в) Неподтверждение: пример операции «Прыжок»

в) Неподтверждение: пример операции «Прыжок»

Из документов «Штази» следует, что в первой половине восьмидесятых годов контрразведка МГБ провела крупномасштабные операции, проходившие под кодовым именем «Воздушный мост», затем «Прыжок» и «Плодородная равнина». Смысл операций состоял в систематических попытках выследить военных шпионов БНД во время регулярных смен военнослужащих ГСВГ, которые происходили каждые полгода. Каждый раз с военных аэродромов и по железной дороге около 110 тысяч советских военнослужащих покидали ГДР. Их заменяли новые солдаты. Во время таких смен группы наружного наблюдения МГБ и установленные камеры следили за определенными аэродромами, чтобы идентифицировать автомобили, подозрительно медленно или неоднократно проезжавшие мимо этих сооружений. Для этой работы массово привлекались сотрудники второй и восьмой линий (последняя отвечала за наружное наблюдение и расследования) из региональных окружных управлений и районных отделений, а также специалисты из Третьего главного отдела (радиоразведка и радиоконтрразведка) из берлинской штаб-квартиры и, наконец, вспомогательный персонал из советских вооруженных сил. Это была операция контрразведки, направленная на разоблачение с помощью контрнаблюдения и последующую нейтрализацию агентов БНД во время самого привлекательного для тех с точки зрения разведки события. Именно эта информация ясно показала Второму главному отделу МГБ границы его возможностей. Тяжкая рутинная работа контрразведки была тут продемонстрирована и в мелочах, и в целом.

В марте и апреле-мае 1980 года госбезопасность с помощью фото — и телевизионной техники охраняла военный аэродром ГСВГ Вернойхен под Берлином. На аэродроме базировался 931-й разведывательный авиаполк, оснащенный современными и мощными самолетами МиГ-25. В заранее определенном секторе наблюдения день и ночь велась скрытая фото- и видеосъемка всех вызывавших подозрения людей и машин. В ходе первой, десятидневной фазы операции в последней декаде марта из наблюдательного пункта было замечено 21 «развертывание действия», а именно двенадцать автомобилей, шесть человек и три мопеда.

«Анализ движений в секторе третьего отдела показал, что четыре объекта после медленного приближения разворачивались и ехали назад. Шесть раз были замечены движения в сторону земельных участков местных жителей и тринадцать раз объекты медленно двигались в одном направлении вдоль участка, с которого открывается вид на аэродром. Микроавтобус с надписью „Zettelmeyer“ (возможно, из ФРГ) был отмечен вблизи военного объекта 25 и 27 марта. 26 и 27 марта в общей сложности трижды был замечен зеленый «Фольксваген-Гольф» с наклейкой „D“ (ФРГ)».

Хотя наблюдателям приходилось сталкиваться с совсем небольшим количеством подозрительных моментов, им не удалось определить номера машин. В первом случае они так и не узнали точно, был ли микроавтобус из ФРГ или нет. Через год во время смены войск в апреле и мае 1981 года 180 скрытых наблюдательных пунктов контролировали 58 аэродромов, 26 железнодорожных станций и много других важных военных объектов. Но на эту операцию было направлено 500 сотрудников госбезопасности. В преддверии операции «Прыжок 2/83» готовилось превентивное наблюдение за 225 западноберлинскими гражданами, попадавших еще ранее под подозрение в шпионаже, на случай их въезда в ГДР. На самом деле за два месяца смены войск 94 человека из числа этих лиц въехали в Восточную Германию. За 19 из них велась слежка, но лишь в одном случае были получены «оперативно важные сведения». Второй главный отдел был самокритичен в своих оценках.

«Проведенные Восьмым главным отделом мероприятия по ведению наблюдения в связи с включенными в розыскные списки западными берлинцами не могут оцениваться как эффективные. Из-за нехватки собственных сил в связи с другими, срочными мероприятиями слежку за объектами либо не удалось установить, либо она была прервана через короткое время, так как не было гарантии, что восьмой отдел соответствующего окружного управления сможет продолжить наблюдение за объектом. Прежние меры по наблюдению и розыску против 200–300 лиц этой категории оказались безрезультатными и только связали большую часть выделенных для операции «Прыжок» сил и средств. Сужение круга подлежащих контролю лиц только улучшило бы эффективность работы Восьмого главного отдела».

Тем не менее, во время весенней операции «Прыжок» 1984 года снова были привлечены большие силы МГБ. Наблюдатели отметили в этот раз 2000 человек и машин, из которых, после анализа всех попавших в руки МГБ данных, «восемь случаев привлекли к себе более пристальное внимание, но ни в одном случае так и не было обнаружено достаточных улик для обвинения в военном шпионаже».

Хотя превентивное наблюдение за западноберлинскими гражданами еще за полгода до этого было признано неэффективным, в контрразведке МГБ то ли не полностью поняли преподанные уроки, то ли контрразведчикам пришлось поддаться давлению руководства министерства. Потому что снова Второй главный отдел составил розыскной список на 251 западного берлинца, из которых 100 въехали в ГДР. За 15 лицами велась слежка Восьмым главным управлением или восьмыми отделами в окружных управлениях. На этот раз в двух случаях были замечены важные улики для продолжения дела, но арестов так и не последовало. Потраченные без толку усилия особенно видны на следующем примере.17-й отдел Второго главного отдела, отвечавший за конспиративное наблюдение, получение вещественных доказательств, документирование и идентификацию шпионских действий разведок противника, с 10 апреля по 2 мая 1984 года систематически следил за пассажирами, ездившими из Биркенвердера (на северо-западной окраине Берлина) в Нойруппин и обратно. В каждом направлении отдел HA II/17 дважды в день использовал трех, позднее двух наблюдателей на каждый автобус. Зданием их было обнаружить, не пытался ли кто-то из пассажиров по дороге понаблюдать за советскими военными объектами Фельтен-Бергсдорф (вертолетный аэродром) и Штольпе (по данным МГБ, ракетная позиция). То, что такая слежка за пассажирами автобусов вряд ли принесет большие успехи, можно было предположить с самого начала. Сотрудники «Штази» заметили, что расстояние от дороги до военных объектов составляет почти два километра, автобус идет со скоростью 80 км/ч, а весенняя листва на деревьях хорошо скрывает объекты от наблюдения. В самом автобусе сотрудникам тоже мало что удавалось заметить.

«Можно сделать вывод, что в автобусах-«гармошках» и туристических автобусах практически никто из пассажиров во время движения не стоит, поскольку в автобусах много свободных мест для сидения. А сидящие пассажиры спокойно со своих мест могут видеть военные объекты, никак при этом не привлекая к себе внимания оперативных наблюдателей».

Кроме того, для госбезопасности с каждым разом все труднее становилось вообще отличать западных граждан — а именно такие путешественники интересовали контрразведку в первую очередь — от прочих пассажиров.

«Определение граждан ФРГ и Западного Берлина на основании их внешнего вида, особенно одежды, стало практически невозможным. Можно прийти к выводу, что прежние различия в моде уже исчезли. Граждан ФРГ и Западного Берлина можно иногда отличить разве что по каким-то второстепенным признакам, например, ярким пакетам, тропическим фруктам и т. д.».

Поэтому с этим своим мероприятием «Штази» попала пальцем в небо.

«Можно сказать, что с нашей точки зрения использование оперативных наблюдателей для решения указанных задач потребовало больших расходов времени и сил, но не принесло желаемого успеха. Только расходы на автобусные билеты составили около 700 марок ГДР».

Но и после такого вывода Второй главный отдел по-прежнему проводил такие «комплексные операции», несмотря на большие расходы сил, времени и денег, «поскольку лишь сравнение всех полученных оперативным путем данных из разных округов могло бы привести к содержательной и поддающейся анализу информации».

Успешные операции «Атака» (1977–1978) против транзитных шпионов, «Перспектива» (1980–1986) против шпионов из числа восточногерманских водителей-дальнобойщиков и «Universum» («Вселенная», с 1984 года) против попыток вербовки военнослужащих и сотрудников вооруженных органов ГДР не могут скрыть того факта, что самым частым оперативным результатов в 1980-х годах было «неподтверждение» изначальных подозрений. Зная это, следует задаться вопросом, соответствует ли действительности самооценка Второго главного отдела, согласно которой 1982–1986 годы были самым успешным временем в ее истории. Известные цифры арестов по обвинению в шпионаже только Вторым главным отделом не только неполны, но и не делают различия меду разведкой боевого порядка и боевого расписания („order-of-battle intelligence“) и шпионажем в других целях. Даже если само количество арестов правильно, все равно в будущем на основании других открытых для ученых досье из архивов БНД нужно будет проверить, действительно ли блестящие успехи 1950-х годов и, прежде всего, разгром старой широкой сети местных наблюдателей БНД во второй половине шестидесятых в качественном (но и в количественном) плане привели к столь долговременным и опустошительным для БНД последствиям. Ведь уже сейчас хорошо известно, что разгром этой сети побудил Федеральную разведывательную службу к массовой вербовке западногерманских граждан для ведения разъездного и транзитного шпионажа. По его собственным данным МГБ лишь в мае 1985 года впервые успешно завершило оперативное дело, «открытое в связи с внешней контрразведывательной защитой военных объектов», арестом шпиона, пойманного с поличным во время рекогносцировки военных сооружений. Речь шла об одном западном берлинце, машинисте тепловоза на принадлежавшей ГДР государственной железной дороге «Дойче Райхсбан», который почти ежедневно использовал свои поездки по ГДР, чтобы наблюдать не только за восточногерманским железнодорожным транспортом, но и за военными объектами и перевозками. К тому же он несколько раз в год приезжал в гости к своим родственникам, пользуясь и этими поездками для ведения военного шпионажа.