3. Источники

3. Источники

На пути историков «братской войны» между БНД и МГБ стоит важное препятствие, значительно осложняющее реконструкцию этого противостояния — асинхронный доступ к источникам. Досье Министерства госбезопасности ГДР отрыты для исследователей, несмотря на некоторые ограничения из-за юридических обязательств. БНД, МАД и ведомства по охране конституции со своей стороны продолжают скрывать свои архивы от ученых, мотивируя это требованиями неограниченной во времени защиты агентов и методов. «С объективной точки зрения эта мания секретности приводит к тому, что в новейшей истории, занимающейся этой тематикой, до сих пор существует монополия на объяснение событий с точки зрения «Штази». Потому тот лавровый венок триумфатора, который сплели в своих воспоминаниях пенсионеры восточногерманской госбезопасности, подвешен на тонкой нити молчания западных разведцентров.

Лишь в самое последнее время были рассекречены некоторые разведывательные досье западногерманских спецслужб. К примеру, сейчас ученые уже могут опереться на источники из архивов, изучая события ранней стадии создания земельного ведомства по охране конституции Северной Рейн-Вестфалии. В 1983 году БНД провела внутреннее мероприятие, создав у себя архивный отдел. Годом ранее Федеральный архив и БНД впервые достигли соглашения о передаче Федеральному архиву в Кобленце рассекреченных досье БНД. До этого все документы БНД о завершившихся операциях, срок хранения которых истекал, (якобы) подлежали уничтожению, что с точки зрения исторической науки равнялось полной потере информации. Но с того времени прошло почти два десятилетия, прежде чем документы БНД действительно стали открыты для исследователей.

Сначала Федеральный военный архив во Фрайбурге в Брайсгау получил документы еще из наследия Вермахта. По принятому соглашению документы, «однозначно закрытые после 1945 года», должны были передаваться Федеральному архиву в Кобленце. Среди таких бумаг помимо исследований Исторического отдела армии США находилась гора из почти двадцати шести тысяч карточек из картотеки отдела «Иностранных армий Востока» Генерального штаба сухопутных войск Вермахта со сведениями о Красной армии и — более позднего времени — об «народно-освободительных армиях» Восточной Европы. Этот обзор, который начали вести еще в 1940 году, не был закрыт с концом войны, но служил сначала Организации Гелена, потом Федеральной разведывательной службе в качестве материала для военного анализа. Последние уточнения в нем датируются 1965 годом. Помимо частей и соединений Группы советских оккупационных войск в Германии и позднее Группы советских войск в Германии, там перечислены также учреждения советских секретных служб «Смерш» и НКВД или МВД, а также Советской военной администрации в Германии (СВАГ). Материал дополняется картотекой номеров полевой почты, насчитывающей 15 тысяч листков с регистрационными номерами полевой почты Красной армии, и с идентифицирующими признаками, характеризующими соответствующие части, учреждения и гарнизоны, которые отдел «Иностранные армии Востока» вел до 1 апреля 1945 года, а сотрудники Пуллаха продолжали до 1969 года. В этой картотеке содержатся сведения о частях Советской армии в Советской оккупационной зоне (СОЗ)/ГДР, в оккупированной Советами до 1955 года части Австрии, в Чехословакии, Болгарии и на территории СССР — в Прибалтийском, Белорусском, Киевском, Прикарпатском, Московском, Забайкальском, Туркестанском и Северокавказском военных округах, а также на Дальнем Востоке.

Именно на этом заложенном в годы Второй мировой войны фундаменте Гелен мог начать строить свою службу. Ведя разведку нового старого противника, он с выгодой пользовался накопленными заранее знаниями и соединял их с новой собранной информацией. Документы отдела «Иностранные армии Востока», которые его сотрудники спасли после окончания войны, высоко ценились также в Лондоне и в Вашингтоне. Американцы использовали их в своей разведывательной работе в разделенной Германии. Среди прочего, документы включали «очень полное досье на видных советских военных, организационные схемы, многочисленные публикации «Иностранных армий Востока» охватывали большинство аспектов советских военных мероприятий и содержали очень много материала по историческому фону развития СССР. В Вашингтон была направлена просьба заполучить эти документы назад через самые высшие командные звенья, чтобы они без промедления вернулись в распоряжение командования американских войск на европейском ТВД.

Другим важным источником из числа переданных БНД Федеральному архиву в Кобленце материалов была так называемая «картотека наблюдений за местами дислокаций гарнизонов в ГДР», содержавшая около десяти тысяч карточек. Как вспомогательное средство для военных аналитиков Организации Гелена и Федеральной разведывательной службы она охватывала донесения о советских военных объектах в ГДР и в объединенной Германии с 1950 по 1991 год и свидетельствовала о систематических стараниях разведчиков западногерманской секретной службы по наблюдению и контролю за местами дислокации советских войск в Восточной Германии. Рассекреченный материал в 1996 году был передан внутреннему архиву БНД, а в 2002 году — Федеральному архиву.

Всего в этой картотеке перечислено 482 места дислокации советских сухопутных войск, подлежавших наблюдению, причем за каждым местом дислокации осуществлялось наблюдение в трех направлениях: воинские части, сооружения и земельные участки. Потому каждое место дисклокации рассматривалось по разным рубрикам: транспортные перевозки, общие наблюдения, казармы и другие военные объекты, полигоны, проходящие учения. Здесь очевидно намерение собирать как статическую (казармы, к примеру), так и динамическую (перемещения войск) информацию.

Внесенная в карточки информация подавалась в краткой форме. В основном это сокращенные резюме сообщений соответствующих агентов. Карточка на каждое место дислокации велась в хронологическом порядке. Каждое внесение проходит под определенным внутренним номером БНД, дающим представление о том, каким образом материал попал в руки БНД. Затем указан тип источника: оперативные сообщения от собственных агентов, результаты опроса беженцев, материалы от союзных спецслужб (обобщающее кодовое слово «Флёроп», отдельные спецслужбы тоже именуются именами цветов: Франция — «Нарцисс», Великобритания — «Астра», Дания — «Бегония», США — «Гортензия»), радиоперехват БНД — кодовое обозначение «Лаус» («Вошь»)/БМ), опрос «беженцев из республики» (ГДР) (кодовое обозначение — Диана) и из особо чувствительных оперативных источников, например, от перебежчиков (кодовое обозначения — Титус, Мозель), а также из анализа открытых источников.

Собственные агенты до 1963 года обозначаются в картотеке кодовыми номерами. От офицера-оперативника информаторы получали так называемый «Фау-номер» (V-Nummer — от слова Vertrauensperson — «доверенное лицо», т. е. агент), обычно только он знал настоящее имя агента. Согласно основополагающему принципу отделения в разведке добычи информации от ее анализа в картотеке не было упомянуто ни одно настоящее имя источника. Исключением являются лишь результаты опроса сбежавших на Запад восточных немцев, так называемых «беженцев из республики».

Все входящие донесения оценивались по степени надежности источника и правдивости содержания донесения. Эту систему БНД переняла от американской разведки. Она состоит из комбинаций букв и цифр начиная с «А» (надежный) до „F“ (в настоящее время надежность не подлежит проверке), а также с 1 (подтверждено другими источниками) до 6 (подтверждение невозможно). На основе карточек даже сегодня только изредка можно однозначно оценить, получены ли сведения путем наблюдения за казармой снаружи или внутри. Но так как иногда удавалось передавать и высказывания советских офицеров, с которыми немец не мог просто так контактировать вне советских военных объектов, можно сделать вывод, что донесения — в той или иной степени — поступали как от внешних, так и от внутренних источников. Кроме того, видно, что в карточки включены также показания советских дезертиров. Прямые выводы аналитиков по поводу отдельных сообщений встречаются в карточках редко.

Информационный объем по местам дислокации в картотеке совершенно различен. Наблюдение за местами дислокации в Потсдаме с начала 50-х по начало 70-х годов зарегистрировано на 740 карточках, а в Шверине — на 300. О 149 гарнизонах, например, в Деммине в Передней Померании, есть лишь одна карточка с результатами наблюдений, чему было несколько причин. Нередко речь идет лишь о комендатурах, небольших объектах, мастерских, складах или временных командных пунктах. Интерес БНД к таким объектам был невелик. Есть места дислокации, на которые приходится две карточки (всего их 48), три (31) или четыре (19). Лишь очень редко в этих местах стояли большие части, но если даже было и так, то — как, к примеру, 80-й танковый полк в Шпремберге в 1953 году или 350-й артиллерийский полк в Айленбурге в 1958 году — они просто передали свои казармы частям Национальной народной армии ГДР. Очевидно, после этого данные о наблюдении теперь уже за восточногерманскими военными объектами переместились в другую картотеку. Но изредка и в этой картотеке находятся карточки с наблюдениями за вооруженными силами ГДР — кроме Казарменной народной полиции и ННА, также о пограничной и транспортной полиции и о пограничных войсках.

До 1961 года в картотеке наблюдений за местами дислокации в ГДР попадаются материалы союзных спецслужб, обозначенные там как «трофейные» бумаги или результаты почтовой цензуры. Зато со второй половины 60-х годов все реже встречаются донесения собственных агентов, и в дальнейшем БНД во все большей мере пользовалась при продолжении ведения досье разведсведениями своих западных союзников. Недостаточное пополнение сведений в досье привело к потере его динамического характера. С начала 70-х годов картотека превратилась в лишь не систематически дополнявшееся средство статического наблюдения за войсками, притом постепенно устаревавшее и терявшее оперативное и аналитическое значение. Однако следует учитывать, что с конца 70-х годов БНД как одно из первых федеральных учреждений перешла к использованию компьютерных систем обработки данных, потому традиционная картотека стала анахронизмом. Были ли потеряны источники, или информация от них просто фиксировалась уже по-другому — на основе имеющихся документов однозначно на этот вопрос ответить пока нельзя.

Помимо этих материалов, дающих нам возможность рассмотреть «в разрезе» момент между получением и анализом информации, можно было воспользоваться и обобщающими аналитическими отчетами БНД, доступ к которым уже открыт. За время с 1960 по 1992 годы Отчеты о военной ситуации на Востоке, насчитывающие 298 томов, разделенных на три категории (недельные, месячные и годовые отчеты) переданы в Кобленц. В качестве окончательного результата разведки эти документы не дают информации о получении и обработке содержащихся в них сведений. Отчеты эти предназначались для ознакомления более или менее широких кругов внешних пользователей готовыми сведениями при условии отказа от упоминания источников и методов получения разведывательных сведений. Из досье БНД не видно, кто именно был адресатом отчетов, да и сама Служба в данный момент не собирается предоставлять такую информацию.

С 2004 года в Федеральном архиве находится другой важный массив документов: 139 томов из реферата «Политический анализ СОЗ/ГДР». В нем содержатся отчеты реферата о получении определенных сведений, анализов и сообщений, внутренняя корреспонденция и т. д. Первые документы датируются лишь 1961 годом. Правда, в этом случае легко определить, кому предназначались данные отчеты, ведь адресат прямо указан на самих документах. Ежедневные разведсводки из Пуллаха сначала телетайпом передавались в Ведомство Федерального канцлера, в МИД, в Федеральное министерство обороны и в Федеральное министерство по общегерманским вопросам. В некоторых случая доступ к информационным материалам пуллахских аналитиков получали и другие ведомства. Потому среди получателей время от времени значились Федеральное министерство экономики, посольства ФРГ, конечно, резидентуры БНД, а также спецслужбы западных союзников. Службам «Флёроп», понятно, не передавались сведения, которые сама БНД получала от союзных разведок.

Если недельные, месячные и годовые отчеты о военной ситуации не содержат сведений об источниках и о внутренней оценке информации, то ежедневные сводки дают возможность узнать кое-что о ежедневном обиходе с агентурными донесениями в рутинной практике БНД. Большую часть пересылаемых в Бонн сведений составляют данные из высших партийных кругов Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) и отдельных министерств ГДР. Оценка достоверности источников, которая колеблется от «В» (надежно) до «С» (достаточно достоверно) показывает, что разведка не имела прямого доступа к высшим партийным и государственным функционерам ГДР, зато поддерживала связь с людьми из их ближайшего окружения (референтами, секретарями и т. д.). То же самое можно сказать о разведывательных каналах в советских посольствах, представительствах и консульствах, которые тоже использовались для получения информации. С другой стороны, никак нельзя с точностью сказать, не были ли содержащиеся в данных досье материалы умышленной дезинформацией служб противника (МГБ, КГБ, советской военной разведки ГРУ), особенно во время до и сразу после возведения Стены. Так как источники невозможно определить, неясно также — по меньшей мере, на основе материалов Ведомства Федерального уполномоченного по изучению материалов из наследия МГБ — не работали ли в то время эти агенты уже под контролем восточногерманской контрразведки, были ли они разоблачены. Если это было так то «Штази» могла забрасывать на Запад дезинформацию в целях психологического давления — либо для лишения мужества, либо, напротив — для успокоения. Однако аналитики БНД располагали достаточным опытом, чтобы определять послания, специально предназначенные для Запада. Потому донесения являются важным материалом, позволяющим точно оценить реальное состояние политик БНД по информированию Федерального правительства. Нет никакого повода предполагать, что сообщения не выражали также мнение самих аналитиков БНД. Документы доказывают, что БНД регулярно информировала правительство об отдельных событиях и процессах за Железным занавесом, равно как и об общей политической ситуации. В отличие от картотеки наблюдений за местами дислокации войск в ГДР и отчетов о военной ситуации на Востоке ежедневные разведсводки политического анализа не рассматривают в качестве основной своей темы военную разведку, и помимо той части, где речь идет о том, что смогла узнать БНД о строительстве Берлинской стены, не имели большого информационного значения при написании этой книги.

Параллельно с архивами Федеральной разведывательной службы в книге использованы архивы, находящиеся в распоряжении Ведомства Федерального уполномоченного по материалам из наследия МГБ. В отличие от работы Пола Мэддрелла «Шпионаж за наукой», посвященной западному научно-техническому шпионажу против ГДР между 1945 и 1961 годами, основывающейся на следственных материалах Девятого главного отдела МГБ, изначально рассчитанных на использование в судах и в пропаганде, данная книга опирается прежде всего на материалы Второго главного отдела. Документы четвертого отдела (HA II/4) сообщают с восточногерманской точки зрения о разведывательных целях Пуллаха в 70-х и 80-х годах, а также о стратегии, контрмероприятиях, результатах и внутренних проблемах госбезопасности ГДР. Но даже среди этого материала, весьма богатого в сравнении с открытыми досье БНД, есть ограничения, ибо, органы госбезопасности ГДР, разумеется, не сообщали ничего о военном шпионаже БНД, чего «Штази» не знала.

В меньшей степени в книге используются и архивы других служб МГБ, особенно Первого главного отдела (военная контрразведка). Первый главный отдел в отличие от Второго главного отдела не отвечал за внешнюю защиту советских войск ГДР, а только за контрразведывательное обеспечение Национальной народной армии и погранвойск ГДР. Также обязательно нужно назвать досье из архивов Главного управления разведки МГБ ГДР, опубликованные в Интернете в рамках проекта «Параллельная история НАТО и Варшавского договора» (с 2007 года — «Параллельная история совместной безопасности»). Речь идет о результатах шпионажа и контршпионажа внешней разведки ГДР, агенты которой внедрились в аппарат служб безопасности Федеративной Республики и могли узнавать, что известно западным разведкам о вооруженных силах стран Варшавского договора. Благодаря этому контрразведка ГДР могла оценить эффективность собственных контрразведывательных мероприятий и находить утечки.

«Как побочный результат разведка ГДР получала из НАТО и те сведения о советском военном потенциале, которыми с ними едва ли стали бы делиться советские союзники — например, о количестве и местах дислокации ядерного оружия СССР в ГДР».

Эти документы из наследия восточногерманской разведки, кстати, довольно ясно свидетельствуют о том, что западные спецслужбы были хорошо проинформированы о военной политике и состоянии вооруженных сил восточного блока. В меморандуме Министерства национальной обороны ГДР министру госбезопасности Эриху Мильке, направленному поздней осенью 1987 года, говорится: «Материал имеет достаточно высокую информационную ценность. Большая часть изложенных и поддающихся оценке фактов в основном соответствует действительности».

Наконец, для реконструкции структуры советских войск в ГДР советской военной контрразведки мы пользовались отрывочными сведениями из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ). На нашу просьбу получить доступ к архивам военной контрразведки ФСБ мы получили отрицательный ответ. Что касается деятельности американской разведки, то помимо ряда опубликованных источников, мы пользовались документами о втором Берлинском кризисе из Архива национальной безопасности в Вашингтоне.