вырвал у его фаворита Савуази сведения о семнадцати миллионах, замурованных в стенах Меленского замка, вскрыл сундуки и присвоил деньги короля. Сегодня эти семнадцать миллионов стоили бы в двадцать раз дороже.

Вот один из блистательнейших подвигов, совершенных взломщиками: совсем недавно они обчистили бельевую лавку на Монмартрском бульваре прямо под носом у жандармов, которые всегда несут караул перед входом в театр «Варьете», расположенный напротив.

Людям, путешествующим в дилижансе, грозит следующая опасность: случается, что ночью вор забирается на крышу и орудует среди багажа, вскрывая сундуки и свертки.

Отсюда выводы:

1) порядочный человек берет с собой в дорогу как можно меньше вещей;

2) смотрите параграф 15 первой главы первого раздела — о людях, спящих в дороге;

3) тяжелый багаж посылают заранее гужом, причем требуют ручательства за сохранность посланного.

Конечно, конторы дилижансов тоже ручаются за багаж: но как прийти к согласию по поводу его стоимости? Разве каждый пострадавший не будет завышать цену украденного? В теории контора дилижансов отвечает за все, что везет с собой путешественник, на практике — ни за что.

Домашние кражи почти всегда совершаются со взломом.

На сей счет перечтите еще раз параграфы 1, 4, 8, 9, 11, а главное, параграф 19[56] второй главы первого раздела, касающиеся слуг.

Челядь запросто может оказаться в той или иной степени причастной к подобным кражам.

Многие достопочтенные особы закрывают дверь изнутри на большой железный засов. Метод хорош, но в таком случае будьте последовательны: закрывайте на такие же засовы ставни или обейте их жестью.

Один многоопытный скупец уверял нас, что нужно не жалеть денег на установку заслонки в дымоходе, потому что этот путь не может не приманивать воров и даже странно, что они так редко им пользуются.

Замечание в высшей степени справедливое, и мы надеемся, что почтенные особы, хранящие в доме деньги и драгоценности, примут его к сведению.

Заслонка хороша еще и тем, что предохраняет от пожара в дымоходе и от штрафа в пятьдесят франков, к которому приговаривают владельцев неисправных каминов.

Самое лучшее — чтобы в вашей квартире ночь напролет горел яркий свет.

Мы не в силах привести здесь афоризмы, случаи и анекдоты, касающиеся краж, которые совершают публичные девки.

Довольно будет сказать, что в Париже их трудится целых тридцать тысяч!.. Господи помилуй! Тридцать тысяч!..

Краткое содержание книги первой

Достопочтенные господа, которых нарисованные нами картины привели в ужас, восклицают, должно быть: «Силы небесные! Что же это за притон разбойников! Неужели правительство ничего не предпринимает против опасности столь грозной? Подумать только: двадцать тысяч мошенников, десять тысяч карманников, пять тысяч взломщиков и тридцать тысяч благовоспитанных девиц, живущих за счет ближнего, — итого семьдесят с лишним, а то и восемьдесят тысяч человек[57], не спешащих подчиняться указаниям властей!.. Да на что же все они существуют? Куда деваются? Чем кончают?»

Эти вопросы, продиктованные страхом, совершенно обоснованны и законны; а ведь те, кто их задают, прочли всего только первую книгу нашего труда, такого нравственного и такого поучительного, такого легкого по видимости и такого глубокого по сути! Вам, наш читатель, еще многое предстоит узнать, а когда вы дойдете до конца книги, вы согласитесь, что карманники, мошенники, взломщики и женщины из невысшего общества — далеко не самое страшное, что может вам грозить; чем выше стоит вор на общественной лестнице, тем изощреннее его способы отъема собственности.

Что же касается ваших вопросов, то вместо ответа мы напоследок расскажем о судьбах кое-кого из тех мастеров воровского промысла, с которыми мы теперь собираемся распроститься.

Если население Парижа равняется восьмистам тысячам человек, а мелких воришек в нем трудится около восьмидесяти тысяч, значит, на десять порядочных людей приходится один жулик, на десять порядочных женщин — одна женщина сомнительной нравственности.

Никогда не забывайте об этом и будьте всегда начеку. Правда, следует иметь в виду и другое: смерть косит представителей этого безвестного класса особенно безжалостно; их нравы, привычки, болезни, которым они подвержены, отсутствие здоровой пищи и удобного жилья, злоупотребление спиртными напитками и многие другие обстоятельства постоянно истощают силы этих париев и сжигают их изнутри. Эти люди подобны иным содержанкам (недаром говорят, что крайности сходятся): они проживают год за день.

Порой их ждет иная судьба: парижская полиция испытывает постоянную потребность в тайных осведомителях, которые хорошо знают хитрости и уловки воров, могут усвоить себе их тон, повадки и язык; полиция нуждается в этих, можно сказать, прирожденных головорезах, способных примкнуть к разбойникам с большой дороги, с тем чтобы после выдать их властям, способных играть любые роли, находить общий язык с представителями любых сословий. Эта армия, возглавляемая господином Видоком, — своего рода инвалидная команда воровского сословия. Новоявленные Янусы — наполовину порядочные люди, наполовину плуты — чувствуют себя в этой сфере, как рыба в воде; порой они берутся за старое и начинают воровать, но теперь уже под покровительством закона.

Неведомые миру осведомители образуют совершенно особый разряд людей, о котором мы ничего не узнаем, если только господин Видок не надумает опубликовать свои записки[58].

Примкнуть к этому разряду — самая желанная участь для воров.

Но это не все. Политики изобрели каторги и арестные дома не только ради того, чтобы иметь возможность применять статьи Уголовного кодекса; галеры и тюрьмы — тоже своего рода приюты для воришек.

При Карле VI поселился во Франции некий кардинал Винчестерский, который выстроил неподалеку от Парижа великолепный замок. Вы не понимаете, что общего у английского кардинала и мошенников? Мы вам объясним: в конце концов они украли у него замок и превратили его в свое загородное поместье; в результате Бисетр (искаженный Винчестер) сделался притоном, где до сих пор преспокойно обитают четыре тысячи оборванцев[59].

Случалось ли вам видеть несчастных женщин, которые торгуют лотерейными билетами или подбирают острым крючком всякую ветошь, или тех мужчин, которые за небольшую плату облачаются в черное и служат плакальщиками на похоронах, а также тряпичников, чистильщиков канав, подметальщиков, продавцов испорченных фруктов или кельнской воды, торговцев ваксой, зазывал, акробатов на ходулях, кларнетистов, шарлатанов, которые прямо на площадях пользуют больных или глотают шпаги, наконец, тех умельцев, что занимают места в толпе и затем продают их желающим насладиться грядущим зрелищем?

Случалось ли вам их видеть, хватило ли у вас храбрости расспросить их, осветить потемки их души, чтобы узнать истину? Вы бы обнаружили, что преждевременная смерть, Бисетр, полиция, тюрьмы, каторги и множество отвратительных ремесел, о которых вы и не подозреваете, образуют настоящую кассу взаимной помощи, которая тысячью тайных путей подкармливает эту стотысячную армию негодяев: так уж устроено наше общество, такую большую власть имеет над ним нищета и такую ничтожную — богатство, что всякий год сто тысяч из восьмисот тысяч парижан попадают в беду и идут по плохой дорожке. Ни одному правительству не под силу затормозить этот ужасный отток людей; быть может, удалось это только однажды — в Голландии, благодаря ее огромному торговому обороту.

Вы содрогнетесь, если расспросите эту женщину с покрасневшими глазами и со страшным лицом, едва прикрытую рваными, грязными лохмотьями. Башмаки у нее прохудились так основательно, что она, можно сказать, идет по земле босиком; она смеется адским смехом, обнажая черные зубы, голос у нее хриплый, руки бурые от грязи, а седые пряди забыли, что такое гребень.

Она знавала лучшие дни, она была одной из первых парижских красавиц, ножки ее в шелковых башмачках покоились на пуховых подушках, она разъезжала в роскошном экипаже, ела на позолоченном серебре, болтала с князьями; за ее улыбку готовы были заплатить большие деньги, уста ее сулили сладостные поцелуи, волосы струились по плечам, а голос звучал божественно; она отдавала приказания многочисленной челяди и пренебрегала изысканнейшими яствами.

А нынче она пьет водку! Описание всех тех происшествий, которые незаметно привели ее к падению, заняло бы целую книгу, и какую книгу!..

Неподалеку от этой женщины вы увидите подметальщика, которого Шарле изобразил так забавно, что соперничать с этой карикатурой было бы чистым безумием[60]; подметальщик этот был в свое время фешенебельным юношей, денди, щеголем, его элегантная карета не однажды пролетала по той мостовой, которую он нынче метет, бросая на проезжающие экипажи те же взгляды, какие навеки проклятый устремляет в сторону райских кущей.

Нелегко вынуждать порядочных людей, людей благородных, людей из хорошего общества и их очаровательных подруг созерцать картины такого рода; однако это пойдет им на пользу. Это все равно что сжигать паклю в честь избрания нового папы[61]… Sic transit gloria mundi[62]. Что в переводе означает: «Подумайте о будущем».

Есть люди, которые даже представить себе не могут, что в двух тысячах лье от них обитают дикари; тем меньше способны они заметить дикарей, которые окружают и атакуют их прямо в стенах Парижа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Глава первая

Читайте также